Страница 50 из 60
-- Гильгамеш-ш, Гильгамеш-ш, - повторял он, выстреливая раздвоенным языком.
Громадное чёрное тело твари медленно переползало по ветке, подтягиваясь к неподвижно застывшей голове. В бездонных глазах мерцали жёлтые огоньки. Гильгамеш попятился, тяжело дыша.
-- Убьёш-шь меня? - спросил змей. - Твой товарищ-щ уж-же сделал это. Ты тож-же хочеш-шь?
Гильгамеш оцепенел. Неотрывно глядя в мрачные очи аспида, он чувствовал, как холодок бежит по коже. Голос змея настолько поразил его, что в первое мгновение он совершенно растерялся. Змей между тем обвил телом дерево и уставился на него немигающим взглядом.
-- Глупый человечиш-шка, - шипел он. - На что покушаеш-шься? Думаеш-шь, ты способен умертвить меня? Ты слиш-шком слаб и ничтож-жен для этого. Куда тебе тягаться с бессмертными?
-- Ты ли это, Хувава? - вымолвил потрясённый Гильгамеш.
Змей закачался из стороны в сторону, не сводя с него пристального взора.
-- Имя мне - тьма. Власть моя безгранична. Лики мои несметны. Смирись, смирись, человечиш-шка.
-- Нет! - выкрикнул Гильгамеш. - Никогда я не смирюсь с тем, кто убил моего друга. Вечно я буду преследовать тебя, покуда не уничтожу последнюю твою личину. Да сгинешь ты в бездне Апсу, проклятое отродье!
С этими словами вождь взмахнул топором и отсёк змею голову. Фонтаном брызнула чёрная кровь, её капли упали на каменные цветы, и те вдруг ожили, затрепетав лепестками. Обезглавленное тело твари бессильно свесилось с дерева, две чёрные струйки побежали по голубому стволу, достигли корня и ушли в землю, словно впитались в невидимую полость. Дерево мгновенно преобразилось. Каменная оболочка его рассыпалась в прах, листья зашумели, радуясь обретённой свободе, от душистой коры повеяло теплом. Гильгамеш бросился наутёк. Ужас перед содеянным гнал его вперёд, заставляя бежать без оглядки. Он летел, перепрыгивая через кусты, уворачиваясь от веток. Пробежав шагов триста, он выскочил на берег реки и увидел лодочника. Огромный бритоголовый человек вставлял в уключины вёсла. На корме его челна были свалены сети, рядом лежал громадный серебряный гарпун. На мачте хлопал старый потрёпанный парус. Вождь обрадованно взмахнул руками и понёсся к нему со всех ног.
-- Стой! Не уплывай! - завопил он, скользя по сырой земле.
Лодочник вздрогнул и устремил на него сердитый взгляд. Прищуренные глаза его не сулили ничего хорошего. Увязая в размокшей грязи, вождь приблизился к нему.
-- Не ты ли знаменитый Уршанаби, перевозчик душ умерших и супруг мудрейшей Нанше?
-- Да, это я, - холодно ответил лодочник. - А ты кто такой?
-- Я - Гильгамеш, вождь несокрушимого Урука. С благословения Энлиля, творца всего живого, я прибыл сюда, чтобы узнать тайну бессмертия. Не поможешь ли ты мне добраться до Зиусудры, о почтенный слуга грозной Эрешкигаль? Обещаю, что услуга твоя не останется без награды. Я возведу в твою честь великий храм в своём городе.
-- Посул твой хорош, - усмехнулся Уршанаби. - Не каждому выпадает такая честь. А уверен ли ты, что Зиусудра откроет тебе эту тайну?
-- Я надеюсь на его благосклонность. Больше мне не на что уповать.
-- Тогда разыщи большого чёрного змея, что обитает в пуще, и принеси его мне. Он поможет нам преодолеть беспокойные воды моря усопших.
Гильгамеш смущённо потупил взор.
-- Этого змея я уничтожил ненароком. Он осмелился грозить мне и потешаться над памятью почившего друга. Рука моя не снесла оскорблений.
Уршанаби в изумлении уставился на него.
-- Как же ты хочешь добраться до острова, если убил священного змея? Без него путь к Зиусудре заказан.
-- Неужто нет иного способа переплыть мёртвое море? - опечаленно вопросил Гильгамеш.
-- Способ есть, но тебе придётся потрудиться. Возьми-ка мой топор и наруби сто двадцать шесть жердей длиною в полверёвки[47]. Сумеешь сделать это?
