Пир или голод

– Вот именно! – тревожно выпалил ученик.

– Нет, это совершенно невозможно! – воскликнул Вюрмлингер. – Невидимых пчел не бывает!

– Ты уверен? – хмыкнул Римо.

– Но никто в мире пока что не открыл такую разновидность!

– А как можно обнаружить существование невидимых пчел, особенно если ты об этом даже не подозреваешь?

Вюрмлингер в ответ лишь захлопал глазами, не зная, что и сказать. Помолчав некоторое время, он произнес:

– Может, они не невидимые, а просто очень маленькие, как некоторые москиты.

– А что, мысль неплохая, – задумчиво протянул Римо.

– Отличная мысль! – воскликнул Чиун.

Все трое подошли к груде мельчайших древесных частиц, которые совсем недавно были крепкой дверью. Вюрмлингер веником замел в совок опилки и, отнеся их в лабораторию, разложил по стеклышкам для дальнейшего анализа.

Пока он возился, Римо с Чиуном принялись внимательнейшим образом разглядывать древесную крошку. При этом оба ни разу не моргнули.

Взглянув на них, ученый спросил:

– А что это вы делаете?

– Ищем малюсеньких насекомых, – пробормотал Римо, не отрываясь от своего странного, на взгляд энтомолога, занятия.

– Но они обнаружатся только под микроскопом, если вообще существуют.

– Вот мы и пытаемся понять, существуют ли они вообще, – рассеянно сказал Римо.

– Для этого вам наверняка понадобятся специальные очки Повелителя Пчел, – ехидно заметил Вюрмлингер.

– Ничего, справимся и без них. Слава Богу, глаза у нас пока целы, – отстраненно пробормотал Римо.

Пожав плечами, ученый подставил под окуляры микроскопа первое стеклышко с опилками. Никаких результатов – на стекле виднелась только древесная пыль, причем почти все пылинки оказались одинакового размера, словно в результате какого-то точного процесса измельчения.

Со следующим образцом повторилось то же самое. На третьем также не обнаружилось ни малейших признаков насекомых.

Вюрмлингер уже менял очередное стеклышко, когда Римо вдруг с деланным равнодушием спросил:

– Интересно, что это за насекомое, у которого огромный рот и только один глаз в голове?

– Науке такие существа неизвестны, – откликнулся Вюрмлингер.

– Ну-ка, взгляни. – Римо протянул энтомологу щепотку древесной пыли.

Вюрмлингер недоуменно взглянул на Римо. Нет, вряд ли он шутит. Ученый поместил пыль на лабораторное стекло, прикрыл ее другим стеклом и навел окуляр микроскопа.

Когда он настроил на резкость, его изумленным глазам предстала какая-то живность, лежащая на боку. У нее было восемь согнутых ножек, что указывало на принадлежность к паукообразным, но были и крылья, что для паукообразных совершенно невероятно!

Взяв крошечный пинцет, Вюрмлингер стал осторожно переворачивать находку. С каждой секундой волнение у него в груди все нарастало. Наконец, ему удалось перевернуть его головой к окуляру.

– О Боже! – вырвалось у энтомолога, когда на него уставился огромный красный глаз.

– Ну, увидел? – спросил его Римо.

Вюрмлингер от волнения не мог вымолвить ни слова. Кадык у него на шее так и ходил ходуном. Он энергично потряс головой, но тут же отрицательно замотал ею из стороны в сторону – его высокоразвитый интеллект отказывался признать факт существования твари, лежавшей у него под микроскопом.

Но факт оставался фактом. У загадочного существа было сравнительно длинное серебристо-зеленое тельце, похожее на тело скорпиона, восемь согнутых в суставах ножек с острыми коготками на конце и... пара стрекозиных крыльев! А вместо полагавшихся паукообразным десятков глаз или хотя бы пары фасеточных, как у мухи или пчелы, над овальным ртом, полным острейших, словно у акулы, зубов, красовался один-единственный красный глаз!

– Это совершенно новый вид насекомых! – пролепетал Вюрмлингер. – Невероятно! Абсолютно новый! Я войду в историю, как первооткрыватель!

– Честь открытия принадлежит мне! – скрипучим голосом произнес Чиун.

– Вы являетесь членом какого-нибудь научного общества? – поспешно спросил Вюрмлингер, недоверчиво глядя на старого корейца.

