Последний крестоносец

Поскольку у него не было с собой ни цента, Элдон взял с тарелки монету и со звоном бросил ее обратно, успев при этом стащить двадцатидолларовую купюру.

Элдон Слаггард выходил из палатки, сжимая в кулаке, спрятанном в кармане рваных джинсов, заветную двадцатку, когда чья-то рука сгребла его за шиворот и потащила в сторону.

— Я все видел, сын мой.

Подняв взгляд, Элдон увидел, что это был проповедник, говоривший тихим, но от этого не менее грозным голосом.

— Пустите меня, мистер, я ничего не сделал!

— Ты украл принадлежащее Господу, а это мне вовсе не по душе.

— Там и так осталось достаточно, — захныкал Элдон.

— В жизни нет такого слова, как «достаточно», и тебе пора бы уже это знать. Взгляни на себя — готов биться об заклад, что эти драные штаны давно бы уже убежали, если бы твой отец не запирал бы их на ночь в шкафу.

— Хорошо говорить, когда имеешь такой костюм, как у вас!

— Я сам на него заработал, сын мой.

— А вот и нет — вы только кричите на людей и обзываете их!

— Но они мне за это платят. И знаешь почему, сын мой?

— Потому, что они идиоты.

— Ты почти угадал. Эти люди работают по шесть дней в неделю, считая в душе, что они отличные ребята, несмотря на все свои прегрешения, а я же напоминаю им, что они вовсе не такие уж прекрасные. После моей проповеди они уходят домой, чувствуя, что облегчили душу, помирившись с Господом, потому что положили несколько центов на тарелку для пожертвований. И тогда они чувствуют в себе достаточно уверенности, чтобы продолжать грешить дальше.

— Все это ерунда какая-то.

— Мы живем в странном мире, сын мой, но если ты хоть немного знаешь людей, то они целиком у тебя в руках. Эта веселая игра называется «Религия», и самое замечательное, что игроком может стать каждый, даже ты, прыщавый мальчишка в дырявых штанах.

— Можно, я оставлю себе двадцатку? — спросил Элдон.

— Сын мой, я только что дал тебе совет, который стоит больше, чем миллион долларов. Я был достаточно щедр, так что верни мои деньги и беги домой, пока я хорошенько не надрал тебе уши!

С огромной неохотой Элдон Слаггард вынул из кармана грязную ладонь и отдал проповеднику смятую двадцатидолларовую бумажку — самые большие деньги, которые ему к тому времени доводилось держать в руках.

— Это нечестно, — проворчал он.

— Я всего лишь беру то, что само плывет ко мне в руки. А теперь убирайся отсюда, оборвыш! Может быть, ты станешь одним из игроков, а может, и нет — решать тебе самому.

Элдон убежал, но все его мысли по дороге домой были заняты словами проповедника. Тем же вечером он попросил у матери доллар, но та ответила, что денег в доме нет. Тогда Элдон назвал ее блудницей и идолопоклонницей, не забыв при этом пару раз упомянуть Господа, и повторил свою просьбу.

Оторвавшись от плиты, мать повернула к нему побледневшее лицо и выбежала из дому. Через минуту на пороге появился мрачный как туча отец, держа в руке сложенный вдвое кожаный ремень.

В тот день Элдон Слаггард получил хороший урок — никогда не проповедовать в своей семье. Он пытался вести проповедь в заброшенном овощном складе, собрав своих школьных товарищей, но те лишь подняли его на смех. Тем же летом Элдон убежал из дома — мысль о двадцати долларах, лежавших у него на ладони, все еще не давала ему покоя.

На попутках он добрался до городишка Уэйнсборо, расположенного к югу от Огасты. Там его никто не знал, и Элдон подумал, что если уж собираешься проповедовать, крича о вечном проклятии и адском пламени, то добьешься куда больше уважения среди людей, которые и не подозревают о существовании отцовской свалки.

Первая палатка Элдона Слаггарда представляла собой кусок толстого картона, укрепленный на четырех деревянных шестах. Выглядела она довольно убого, но когда тарелка для пожертвований — крышка от найденной у магазина жестяной банки — обошла всех слушателей, в ней было почти двадцать восемь долларов. Этих денег вполне хватило на номер в гостинице. На следующий вечер Элдону удалось собрать тридцать два доллара, и он приобрел настоящую, хотя и небольшую палатку, а через два месяца уже смог нанять двоих помощников.

