Страница 139 из 159
Хотя Джек и презирал Кадзуки за ненависть и преследования, отчасти недруг был прав: некоторые чужестранцы действительно стремились захватить власть в Японии. Даже сейчас отец Бобадилло расшаркивался перед даймё и расточал похвалы, всеми силами втираясь в доверие. Ревностный иезуит и тонкий дипломат, отец Бобадилло был опасным человеком.
Увы, повлиять на столь серьезные политические вопросы Джек не мог. Кто будет слушать какого-то мальчишку? Единственное, чем он мог помешать иезуиту, — это вернуть себе отцовский журнал. В память об отце Джек не допустит, чтобы этот коварный и бесчестный человек заполучил морские карты, а значит, и власть.
Где же он его прячет? Торопливые поиски в кабинете священника не увенчались успехом, если не считать словаря. Джек не сомневался, что отцу Бобадилло что-то известно. Однако иезуит неотрывно следил за ним, и Джек не мог рисковать второй раз.
Ёри просунул голову в дверь.
— Можно войти? — застенчиво спросил он.
Джек кивнул, и Ёри уселся рядом. Глядя в пол, Джек пытался подобрать нужные слова, чтобы извиниться перед другом.
— Эта беседка называется «Колодец с золотой водой». — Ёри первым нарушил неловкое молчание и, заглянув в колодец, продолжал: — Вода поступает туда по туннелю из внутреннего рва. А чтобы она была вкуснее, отец Сатоси сбросил в глубину несколько слитков золота.
Джек посмотрел вниз. На прозрачной воде плясали лунные блики.
— Золота не видно, — ответил Джек, радуясь, что Ёри с ним заговорил. — Зато я видел твоего кролика на Луне. Прости, что нагрубил тебе.
— Ничего. — Ёри улыбнулся. — Я знаю, что вместо тебя говорил тигр.
— Как это? — озадаченно спросил Джек.
— Я видел твой взгляд, когда Такуан объявил Акико своей музой.
— Ничего подобного, — пробормотал Джек, бросая взгляд на Такуана, гуляющего с компанией по саду. Рядом с ним шла Эми.
Ёри понимающе улыбнулся.
— Покажи Акико свое хайку. Уверен, ей понравится.
— Хайку? — Джек удивленно поднял брови. — Оно же сгорело.
— Вовсе нет, — возразил Ёри, доставая из рукава кимоно смятый листок. — Я заметил его, когда забирал твоего даруму, и сунул в пояс.
— Как ты мог? — воскликнул Джек, потрясенно глядя на Ёри. — На школу напали враги, в Сиси-но-ма бушевал пожар, а ты спасал мои стихи!
— Помнишь, что сказал сэнсэй Ямада? «Мы должны сделать так, чтобы за этот мир стоило сражаться». Твое хайку делает мир лучше. Ты просто обязан подарить его Акико.
Джек сел, ошарашенный предложением.
Ёри нетерпеливо вздохнул и, вскочив на ноги, потянул Джека за дверь.
— Давай же! — поторопил он.
Акико отделилась от компании и пошла к роще сакур на краю чайного сада.
Джек почувствовал, как Ёри подталкивает его в спину, и побрел в сторону Акико. Словно в тумане, он перешел через мостик, сжимая в руке хайку, и зашагал к деревьям. Оглянувшись, он увидел, что Ёри улыбается и ободряюще кивает.
Акико нашла уединенное темное место у стены замка. Луна и звезды тут сияли еще ярче и прекраснее. Сидя на скамейке, девушка умиротворенно смотрела на небо.
Джек держался поодаль в тени и никак не мог собраться с духом и подойти.
— Не доверяю я Камакура, — послышался голос из темноты.
Джек скользнул за дерево. Мимо прошли три даймё. Говорил отец Эми, даймё Такатоми.
— Он заманил нас в ловушку, и мы попались.
— Согласен, — мрачно сказал второй голос. — Разведчики донесли, что он снова разбил лагерь в одном дне ходьбы отсюда. Камакура вернется, в этом нет сомнений.
— Но ведь даймё связан мирным договором, скрепленным кровью, — возразил третий голос.
— Это так, — ответил даймё Такатоми, — однако нам известно, что он оставил здесь своих воинов, чтобы они уничтожили внешнюю стену замка и засыпали ров. Из-за договора, сказал их капитан, нет необходимости в таких укреплениях!
— Их ведь остановили, не так ли? Стену уже отстраивают.
