Страница 32 из 43
— С Эдди это совершенно не связано?
— Как? Подумайте сами!
— Где живет ваша Агнес?
— Этого я не скажу.
— Скажешь, сморчок. Здесь или у нас в задней комнате, где парни таких сопляков, как ты, кидают об стенку.
— Теперь она моя девушка, Канино. Я не дам ее обидеть.
Стало тихо, только слышно, как хлещет в окно. Через щель в двери просочился запах сигаретного дыма. Мне вдруг захотелось кашлянуть — пришлось закусить носовой платок.
Тягучий голос продолжал все еще спокойно:
— Я слышал, та блондинка была у Гейджера просто служащей. Поговорю насчет нее с Эдди. Сколько ты хотел получить от сыщика?
— Две сотни.
— Получил?
— Завтра должны встретиться. Надеюсь, все будет хорошо.
— Где Агнес?
— Послушайте…
— Где Агнес?
Тишина.
— Видишь, что это такое, сморчок?
Я не шевельнулся. У меня с собой не было револьвера. Но мне незачем разглядывать в щелку, что показывает мистер Канино Гарри Джонсу. Я и так это знал — револьвер. Оставалось надеяться, что демонстрацией дело и ограничится.
— Вижу, — отозвался сдавленный голос Гарри Джонса. — Ничего особенного, такое я уже видел и раньше. Давайте, стреляйте — посмотрим, что это вам даст.
— Тебе это даст четыре доски для гроба, сопляк.
Тишина.
— Где Агнес?
Гарри Джонс с усталым вздохом произнес:
— Ладно. Снимает комнату на Корт — стрит, 28, кажется, квартиру 301. Точно не знаю. И чего я буду ломаться ради какой-то вертихвостки?
— Правильно. Соображаешь. Съездим к ней вместе, поговорим. Просто, чтобы убедиться, что она тебя не водит за нос, малыш. Если все так, как ты сказал, — о’кей! Вытряхивай деньги из шпика и шагай своей дорогой. Не сердишься на меня?
— Нет. Не сержусь, Канино.
— Вот и прекрасно. Нужно выпить за это. Где у тебя стакан? — голос был насквозь фальшив, как накладные ресницы у сводни, и скользок, словно дынные семечки. Открылся ящик, что-то стукнуло по дереву. Скрип стула, шарканье по полу.
— Фирменный товар, — объявил голос.
Бульканье.
— Ну, дай Бог, чтобы моль твою шубу сожрала, как выражаются дамы.
— Ваше здоровье, — сдержанно ответил Гарри Джонс.
Раздался короткий, резкий кашель, звук рвоты. Что-то глухо ударилось об пол. Я вцепился в свой дождевик.
Тягучий голос вкрадчиво осведомился:
— Надеюсь, тебе не стало плохо от одного-то стакана?
Гарри Джонс не отвечал. Было слышно напряженное дыханье, потом наступила тишина, а затем скрипнул стул.
— Привет, коротышка, — сказал мистер Канино.
Шаги, щелчок, светлая полоса у моих ног погасла, дверь открылась и тихо затворилась. Неторопливые, уверенные шаги удалялись по коридору.
Открыв дверь и шагнув через порог, я вгляделся в темноту, размытую слабым светом от окна. За столом горбилась неясная фигура, в затхлом воздухе повис тяжелый, липкий, похожий на парфюмерный, запах. Пройдя к двери, выходившей в коридор, я прислушался — где-то далеко зашумел лифт.
Я щелкнул выключателем, и загорелся пыльный стеклянный шар, свисающий с потолка на трех металлических цепочках. Из-за стола на меня смотрел Гарри Джонс — широко раскрытые глаза, лицо, перекошенное гримасой, синеватая кожа. Маленькая темная голова склонилась набок, а выпрямленное туловище откинуто на спинку стула.
Где-то бесконечно далеко прозвенел трамвай, долетевший звон приглушил бесчисленные стены. На столе была только плоская бутылка виски с отвинченной пробкой. Под столом блеснул стакан Гарри Джонса, второй стакан отсутствовал.
Наклонясь к бутылке, я осторожно понюхал. Сквозь резкий спиртной дух бурбона проступал другой запах — горького миндаля. У Гарри перед смертью была рвота. Значит, цианистый калий.
Неслышно обойдя труп, я взял телефонную книгу, свисавшую с крючка на оконной раме. Затем, отпустив, подтащил к себе телефон, отодвинувшись подальше от мертвеца, набрал номер справочного бюро. Когда мне ответили, попросил:
— Могу я узнать телефон 301 квартиры на Корт-стрит, 28?
