Кондор. Дилогия

– С удовольствием, – проговорил он, сел в машину и захлопнул дверь. – Здравствуй, Анюта.

– Привет, Артем, – ответила та.

– Здорово, Ливагин, – поздоровался шофер. С ним Артем был уже знаком: Андрей Штриф, по кличке Шустрый. Неизвестно, за что получил он это прозвище, но Артем знал – Шустрый одинаково хорошо смотрелся как за рулем автомобиля, так и с оружием в руках. Как говорила сама Анна, незаменимый человек в хозяйстве.

– И тебе того же. – Артем дружески пожал водителю руку. – Все шоферишь?

– Ага. Это грязная работа, но кому‑то надо ее выполнять.

– Андрей, прогуляйся. Покури с Наковальней, – распорядилась Анна, и Шустрый без лишних слов оставил старых знакомых наедине.

– Значит, этого амбала с телом правильного прямоугольника зовут Наковальня, – подытожил Артем, не зная, с чего начинать разговор.

– Нравится? Мой новый ангел‑хранитель.

– Ничего себе ангел. Скорее пещерный человек. Ты не пробовала одевать его в шкуры?

– А ты сам ему предложи. Посмотрим, как у него с чувством юмора.

– Нет, спасибо, я еще не составил завещания. Все как‑то некогда.

– Да и не на кого. Ты ведь так и не женился?

– Не судьба.

– У нас с тобой тоже была «не судьба»? Или еще не все потеряно?

Интересный вопрос. Этого Артем от Анны совершенно не ожидал и быстро перевел разговор в другое русло:

– Кстати, а где твоя «тойота»? Ты же вроде так привязалась к ней.

– Какая‑то сволочь в прошлом месяце разбила мне ветровое стекло. Пришлось сдать в утиль, – грустно вздохнула Анна.

– «Тойоту» или сволочь? – пошутил журналист.

– И то и другое, – без доли юмора отозвалась Анна. Артем не сомневался, что так оно и было на самом деле.

Решив не развивать дальше эту щекотливую тему, дабы Анюта не сболтнула ему что‑нибудь, чего не стоит знать постороннему человеку, а тем более журналисту, он спросил:

– Все это, конечно, весело, но зачем все‑таки я тебе понадобился? Ведь не просто так ты решила поболтать со мной.

– Ты как всегда чертовски проницателен, – с усмешкой сказала Анна. – Дело действительно есть. Касаемо тебя.

– Меня? – удивился Артем.

– Тобой кто‑то очень сильно интересуется, – пояснила женщина.

– В каком смысле? – Артем почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок.

– В таком. Мои ребята говорят, будто какие‑то два урода справлялись о тебе. Где живешь, где работаешь. Может, ты написал что‑то, чего не стоило писать?

– Вроде нет. Давно меня искали?

– Пару дней назад.

– А кто такие, не в курсе?

– Нет. Они новенькие. Раньше в городе не наблюдались. А еще говорят – они близнецы.

– Знак зодиака тут при чем? – удивился Артем.

– Не тупи, Ливагин. Все тебе надо усложнить. Они близнецы от рождения. Двойняшки. Морды, в общем, у них одинаковые. Понял? – Анна беззлобно толкнула Артема локтем.

– Понял. Но зачем я им понадобился, ума не приложу.

– Не знаю, не знаю. Тебе лучше знать. Хочешь, я наведу справки?

– Не надо. Не думаю, что это что‑то серьезное.

Пока они разговаривали, рядом остановилась в меру потрепанная временем и российскими дорогами «шестерка», из нее вылез брат Артема. Покосившись на «форд», а затем на Андрея с Наковальней, он подошел к Сергею, одиноко стоявшему у обочины.

– О, твой братан пожаловал, – ухмыльнулась Анна. – Только ментов нам здесь и не хватало.

Брат Артема работал следователем областной прокуратуры, и Анюта, будучи «крестной матерью» одной из самых больших преступных группировок города, естественно, относилась к нему с некоторой антипатией.

– Ладно, пойду я, а то Мишка ждать не любит.

– Жаль. Хотелось поболтать подольше, – отозвалась Анна расстроенно.

– В другой раз, Анюта.

– Как я люблю, когда ты меня так называешь.

– Именно я?

– Именно ты. А больше никому и не позволено. – Анна внимательно оглядела Артема с ног до головы: – Ты неважно выглядишь. Проблемы?

– Грипп.