– Нет.

– Тогда вы не можете претендовать на роль настоящего первооткрывателя, а я – один из ведущих специалистов в энтомологии, к тому же открытие было сделано в моей лаборатории. Следовательно, именно я открыл... – тут он надолго замолчал, задумчиво глядя себе под ноги. – «Люскус вюрмлинги»! – воскликнул он через пару минут. – Да, именно так я назову этот новый вид насекомых!

– Ты собираешься дать этой уродливой твари свое имя? – фыркнул Римо.

– Она не уродливая! Она... очень своеобразная! В переводе это значит «одноглазый Вюрмлингер».

– Одноглазый? Как медицинский зонд?

Не обращая внимания на слова Римо, энтомолог схватил трубку висевшего на стене телефона.

– Надо срочно сообщить об открытии своим коллегам, пока кто-нибудь из них случайно тоже не наткнулся на это насекомое где-нибудь в полевых условиях! – лихорадочной скороговоркой выпалил он.

Не говоря ни слова, Римо резко сдернул телефонный аппарат со стены и сунул его в руки обалдевшего ученого. Глядя на порванные провода, тот промычал лишь что-то нечленораздельное.

– Пусть открытие пока будет для всех тайной, ладно? – невозмутимо предложил Римо.

– Да как вы смеете?! – прорвало Вюрмлингера.

Пришлось Римо положить свою руку на костлявое плечо энтомолога:

– Представь себе, что это не рука, а тарантул.

Ученый взглянул на руку Римо, та, словно сама по себе, без всякого участия хозяина, поползла вверх по шее Вюрмлингера. – Смотри, вот ползет смертоносный паук-тарантул, – прошептал Римо.

Вюрмлингер вздрогнул.

– Не надо! Хватит! – воскликнул он.

– Тарантул уже на твоей шее. Чувствуешь его мягкие лапки?

– Я не...

– Тарантул сердит на тебя, он хочет тебя укусить! Но ведь ты-то не хочешь, чтобы он тебя укусил?

– Не хочу! – воскликнул энтомолог, пытаясь увернуться. Он отлично знал, что такое тарантулы, и теперь не мог не удивляться, насколько похоже прикосновение пальцев Римо на прикосновение мягких волосатых лапок смертоносного паука.

– Слишком поздно! – сообщил Римо. – Тарантул наносит удар!

Вюрмлингер почувствовал, как его щипнули в шею. Римо тут же убрал руку и отступил.

Вюрмлингер не раз держал пауков-тарантулов у себя в доме в качестве... домашних животных. Иногда они его кусали. Их челюсти действительно были ядовиты, но не настолько, чтобы человек от укуса умер. Хотя укус, как правило, был довольно болезненным и вокруг него на какое-то время все немело.

Сейчас энтомолог никакой боли не почувствовал, однако все его тело быстро онемело.

Спустя несколько секунд он оказался совершенно парализованным, правда, в полном сознании. Он покачивался из стороны в сторону, словно дерево на ветру, и самое ужасное заключалось в том, что он не мог даже пальцем шевельнуть, чтобы удержаться от неминуемого падения.

Сбоку незаметно подкрался Чиун и, когда Вюрмлингер качнулся в его сторону, сильно дунул на него.

Хелвиг Вюрмлингер тотчас качнулся в другую сторону и непременно упал бы, если бы не Римо.

Подхватив падающего энтомолога, Римо отнес его в постель да так там и оставил – лежащее без движения тело, ни дать ни взять – бревно.

Потом гости покинули дом Вюрмлингера, даже не попрощавшись с ним.

Выбирать не приходилось, и энтомолог заснул.

Спустя несколько часов он проснулся. В голове ни одной мысли, тело снова его слушается! Правда, лабораторное стекло с единственным образцом «люскус вюрмлинги» бесследно исчезло.

Хорошо хоть собрание комиксов о Повелителе Пчел осталось целым и невредимым!

Когда Вюрмлингер вышел на улицу, мертвые тела бесславно погибших фермеров, членов Народной милиции штата Айова, уже кишмя кишели самыми разными паразитами.

Добравшись до таксофона, Римо позвонил Харолду В. Смиту.

– Что сообщать сначала – хорошее или плохое? – спросил он.

– Интересно, почему это у вас всегда есть и хорошие, и плохие новости? – мрачно поинтересовался Смит.