Страница 4 из 5
Тот пошел, обиженный. Кинулся к телефону звонить Иерониму. Пожаловался на еретика, объяснил, что с его появлением в храме перестали мироточить иконы. Предложил немедля предать его анафеме. Митрополит успокоил, велел понаблюдать за дерзким, но объяснил, что об отлучении говорить пока рано.
- Да у него даже креста нет!
- Крест должен быть в душе! – отрезал владыка…
Как-то получилось, что деревенские мужики стали теперь частенько собираться на бревнах у бабки Агафьи. Теплыми летними вечерами, провожая заходящее в далекий лесок багровое, гаснущее солнце, слушали необычные Ивашкины измышления. Много спрашивали, удивлялись, не верили совсем уж, на первый взгляд простым ответам. Сомневались. Особенно волновал их вопрос о том, почему людей называют рабами Божьими.
- Какие же мы рабы? – так и спросили его.
– Рабы ли мы? Несомненно.
Так же, как вольные птицы, перед которыми открыты все небесные пути, но не имеющие возможности преодолеть земного притяжения. Как Солнце, освещающее весь подлунный мир, вечно ходящее по кругу, не в силах дотянуться до далеких окраин Галактики и обреченное угаснуть. Как вся Вселенная, представляющая сам Хаос, превращающийся с течением времени в определенную четкую схему. Вселенная, все же имеющая границы, сжимающаяся и расширяющаяся, далекая и неизведанная…
Все живет по законам Божиим, или, как синонимы, по законам Природы, Мироздания. В этом смысле все сущее, все планеты, звезды, вся космическая пыль – являемся рабами Мира, который создал Нас. Но в отличие от вещей неодушевленных, и всех остальных существ живущих на Земле, только Человеку дана возможность Выбора. Творить Добро или Зло в рамках Поднебесья – это самая большая власть данная нам Создателем. И в этом и заключается Его любовь и уважение к своему лучшему творению. Мы сами решаем, как нам поступать, а Господь, зная как мы поступим, корректирует последствия наших необдуманных решений, чтобы максимально снизить ущерб, принесенный заблудшей душой. И старается помочь, намекнуть, посредством всевозможных знаков направить ее на путь Истины.
Мы сами, не прислушиваясь к живущему в нас Духу Святому, уверенные в Гордыне своей, убежденные в силе собственного Знания, неоспоримые в своей Правоте, сами совершаем Деяния, не сверяясь с Учением, и сразу же попадаем в лукавые сети порока. А потом рвем свою душу в клочья, каемся, расшибаем лбы, сокрушаемся и скорбим. Но хорошо еще если так. А часто и не замечаем совершенной несправедливости, проходим мимо, ослепленные собственным превосходством.
Как жить в Мире полном искушения и соблазнов? Как правильно распорядиться Выбором, не прельщаясь и не оступаясь? Труднейшая задача даже для человека благоверного. Всю жизнь мы учимся выбирать, и даже в конце жизни делаем ошибки. Судя по всему, мы и созданы, чтобы научиться этому. А уж после земной смерти каждый оказывается в том месте, которое он выбирал всю жизнь, своими поступками, делами, помышлениями, своею верой неотступной.
Нужно опять же учиться, внимать гласу Духа Святого, чувствовать тонкие материи Познания, слушать, слышать душу свою, открыть, распахнуть ее для лучей Истины. Впитывать нектар Божьей Благодати, осязать энергию Пространства, чувствовать силу Перевоплощения. Главное сильно, страстно, до боли, до самых глубин, захотеть этого. Задавать самому себе вопросы, копаться, разбираться в своих поступках, делать жесткий самоанализ, и желать, желать, верить, что ответ будет найден. Никогда Господь не оставит мятущуюся в поисках Правды, душу. Так или иначе, но обязательно найдет возможность приоткрыть занавес, окружающий Царство Света. И вострепещет душа в безграничной благодарности к своему Создателю. Единственное, что нужно от нас – это желание сделать правильный выбор.