— В этом-то и ловушка, — вздохнул отец Эми. — Приказав восстановить стены, его светлость попал прямо в руки Камакура.
Джек напряженно прислушался: даймё завернули за угол.
— …враг провозгласит, что мы пренебрегли нерушимым договором… снова объявит войну, когда Осакский замок будет уже не так хорошо защищен…
Джек не верил своим ушам. Если отец Эми прав, то притворное перемирие — всего лишь затишье перед бурей.
— Подслушиваешь? — прошипел кто-то прямо в ухо.
От неожиданности уронив хайку, Джек обернулся и встретил злорадный взгляд отца Бобадилло.
— Н-нет, — запнулся Джек, норовя побыстрее улизнуть.
— А мне так показалось. — Священник схватил юношу за шиворот. — Прячешься за деревом. Слушаешь тайные разговоры. Привык совать нос куда не следует?
Отец Бобадилло пристально посмотрел на Джека, надеясь устыдить его. Тот покачал головой.
— Ты знаешь, что шпионаж карается смертью? — Отец Бобадилло произнес последнее слово с особым удовлетворением. Тонкие губы искривились в ухмылке. — Боюсь, мне придется доложить об этом случае.
Джек понял, что надежды нет. Отец Бобадилло сделает все возможное, чтобы выставить его в дурном свете. Обвинит в шпионаже, чтобы Джека казнили или в лучшем случае выгнали из замка. Слово мальчишки против слова доверенного лица Сатоси.
— Джек! — послышался веселый голос.
Улыбка сползла с лица иезуита. Из-за спины отца Бобадилло показался Такуан. Друзей он оставил на мостике наблюдать за золотой рыбкой.
— Вот ты где! — воскликнул он. — Мы уже давно забросили какурэнбо.Спасибо, отец, что нашли его. Джек вечно играет с нами в прятки!
Отец Бобадилло подозрительно посмотрел на Такуана, затем на Джека.
— Мое почтение, — пробормотал он и отправился к чайному домику.
— Спасибо! — с облегчением вздохнул Джек.
— Что ему нужно? Я видел, как он крался за тобой между деревьями. Ты попал в беду?
— Да нет, все в порядке, — ответил Джек, не желая впутывать Такуана. — Спорили о религии.
Такуан понимающе кивнул.
— Тогда идем праздновать, а то пропустишь все веселье.
Джек бросил взгляд в темноту, где сидела Акико. Придется подарить ей стихи в другой раз.
— Что это? — Такуан поднял листок бумаги. — Хайку!
Джек попытался было перехватить листок, но Такуан был быстрее. Он ловко отпрыгнул в сторону и прочел стихи вслух:
Английская роза
И цветущая сакура
Рядом в моем саду.
— Это ты написал? — удивленно спросил Такуан.
— Отдай, — смущенно попросил Джек.
— Оно прекрасно! Не знал, что ты такой поэт.
— Вовсе я не поэт… до твоих хайку мне далеко.
— Нет, твое лучше. Должно быть, тебя посетило настоящее вдохновение…
Такуан замолчал на полуслове, заметив Акико. Он посмотрел на нее, потом на хайку и на Джека. Его красивое лицо осветила улыбка.
— Роза? Сакура? Это ведь ты и Акико, да?
— Нет… — слабо возразил Джек. Ему было ужасно неловко. Такуан наверняка всем расскажет и будет его дразнить. Это еще хуже, чем быть пойманным отцом Бобадилло.
— Прости меня за слепоту. — Такуан низко поклонился и протянул ему хайку. — Я не подозревал о твоих чувствах к Акико, иначе не выражал бы ей свою симпатию так явно. Я вел себя бесчестно. Наверное, ты меня ненавидишь.
— Ничего подобного. — Такуан оказался не только благородным человеком, но и настоящим самураем. — Ты неправильно понял, мы просто друзья.
— Просто друзья? — Такуан поднял брови. — Да она только и говорит, что о тебе.
— Правда? — Джек невольно обрадовался.
— Пожалуй, я пойду. А ты подаришь ей свое хайк-к-к…
Такуан закашлялся и начал оседать на землю. Джек едва успел его подхватить.
Из шеи Такуана торчал отравленный дротик.
42. Атака в ночи
— Акико! — закричал Джек, спеша оттащить Такуана за дерево.
Он силился разглядеть в темноте ниндзя, но их надежно скрывали невидимые синоби сёдзоку.