– Тогда какого черта ты сидишь здесь? Меня хочешь заразить? – наигранно возмутилась Анна.

– Никак нет. Я и говорю – мне пора, – отозвался Артем.

– Тогда покедова. Лечись.

– А ты не болей. – Артем, вылезая из машины, на секунду задержался: – И не попадай под вражеские пули.

– Постараюсь. – Анюта засмеялась, и ее голос десятком звонких колокольчиков разлетелся по салону автомобиля.

Артем захлопнул дверцу и, меся башмаками мокрый мартовский снег вперемешку с грязью, направился к Михаилу с Сергеем. Увидев, что разговор окончен, телохранители Анны быстро загрузились в машину, и «форд», лениво влившись в поток машин на дороге, уехал, прежде чем Артем успел поздороваться с братом.

– Что этой стерве было нужно? – спросил Михаил недружелюбно.

– И я рад тебя видеть, – сказал Артем.

– И все‑таки.

– Ей просто захотелось пообщаться. Давно не виделись. – Артем решил пока умолчать о теме разговора.

– Интересного она нашла себе собеседника, – проворчал брат, не удовлетворенный ответом. Но говорить об этом дальше не стал.

Подвезя Сергея до редакции и купив в ближайшей аптеке все требуемые лекарства, Михаил повез Артема домой.

– Когда ты прекратишь заниматься самоистязанием? – проворчал он, останавливая машину около дома, где жил Артем. – Откуда у тебя эта патологическая неприязнь к людям в белых халатах?

– Не знаю. Может, после смерти отца и матери, – спокойно ответил Артем.

Наступила пауза. Артем тут же пожалел о сказан­ном. Их родители попали в автомобильную аварию три года назад. Отец умер сразу, при столкновении, когда их машина еще бешено кувыркалась в воздухе. Мать выжила. С множественными переломами и обширным кровотечением ее доставили в реанимацию. Она оказалась сильной женщиной. Несмотря на многочисленные увечья, несмотря на кому, в которой она находилась все это время, многие врачи давали весьма оптимистичные прогнозы. Однако спустя три дня все изменилось… Первоначальной версией смерти была острая сердечная недостаточность, но кое‑кто усомнился в этом. Разразился скандал. Вскрытие показало, что мать умерла из‑за некомпетентности врачей, допустивших грубейшую ошибку – во время операции ей была перелита кровь другой группы. Виновных осудили – Михаил не позволил им уйти от наказания, используя все свои связи в прокуратуре. Постепенно боль потери утихла, жизнь снова наладилась, но с тех самых пор Артем никогда не обращался к врачам.

Не говоря друг другу ни слова, братья поднялись в квартиру Артема. Лифт, как обычно, не работал, и на седьмой этаж пришлось идти пешком. К этому времени у Михаила уже появилась легкая одышка, Артему же, привыкшему к неисправностям лифта, восхождение не показалось столь утомительным.

– Ты больной бегаешь шустрее, чем я здоровый, – проворчал Михаил.

– Каждодневные тренировки помогают, – объяснил Артем, открывая дверь. Они вошли в квартиру. – Располагайся, а я пока прилягу. – Скинув обувь и куртку, Артем прошел в комнату и тяжело опустился на диван. Тело вновь начало жечь, пока еще несильно, но уже ощутимо. В ушах появился знакомый шум. Очевидно, кончалось действие анальгина, и болезнь не замедлила напомнить о себе.

Михаил покачал головой и ушел на кухню, а когда вернулся, в руке у него был стакан воды. Протянув его Артему вместе с горстью заранее приготовленных таблеток, он произнес:

– Пей.

– Воду выпью, а таблетки не буду, – закапризничал больной. – Обойдусь без химии.

– Будешь. Не заставляй меня применять силу. Пей немедленно и спать. Я тебя научу лечиться, – настаивал Михаил.

– Не буду пить. – Артему оставалось только топнуть ногой, как это делают маленькие дети. В дверь позвонили.

– Вот, кто‑то идет ко мне на помощь, – обрадовался Михаил. – Сейчас я буду тебя держать, а наш гость затолкает таблетки тебе в рот.

– Медицинский произвол! – отозвался Артем. – Я напишу о вас статью. Ты будешь разоблачен!

– Ага, поговори еще у меня. – Михаил пошел открывать дверь. Пока он отсутствовал, Артем схватил со стола таблетки и спрятал их под подушку. Это выглядело уже совсем по‑детски. Михаил придет, а он скажет ему, что выпил все, что нужно.