И, конечно же, Вера. В то, что все происходящее снами, все творящееся на Земле, все движения звезд и планет, все это во Благо нам, людям… Вера, что Бог никогда не ошибается, любит, и всегда помогает в борьбе с искушениями, допущенными нами по недомыслию. Мы сами спасаем свои души, Господь лишь помогает нам в этом, дает силы противостоять соблазнам, посредством Святого Духа направляет на правильный путь. Будто ниоткуда, вдруг начинаем понимать, осязать, чувствовать Красоту Божественного Промысла. Все величие Мира, красоту Природы, восторженность Вечности, великолепие Любви, поэзию Гармонии, святость всего сущего. Многообразная симфония света, звука, ощущений, поражает многогранностью созерцания. Слова, образы, мысли – все складывается в причудливую сверкающую мозаику и будто в калейдоскопе Откровения, возникают ослепительные сочетания реальности и видения…
* * * * *
Незаметно подобралась осень. Мазнула багрянцем, окропила желтизной стоящие в далекой туманной дымке леса, пронеслась над тучными нивами. Принесла обильный урожай, напоила земными соками отяжелевшие плоды, уложила уставшие пожухлые травы, ночными росчерками хвостатых комет, объявила о своем приходе…
Холодной тревожной ночью неутомимый церковный староста пробрался огородами к дому Агафьи. В руках нес бутылку с бензином и фитилем вместо пробки. Поджег тряпицу и зашвырнул на крышу ветхого старенького дома. Полыхнуло сразу, сильно. Языки пламени мгновенно охватили всю кровлю, загудели, затрещали. Огонь заярился, заиграл, пожирая старое дерево. Фаддеич сиганул в кусты и смылся по-быстрому.
Ивашка с бабкой еле успели выскочить, неодетые носились по двору, не зная за что хвататься. Торопились отвязать Патрика…
Люди проснулись, прибежали, не в силах уже чем-то помочь. Спасти ничего было нельзя. Дом рухнул, рассыпался тлеющими углями. Агафья завыла, запричитала, забилась… и пала замертво…
С рассветом крест снова озарился видением Богородицы. Но стояла она одна, без Младенца Иисуса, в белых непорочных одеждах, закрыв лицо ладонями и склонив сияющую в ослепительном нимбе голову. Казалось, Она горько плачет сожалея о судьбах земных… И иконы больше не мироточили…
Опять со всей округи стал съезжаться православный народ. Примчался митрополит со свитой. Службы шли, не прекращаясь ни на секунду. Славили Создателя и Невесту Его, клали бесчисленные поклоны, жгли и жгли восковые свечи в надежде заслужить прощение, каялись, исповедались, причащались, литрами лили елей и святую воду, остужая буйные головы. Молились, молились, молились…
Агафью схоронили на сельском кладбище. Место выбрали на взгорке между двумя плакучими березами. Земля там была песчаная, сухая, легкая будто пух. Проводить в последний путь пришло совсем мало. Ивашка с Патриком, Марина Геннадьевна, соседка Ильинична, да еще три древние старухи. Отпевать покойницу никто не стал, все священники были заняты в церкви, служили литургии, пели акафисты в честь Матери Божией. В общем, как могли, спасали свои души. До Агафьи ли им было?..
Два дюжих мужика забили крышку. Опустили гроб и стали быстро засыпать могилу. Сделали аккуратный холмик, вбили деревянный крест. Выпили по стакану горькой водки, помянули добром. Ушли.
Марина пригласила всех к себе. Накрытые небогато столы, готовые к последней тризне, ждали желающих. Двери открыты настежь…
Ванька с собакой на поминки не пошли. Сидели у могилы, молчали, глядя в звенящую синеву небес. Совсем незаметно, быстро, стали подкрадываться ранние сумерки. В небе зажглись таинственные невероятно яркие далекие звезды. Вышла полная грустная Луна, осветила кладбище мертвенным лиловым светом.
Патрик поднял морду и завыл пронзительно, протяжно, горько… Казалось, будто сама сущность тварного мира стонет от невыносимой боли, эхом отдаваясь в черном поднебесье.
И словно отозвавшись, высоко на Востоке зажглась и стала медленно падать одинокая звезда, оставляя длинный, дымящийся след…
Ивашка встал, встряхнулся, потрепал, погладил пса, поклонился Кресту, и они медленно побрели в сторону светящегося редкими огоньками села…