Иметь королеву

Вартан счел за благо убраться подальше от шахты. Объект повышенного внимания — не лучшее место для того, кто хочет остаться в тени. Но кто же тот человек, который был с бомжами? Бинокль в его рюкзаке не говорит ни о чем. Шоколад — можно судить надвое. Если в обертке взрывчатка — то человек тот. И карта. Вот это самое главное. Зачем таскать в рюкзаке карту простому камчадалу?

Вартан не верил в везение, совпадения, удачу. Глупости — покупать лотерейные билеты в надежде на миллионный выигрыш. Лучше попытаться заработать самому.

Для начала будем считать, что человек с рюкзаком — именно тот, кто ему нужен. Значит, он в Калчах, а это самое главное. Поселок можно обшарить, можно сыграть на живца и выманить этого человека, а можно…

«А можно выполнить задание Хозяина, — подумал Вартан. — О моем бегстве Шурахмету, если его собираются убирать, вряд ли сообщили. Войду в контакт, и его информация об объекте станет моей. Он-то знает больше моего».

Три десятка пройденных ночью километров давали себя знать. Впереди еще много работы, надо отдохнуть. Он снова пошел к реке искать лодку.

Гульнара безмятежно спала в палатке. Вартан пожевал мясных консервов с сухарями, запил их ледяной водицей из Камчатки — она напомнила ему кристальные горные реки — и полетел туда, где нет ни забот, ни тревог — в темное жилище сна.

Время для полета он выбрал неудачное. Снаружи что-то громыхнуло — Вартан сразу узнал очередь из крупнокалиберного пулемета. С реки донеслись крики, рокот двигателей нескольких машин, и через короткое время началась стрельба такой интенсивности, что можно было подумать, будто два батальона автоматчиков вступили в смертельную схватку. Вартан посмотрел на спящую дочь, вылез из палатки и побежал к реке.

Он видел все — как кружили хищным треугольником вертолеты, как утонул баркас, как скрылась под водой полная людей баржа. Смерть он видел не раз и понимал, что в маленьких играх гибнет мало людей, а в больших — много. Но были всегда правила, которых он придерживался: например, он презирал террористов. Брать в заложники беззащитных детей и женщин — это могут делать только шакалы. Это — последняя стадия падения, после которой только смерть. Мужчины так не поступают. Тем более что плывущая по реке баржа не угрожала вертолетам ничем — автоматишки против пулеметов не в счет. Значит, действительно, скоро будет штурм. Такого не прощают. Можно держать заложников, пугать правительство, но уничтожать людей нельзя — ты сразу становишься вне закона. С тобой не будет разговаривать никто. Ты — смертник.

Чтобы восстановиться, ему хватило четырех часов. Он проснулся во второй половине дня и даже пожалел, что сон прекратился так быстро — до ночи было еще далеко, а никаких срочных дел в ближайшее время не предвиделось, кроме как выбрать место на другом берегу для очередного десанта.

— Где ты был, пока я спала? — спросила Гульнара.

— Ходил на тот берег, искал для нас дом получше.

— Выбрал?

— Нет, — сказал Вартан, — там нет достойных тебя, дочь.

— Ты все смеешься надо мной, — сказала Гульнара, — а не знаешь, что вон там, справа, есть большие каменные дома. Если они пустые, мы можем пожить пока там. В палатке неуютно.

— Большие дома вряд ли принадлежат тем, кто сейчас скитается по тайге. Там живут командиры, начальники. И эти дома заняты.

— Ты же сам говорил, что начальника арестовали, — возразила Гульнара.

— Тогда там живет его заместитель, — сказал Вартан.

А сам подумал — вот и новый маршрут для вылазки. Связка: человек Хозяина — адъютант, который вполне может занять жилище свергнутого командира. Шавки любят чужие хоромы — из чувства самолюбия, что ли? Ходить по комнатам своего бывшего властелина, топтать грязными сапогами дорогие ковры и плевать в цветы на подоконниках — это их любимое занятие. Нет, рабам нельзя взлетать слишком высоко, из орлов они тут же перерождаются в грифов.