Так все и началось. Элдон приобрел Библию, но поскольку читать он не умел, то все цитаты придумывал на ходу — это оказалось не так уж сложно, и раз он не цитировал общеизвестных Матфея, Луку и Иоанна, никто не замечал обмана.

Империя Элдона Слаггарда росла как снежный ком, пушенный удачливой рукой с одного из горных отрогов Гималаев. Казалось, никому не под силу остановить этот рост. Как только Слаггард чувствовал, что выдоил из жителей все их сбережения, он просто переезжал в соседний город. К тому времени, когда он успевал объехать все мало-мальски крупные города религиозного Юга и надо было начинать заново, подрастало новое поколение прихожан, не меньше своих предшественников жаждавших спасения и готовых расстаться со своими деньгами.

На телевидение Элдон Слаггард попал в 1968 году, когда вдруг заметил, что вокруг становится все меньше и меньше бродячих проповедников. Разговорившись с одним из своих коллег, которого он встретил на шоссе в окрестностях Гарта, штат Миссури, Слаггард попытался выяснить, в чем же дело.

— Послушай, брат, — начал он, — похоже, мы с тобой избавились от конкурентов?

— Наверное, — ответил проповедник, стареющий человек. — Вся молодежь подалась теперь на телевидение.

— Серьезно? И что же они там делают, рекламируют от имени Господа зубную пасту? — рассмеялся в ответ Слаггард.

— Нет, продолжают загребать чужие денежки, так же как и мы с тобой. Вся разница только в том, что проповедуют они перед камерой, а пожертвования просят присылать по почте. А потом они нанимают длинноногих девиц, чтобы вскрывать конверты и бегать по банкам. Там, где нам удается сделать тысячу долларов, эти парни прибирают к рукам миллион.

— Если все так просто, так почему же ты не последуешь их примеру?

— Когда я собираю монеты, то люблю смотреть своей пастве прямо в глаза. А какое оправдание у тебя?

Поскольку такового у Элдона Слаггарда не нашлось, он свернул с дороги в Билокси у ближайшего мотеля, снял номер и включил телевизор.

Эфир был наполовину заполнен телепроповедями — Церковь грядущего и неотвратимого Апокалипсиса преподобного Квинтона Шиллера, «Клуб-69» Слима и Джейми и множество других. Переключая каналы, Слаггард обнаружил, что дневное телевещание до предела забито религиозными передачами. В одном из проповедников он узнал человека, от которого он впервые услышал об игре под названием «Религия», — на экране крупным планом показывали слезы, навернувшиеся у того на глаза. Обращаясь к невидимой аудитории, он призывал присылать чеки с пожертвованиями на адрес Церкви преподобного Лекса Ламбара, ведь иначе не пройдет и месяца, как им придется прекратить свою деятельность — и тысячи африканских ребятишек погибнут от голода.

Посмотрев последовавшие за этим документальные кадры, Элдон Слаггард мысленно усомнился, что евангелисты, собирающие деньги для детей из Биафры и Бангладеш, а также других стран «третьего мира», действительно отправляют их этим негритятам со вспухшими от голода животами, похожих на толпу беременных карликов. Однако, услышав в голосе проповедника неподдельное страдание, Слаггард кровожадно улыбнулся. Если для Лекса Ламбара настали такие тяжелые времена, возможно, удастся перекупить его дело!

Разыскивая Церковь преподобного Ламбара, Элдон Слаггард ожидал увидеть обшарпанное, захудалое здание. Однако то, что он увидел, могло посоперничать с дворцами аристократов в Монако. Идя по тщательно подстриженному газону, Слаггард с восхищением оглядывал Университет Лекса Ламбара, Центр религиозного телевещания — там была даже больница памяти Ламбара, а ведь этот ублюдок еще жив!

Когда Элдон Слаггард вошел в помещение телестудии, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Проходя мимо застекленного съемочного павильона, он внезапно увидел самого Ламбара — постаревшего, но выглядевшего еще толще и холеней.