— Минуточку. — Голос словно тоже имел привкус горького миндаля. — Это Уэнтворт 2528. В телефонной книге он значится как Глендоуэр Апартамент.
Поблагодарив голос, я набрал цифры. Трубку подняли только после третьего гудка. Сначала слух резануло завывание радиоприемника, но оно сразу смолкло, и грубый мужской голос произнес:
— Алло.
— Позовите, пожалуйста, Агнес.
— Нет здесь никакой Агнес, приятель. Вы какой номер набрали?
— Уэнтворд два-пять-два-восемь.
— Номер сходится, девушка — нет. Жаль, правда? — мужчина захохотал.
Положив трубку, я снова взял телефонную книгу, нашел Глендоуэр Апартамент и, отыскав номер управляющего, набрал его. Перед глазами маячил смутный образ мистера Канино, несущегося в машине сквозь дождь к новому свиданию со смертью.
— Глендоуэр Апартамент. У телефона Чифф.
— Говорит Уоллис, из регистрационного бюро полиции. В вашем списке квартиросъемщиков есть некая Агнес Лозелл?
— Кто говорит?
Я повторил еще раз.
— Дайте мне свой номер, и я вам…
— Кончайте комедию, — резко оборвал я, — нет у меня времени. Живет у вас или нет?
— Нет, не проживает, — голос был сух, как соленая палочка.
— Не проживает в вашей ночлежке высокая блондинка с зелеными глазами?
— Позвольте, здесь вовсе не ночлежка…
— Хватит с меня, черт побери, — рявкнул я полицейским тоном. — Хотите, чтобы я приказал провести полицейскую облаву в вашем притоне? Мне известно все, дорогой мистер, о таких домах на Банкер-Хилл. Особенно о тех, где для некоторых квартир имеется особый телефон.
— Ну-ну, не стоит горячиться, комиссар. Я готов сообщить все необходимое. Есть у нас несколько блондинок, да. А где их нет? Вот какие глаза, не обратил внимания. Это ваша — живет одна?
— Одна или с маленьким пареньком — рост около 158, вес, вероятно, пятьдесят пять, блестящие черные глаза, носит двубортный темно-серый костюм, ирландское твидовое пальто, шляпа серая. По моим сведениям, это должна быть 301 квартира, но там мне ответил какой-то ухохотавшийся тип.
— Что вы, там ее быть не может. Триста первую снимают два агента автомобильной фирмы.
— Спасибо. Заскочу сейчас к вам.
— Только без лишнего шума, пожалуйста. И сразу пройдите ко мне.
— Сердечное спасибо, мистер Чифф.
Повесив трубку, я вытер пот с лица. Отойдя в дальний угол, стал лицом к стене, похлопывая по ней рукой. Медленно повернувшись, посмотрел на маленького Гарри Джонса с перекошенным лицом.
— Значит, ты его обманул, Гарри, — вслух произнес я. — Обвел вокруг пальца и выпил свой цианистый калий как маленький джентльмен. Умер, словно отравленная крыса, но для меня ты вовсе не крыса.
Пришлось обыскать его, хотя все во мне протестовало. В карманах не нашлось ничего, связанного с Агнес, ничего интересного для меня. Я и не ожидал что-нибудь найти, но хотел знать наверняка. Канино может возвратиться. Мистер Канино, очевидно, из тех самоуверенных джентльменов, которым ничего не стоит вернуться на место преступления.
Я уже взялся за ручку двери, когда неожиданно затрещал телефон, да так заливисто, что, казалось, его слышно и в вестибюле. Стиснув зубы до боли, до желваков на скулах, я слушал звон, потом опять зажег свет и подошел к телефону.
— Да?
Заговорила женщина — она.
— Гарри у вас?
— В данный момент его нет, Агнес.
Секунды молчания, потом она произнесла через силу:
— С кем я говорю?
— Это Марлоу, тот, что путается у вас под ногами.
— Где Гарри? — резко спросила она.
— Я пришел сюда, чтобы передать те двести долларов за некоторые сведения — они меня интересуют. Деньги с собой. Где вы?
— Он вам не сказал?
— Нет.
— Вот вы лучше его и спросите. Где он?
— К сожалению, не могу спросить. Знаете такого Канино?
— Я услышал ее вздох настолько ясно, словно стояла рядом.
— Так вам нужны две сотни или нет?
— Мне… Они страшно нужны, мистер.