Вартан поморщился — он не любил философствований. Когда его «заносило», сразу возникали вопросы: а разве он сам не раб? Стал бы стрелять в толпу безоружных людей, если бы приказал Хозяин? И не было на них ответа — до тех пор, пока он не порвал с прошлым. Теперь твердо может сказать — не раб, и стрелять бы не стал. И вообще — он свободен.

Вартана будто прошил разряд электрического тока. Великая вещь — свобода: как вино, как наркотик, пьянит и открывает невидимые ранее горизонты. И такая же опасная! Будь осторожен, бывший раб, пей это вино понемногу!

Когда мужчине за сорок, время бежит быстро — даже когда он лежит в палатке на подстилке из веток и созерцает синтетический потолок. Солнечные пятна на стенах стали гаснуть. Пора на охоту!

Солнце садилось за горизонт, и вслед за ним сбегались тучи. Черное небо с лазоревым краем и красный ободок над тайгой — пронзительно резкая картина. Вартан задержался на берегу Камчатки, осматривая в бинокль фиолетово-розовые Калчи. Скользнул взглядом по коттеджам, похожим на старинные замки. Сквозь щели одного из них пробивались оранжевые лучики. Боится чего-то хозяин — металлические ставни были заперты и днем. Надо сходить к нему в гости, успокоить. Вартан бесшумно оттолкнул лодку и, перерезая наискосок течение, поплыл к противоположному берегу.

Помогая ему, река вынесла лодку в прибрежные кустарники напротив коттеджей. Кирпичные монстры явно были владениями местной военной элиты. Вартан привязал лодку к причалу и вдоль забора пошел к коттеджу. Незваный гость — как в горле кость. Вартан не хотел поднимать шум. Самая лучшая откровенность неприятеля — та, о которой он не подозревает, и прослушивающие устройства в делах шпионских — незаменимые помощники.

Не доходя до коттеджа, Вартан извлек из кармана куртки трубку. Потом осторожно ссыпал из пробирки несколько обычных по виду иголок с утолщением на том месте, где должны были быть ушки, и вставил одну из них в отверстие в торце духового ружья. Навинтил на его конец баллончик и прицелился в закрытое ставней окно. Слабо щелкнул плевок сжатого воздуха. Вартан вставил в ухо наушник и удовлетворенно усмехнулся — слышимость была отличной. Адъютант пьяным голосом пел песню:

Вартан послушал немного и понял, что ночью ничего интересного в коттедже не произойдет — в промежутках между куплетами в наушниках раздавалось звяканье посуды и бульканье, а песня становилась громче и невнятнее. Прикинув расстояние до бани, Вартан решил, что дальнобойность «прослушки» будет достаточной, а сама баня не самое худшее место для ночлега.

Даже здесь, в образцово-показательном генеральском хозяйстве под крышей бани царили бардак и неразбериха. Стараясь не громыхнуть пустым ведром и не зацепиться за веревки, Вартан выбрал место возле слухового окна, убавил громкость приемника и стал ждать утра.

Оно пришло — хмурое, туманное и зябкое — со звоном стекла и матом. Адъютант опохмелялся. Потом наступили разборки — телефонные звонки, посетители, указания летунам, связистам и командирам рот. Ничего интересного — будничная жизнь ядерных террористов-отморозков. Первые интересные моменты появились ближе к полудню. Адъютант вел допрос. События Вартану были знакомы — расстрел баржи на Камчатке, — и он с повышенным вниманием слушал, как умело загонял адъютант в угол своего пленника — явно молодого парня. Взял склад с оружием, освободил заложников. Вартан подумал, что не всякий опытный диверсант способен на такое. А потом разговор свернул совсем в другом направлении. И Вартан понял, что заложники и бой на реке для адъютанта дело второстепенное. Ему нужен был тот — курочка, способная нести золотые яйца. Логично. Кто же откажется без особых хлопот и осложнений сорвать крупный куш, свернуть со скользкой горной тропы над пропастью, ведущей к призрачному успеху, на широкую ровную дорогу, прямо посреди которой лежит сундук с золотом? Адъютант «линял», меняя окраску террориста-убийцы на личину простого грабителя. Вартан удвоил внимание. Все правильно — сначала умелое подавление воли пленника, потом угрозы пытками и — дожимание, непосредственно силовое давление. Сейчас парень расколется.