Страница 29 из 70
— Я думал, что… начал Буриас, но Мардук не дал ему закончить. На его лице застыла маска ярости. Он подошел вплотную к Буриасу и занес руку. Несущий Икону инстинктивно отступил назад.
— Не пяться, — рыкнул Мардук, и Буриас замер в ожидании удара.
Мардук разжал кулак и вздохнул.
— Буриас, ты мой чемпион и лучший боец Воинства. Тебе этого недостаточно?
Светившаяся в глазах Буриаса злоба показывала, что нет.
— Я надеялся, что нам не придется заводить этот разговор, Буриас, — произнес Мардук. — Надеялся, что ты примешь свое место в Воинстве, однако теперь вижу, что нужно говорить более прозрачно. Смирись с тем, кто ты есть, Буриас, и перестань пытаться стать тем, кем никогда не будешь. Для полной ясности: ты никогда не станешь Корифеем. Кол Бадар — Корифей и твой командир, и это не изменится.
Буриас хмуро глядел на него.
— Ты — мой чемпион и Несущий Икону Воинства, однако ты воин, Буриас, всего лишь воин. И никогда не станешь чем-то большим. Никогда.
Мардук дал словам время усвоиться, глядя Несущему Икону в глаза, и добавил: «А теперь прочь с глаз моих. Шесть часов на палубе боли. Возможно, это научит тебя смиряться со своим положением».
Не произнеся ни слова, Буриас повернулся и вышел с мостика. Мардук секунду постоял молча, а затем грохнул кулаком о консоль.
Стоявший в тени за пределами мостика и слышавший весь разговор Первый Послушник Ашканез улыбнулся.
Раздумья Мардука были прерваны замигавшей бусинкой вокса. Это был Кол Бадар.
— Что такое?
— Я только что получил сообщение от Сабтека. Колдуна из Черного Легиона нашли.
— Пусть ждет в моих покоях. Я возвращаюсь на «Инфидус Диаболус».
— Есть проблема, — произнес Кол Бадар.
От Мардука исходили волны злобы. Вместе с Сабтеком и Кол Бадаром он стоял в редко используемом тускло освещенном складском помещении на одной из нижних палуб «Инфидус Диаболус». Над головой с гудением вращались вентиляторы. Все трое Несущих Слово смотрели на повешенное в центре комнаты тело. Оно висело, будто святой мученик, обмотанное колючей проволокой, которая глубоко врезалась в бронированные запястья и лодыжки.
Это было тело Иншабеля Кхареша, личного представителя Магистра Войны Абаддона в Воинстве. Под ним на полу собралась и запеклась кровавая лужа.
Кол Бадар сотворил оберегающий жест. Убийство колдуна было кощунством, которое, как говорили, могло навлечь гнев богов.
— Это плохое предзнаменование, — проговорил Сабтек.
— Думаешь? — спросил Мардук.
Он приподнял голову колдуна. Шея была рассечена до самого позвоночника. Колдуну вырвали глаза, а на бледном лбу был вырезан рунический символ. Он знал, что это из колхидской клинописи, но для него знак был бессмысленным.
— Абаддон нам за это головы оторвет, — произнес Кол Бадар.
У Мардука голова шла кругом — сперва его единственный союзник Сарабдал, теперь колдун Черного Легиона.
— Зачем кому-то могла понадобиться его смерть? — спросил Кол Бадар.
— Обесчестить 34-е? Внести раздор и сомнение? — предположил Сабтек.
— Или разжечь вражду между нами и Черным Легионом, — сказал Мардук.
— Что это за символ? — спросил Кол Бадар.
— Не знаю, — ответил Мардук.
— Когда это случилось, на борту «Инфидус Диаболус» находилось более двух сотен братьев-воинов, — сказал Сабтек. — Я начну устанавливать местонахождение каждого из них.
— У нас нет на это времени, — покачал головой Мардук. — Им это и нужно — посеять смятение и раскол.
— Ашканез, — произнес Кол Бадар. — Из всех нас только он не из 34-го.
— Первый Послушник был на борту корабля Белых Консулов, — отозвался Мардук.
— Если это не он, то придется признать, что в Воинстве есть кто-то — а может быть, и не один — кто действует против нас, — сказал Кол Бадар.
Мысль была не из приятных.
Буриас лежал на покрытой по краям шипами койке и страдал, когда кто-то постучал в дверь его кельи.
