Zero

— Товарищ полковник, — начал я, но он махнул рукой.

— Отставить. Ну, вот и он, — обратился к мужчине.

— Здравствуй, Егор, — он подал мне руку, которую я пожал, — ты, человек военный, поэтому все конкретно. Скоро твои товарищи разойдутся, а ты пройдешь к себе, соберешь личные вещи и все, сюда больше не вернешься, а продолжать учебу будешь в другом месте. Форму оставь, поедешь в гражданке. Он подошел к столу и достал из папки документы.

— Вот твой паспорт, — протянул он мне, — вот военный билет. В общем, все, что положено гражданскому человеку. Деньги на дорогу. Тебе дается две недели отпуска.

Я взял документы:

— Можно вопрос?

— Давай?

— А как же экзамены?

— Считай, что ты их уже сдал. Еще?

— А что весь этот сыр бор с подъемом нарочно?

— Нет, это я приурочил к вашим заданиям. Чтобы днем не светить задание для тебя. Куда поедешь?

— Сначала в родной город, потом может быть в Москву к дяде.

— Верное решение. Тогда выполняй. Жду тебя здесь через полчаса.

Я вышел. Грустно, очень грустно. С ребятами попрощаться не удастся. Жаль. Привыкли мы друг к другу. Что за жизнь у меня такая? Не успеешь привыкнуть, строишь планы на будущее, и все разлетается вдребезги.

В комнате было пусто. Ребята уже ушли. Подгадали они момент, что никого нет.

Я достал из тумбочки личные вещи, коих было не много, сменное белье из шкафчика. Собрал сумку, повесил в шкаф форму, надел гражданскую одежду. Посмотрел на форму, провел по ней рукой, расставаясь, закрыл шкафчик и обвел глазами комнату. Пролистал в памяти лица товарищей, кто где спал, кто, чем увлекался, их характеры и, вздохнув, вышел, в очередной раз, закрывая дверь в прошлое, выходя навстречу неизвестности.

В кабинете все прошло быстро. Подошедший начальник училища пожал мне руку, пожелал удачи. Когда мы вышли, у дверей стояла машина и мой незнакомец сел за руль, мне предложил сесть сзади.

— А как к вам обращаться? — поинтересовался я, когда выехали за территорию.

— Зови Сергей Сергеевич. Сейчас я отвезу тебя на вокзал. Там купишь билеты и едешь, как решил. Через две недели тебе необходимо прибыть, — и он назвал место, — это под Москвой.

— А зачем такая спешка и таинственность?

— Спешки нет, есть график учебы. И таинственности нет. Так удобнее, чтобы меньше было разговоров. Я понимаю, что жаль уезжать, не попрощавшись, но что делать, такая у тебя работа в будущем. Появляться неожиданно и неожиданно исчезать.

Он высадил меня около вокзала. Был еще не сезон и билеты в кассе были. В свой город, что расположен по пути к месту назначения, я прибыл утром. Выйдя на привокзальную площадь, осмотрелся и задумался.

«А что мне здесь долго делать? Схожу к родителям, при такой жизни не известно, когда появлюсь вновь». Я вернулся на вокзал, купил билет на вечерний поезд до Москвы, отрезая пути к тому, чтобы задержаться, и затем поехал на кладбище. Могила родителей была убрана. Я положил цветы и присел на скамеечку.

«Ну вот, дорогие мои, это снова я, ваш блудный сын. Куда я еду не знаю, и даже не знаю, когда появлюсь здесь вновь. Я не знаю, есть ли иной мир, а если есть и вы меня слышите, то не обижайтесь, такой путь в жизни, я выбрал. Менять поздно, да и не хочется. Мне вас не хватает. Я помню ваши разговоры, всю вашу заботу обо мне. Я вас не подведу. Вы воспитали мужчину и профессия у меня мужская. Простите, если что было не так. Я действительно не знаю, когда снова смогу навестить вас».

Я просидел на скамейке с полчаса, потом вышел с кладбища и отправился в центр. До поезда время было и, перекусив в кафе, бродил по улицам. Это напоминало прощание не просто с городом, а прощание с прошлым, с детством, с юношеством. Если чудеса и бывают, то я знал, что они не сейчас и не здесь произойдут.