-- Сумею, о достойнейший кормчий! - воскликнул Гильгамеш.
Уршанаби вытащил из-за пояса тяжёлый топор, передал его Гильгамешу.
-- Лезвие этого топора выковано самим Нинуртой, - сказал он. - Оно настолько остро, что может рассечь камень. Действуй, властитель Урука, и да поможет тебе Энлиль.
Гильгамеш с трудом поднял грозное оружие, положил его на плечо.
-- Жди меня, Уршанаби, - сказал он. - Скоро я буду здесь с шестами.
Он углубился в лес. Рубить каменные деревья оказалось делом нехитрым - топор с одного маха перерубал стволы, словно тонкие тростинки. Деревья с грохотом валились наземь, ломая негнущиеся ветви. Вскоре Гильгамеш расчистил целую поляну, нарубив несколько десятков стволов. Боги споспешествовали ему - солнце не двигалось с места, словно боясь прервать его работу, тело не знало усталости. Даже муки голода не беспокоили его, хотя он уже сутки ничего не ел. Очистив деревья от веток, Гильгамеш стёсывал с них кору. Под лазуритовой оболочкой обнажались молочно-белые асбестовые стволы, пронизанные многочисленными прожилками волокон. Перламутровые личинки жуков-короедов со звоном падали на густо-зелёные травинки хризопраза. Работая без устали, Гильгамеш за несколько часов ошкурил больше сотни стволов, выволок их на опушку и разложил вдоль берега реки. Уршанаби в восхищении покачал головой.
-- Воистину, ты неудержим в своём стремлении, вождь Урука. Ни одна преграда не устоит под таким напором. - Он двинулся вдоль аккуратно уложенных стволов, придирчиво оглядывая их со всех сторон. Нагибался, проводил по ним наслюнявленным пальцем, постукивал по сверкающей поверхности, прислушивался к звуку.
Когда Гильгамеш закончил работу, перевозчик велел ему покрыть стволы смолой и выдолбить с одного конца лопасти. Вождь исполнил и это. Он действовал как неутомимый дух - безропотно и молча. Уршанаби только руками разводил, глядя на него.
-- В жизни своей не приходилось мне встречать человека, работающего столь самоотверженно, - говорил он. - Видно, что-то накипело в тебе, раз ты трудишься целый день и не выказываешь усталости.
-- Я не чувствую её, - отвечал Гильгамеш. - Желание спасти товарища придаёт мне сил.
-- Счастлив тот, кто имеет такого друга.
Они принялись грузить просмолённые шесты в лодку. Взявшись с двух сторон, они подтаскивали их к борту и бросали на дно. Гильгамеш прикинул, что лодка могла вместить не больше четырёх жердей. Но они клали их одну за другой, а места как будто не убавлялось. Эта загадка безмерно изумила его. Он хотел полюбопытствовать у Уршанаби, в чём секрет его лодки, но тот вдруг широко улыбнулся и промолвил:
-- Ничему не удивляйся в этом мире, вождь Урука. Здесь ты увидишь ещё не такие чудеса.
После того, как шесты были погружены, Уршанаби отвёл Гильгамеша в хижину, накормил его и уложил спать. Нанше наполнила его сон дивными грёзами, наслала добрых духов, чтобы они охраняли покой вождя от лишних тревог. Проваливаясь в омут сладостных видений, Гильгамеш подумал, что лишь теперь он вполне чувствует себя в стране блаженных. Эта мысль развеселила его, но уже спустя мгновение он спал.
Проснувшись следующим утром, он почувствовал необычайную бодрость и прилив сил. Вождь выскочил из хижины, подбежал к берегу моря и хотел окунуться в его холодные воды, но вовремя услышал предостерегающий крик и остановился. Взволнованная Нанше стояла на пороге дома и махала ему рукой.
-- Ты не должен прикасаться к воде, Гильгамеш, - кричала она, - иначе немедленно окажешься в стране мёртвых. Чудо, что я заметила тебя. Видно, Энлиль заботится о тебе, если в последний момент направил меня сюда. В краю блаженных следует быть очень осторожным.
-- Благодарю тебя, о мудрейшая, что ты удержала меня от непоправимого шага, - ответил слегка напуганный Гильгамеш. - Но где твой несравненный супруг? Мы собирались сегодня плыть к бессмертному Зиусудре.