Через сутки я был в Москве. Еще накануне отъезда, я позвонил дяде Ване с вокзала и сообщил, что приеду. По его голосу я понял, что он уже знает о переменах в моей жизни. Наступил вечер, когда я позвонил в их квартиру. Дверь мне открыла его жена тетя Лена, которая увидев меня, приветливо улыбнулась:

— Здравствуй, Егор. Проходи. Иван скоро будет, он говорил, что ты приедешь.

Она была гостеприимной женщиной и выделила мне комнату, которая пустовала, так как дети уже были взрослые и жили отдельно. Я принял с дороги душ, пока она готовила ужин. Примерно через час приехал дядя Ваня, обнял меня по-отечески, а затем отстранился:

— Возмужал. И так был не хилый, а тут красавец мужчина. Я в смысле крепко сложен, на внешность не плох. Достаточно хорош, но не бросок на вид.

— Что ты такое говоришь, Иван!

— Правду. При нашей профессии яркая внешность не на пользу. Обаяние должно быть. Пошли к столу.

После ужина он позвал меня к себе в кабинет.

— Садись, Егор. Я знаю, что у тебя много вопросов, не на все смогу дать ответы, а может быть их вовсе не будет. Не скрою, хотел я после окончания тобой училища, взять тебя к себе, ты мне не чужой. Это не значит, что ты жил бы сладко, спрашивал бы строже, но все-таки родные рядом. Не получилось. Твои способности разглядел не только я. В основном это касается языков, аналитических способностей, а все остальное, как прицеп. Забирают тебя, — он сделал паузу, которую я не решался нарушить, — будешь заканчивать учебу в другом учреждении. Это своего рода элита. Что вы будете делать, куда отправят, я могу только догадываться. Это ГРУ мой мальчик, против их решения я не могу спорить, интересы государства превыше. Моих сил не хватило. Так что извини. Я тебя привлек, а тебя забирают.

— Я не обижаюсь. Надо, значит надо. Мне уже не семнадцать и я понимаю, что раз так произошло, то так тому и быть. Не переживайте за меня, я выдержу.

— Эх, Егор. Выдержать это хорошо. Я уверен, что выдержишь. Здесь важно не выдержать, а выжить.

— И выживу. Я настроен жить.

— Хорошая цель. Вот и держись этой цели.

— Все будет хорошо. За заботу спасибо, но что я принял тогда ваше предложение, я не сожалею. А что будет, посмотрим.

— Спасибо, а то меня иногда посещают мысли, что сбил тебя с дороги. Учился бы сейчас мирно.

— Сейчас даже не представляю, что могло быть иначе. Я другой жизни уже не хочу.

— Да, я хотел, чтобы ты был контрразведчиком, а получается наоборот.

— Наверное, это мое.

— Дай, Бог, что мы оба не ошиблись.

Я прожил у них несколько дней. Днем гулял по Москве, ходил в кино, театр. Встречались мы с дядей за ужином. Снова разговор не заводили, мы не могли знать был ли разговор последним, хотелось верить, что нет.

В назначенный день, я отправился к месту продолжения учебы.

4

— Запомните, вы должны работать на подсознании, на инстинктах. Порой реальность будет казаться объективной, но вы должны сомневаться. Доверяйте интуиции. Она дама капризная и может изменить, поэтому советую подружиться с ней.

Это нам начали вдалбливать в голову с самого начала занятий. Кем мы будем, мы не знали, но понимали, что остановка, промедление могут остановить сердце навсегда. Сначала я не понимал, почему меня направили сюда, и если обо мне отзывались как о способном аналитике, то мне казалось, что здесь это не главное. Здесь учили выживать. Так я думал первые полгода, а может быть и больше. Лишь потом, до меня стало доходить, что тело должно работать на уровне рефлексов, а мозг оставаться свободным для размышлений, чтобы свести риск к минимуму. Тело и мозг должны работать как бы индивидуально, не зависимо друг от друга. Но это все я понял потом.

В группе, где я учился, нас было десять человек. Кто и откуда, мы не спрашивали, это не было принято. По приезде я предстал перед начальником училища. Он был в военной форме, но без знаков отличия воинского звания.

— Значит так, Зотов Егор. На время забудь кто ты. Не думай, что это только в кино и в книгах скрывают имена сотрудников. В кино все берется из жизни. Чем меньше людей знают кто ты, тем больше вероятность остаться в живых. Трудно повлиять на близких.