— Минутку, — сказал Несущий Икону и неохотно встал. Его нервные окончания всё ещё обжигала мука, вызванная ритуалами облачённых в чёрное призраков с палубы страданий. В позвоночник впрыснули сыворотку, замедлившую ускоренное исцеление тела, отчего Буриас ощутил своё наказание во всех красках. Но Несущего Икону снедала не физическая боль — он даже рад был её чистоте — но то, что его так унизил кровный брат. Он кипел от ярости, которая обвивала сердца словно змея. Поднимаясь на ноги и морщась от боли, Буриас натянул балахон.
— Заходи, — прохрипел Несущий Икону, подпоясавшись чёрным кушаком. Вошёл Первый Послушник Ашканез.
Он огляделся, заметив некоторые детали. На одной чёрной стене висели болтер второй модели и сдвоенный болт-пистолет, а под простой койкой Несущего Икону лежал тяжёлый нагрудник. На другой стене стояла небольшая полка со свитками и текстами, на цепях над головой висели мириады священных символов Хаоса и приятно гармонирующих с ними частей тела. Чадящая красная жаровня наполняла келью тусклым светом. На ещё одну стену натянули покрытую крошечными письменами кожу человека. Даже сквозь благовония пахло кровь и мясом.
— Чего надо? — зарычал Буриас.
— Ты чемпион Воинства. Тёмный Апостол опозорил тебя, не дав сразиться с капитаном врага.
Первый Послушник внимательно смотрел на Буриаса, наблюдая за его реакцией.
Несущий Икону ощутил, как вокруг его сердца плотнее обвился змий ненависти.
— Так сюда зачем пришёл? Насмехаться?
— Отнюдь, — ответил Ашканез, — я чувствую, что Тёмный Апостол поступил несправедливо. Вы же сражались вместе долго, не так ли?
— Очень, — согласился Несущий Икону.
— А он держит тебя на цепи.
Буриас молчал и настороженно смотрел на Первого Послушника.
— Думаю, что мы друг друга понимаем.
Несущий Икону открыл рот, чтобы ответить на оскорбление Ашканеза, но промолчал. Он прищурился. Это какая-то уловка? Мардук послал своего Первого Послушника проверить, нужно ли ему провести больше времени на палубе страданий?
— Буриас, я хотел бы тебе кое-что показать.
Первый Послушник открыл дверь и шагнул наружу, а затем огляделся. Он повернулся обратно к продолжавшему стоять на месте настороженному чемпиону.
— Если ты хочешь открыть глаза и увидеть истинное лицо грядущего, то иди со мной. Если ты хочешь остаться слепым к невежеству, то оставайся здесь, — Ашканез пожал плечами. — Выбор за тобой.
Первый Послушник повернулся и вышел из кельи Буриаса. Он остановился снаружи.
— Ну?
Буриас осторожно вышел из кельи. Врата захлопнулись за его спиной, и Ашканез улыбнулся.
Он повёл Буриаса глубоко в недра «Инфидус Диаболус». Несколько раз Несущий Икону пытался спросить Ашканеза, куда тот его ведёт, но в ответ слышал лишь молчание.
Их путь был непрямым, окольным, Первый Послушник неоднократно делал крюк, словно опасаясь слежки. Наконец, в самых недрах едва освещаемых подпалуб корабля Ашканез остановился.
— Мы пришли.
— Куда?
Ашканез показал на маленький символ, выцарапанный на покрытой ржавчиной стенной панели рядом с узким боковым проходом. Сам бы Буриас его никогда не заметил.
— Что это значит?
— Место встреч, — ответил Ашканез, — для сходно мыслящих душ.
Без дальнейших объяснений Ашканез натянул капюшон и скрыл лицо во мраке. Он махнул Буриасу, чтобы тот тоже скрыл лицо, и шагнул в едва освещённый проход.
Кто-то окликнул их из теней. Буриас легко мог разглядеть силуэт во тьме, но лицо тоже было скрыто глубоким капюшоном.
— Кто идёт?
— Воины Лоргара, ищущие единения братства, — ответил Ашканез.
— Добро пожаловать, братья, — раздался голос. Космодесантник шагнул в сторону, а Первый Послушник направился дальше.
— Что за… — начал было Буриас, но Ашканез жестом сказал ему молчать.
Несущего Икону привели в тёмный, похожий на пещеру зал. Над головой вздымались и опускались огромные поршни, наполняя воздух шипением и испуская пар, и Буриас понял, что они находятся где-то под передними выхлопными валами двигателей. Из решётчатого пола торчали иссохшие пальцы отчаянно пытавшихся привлечь внимание ходящих над ними Несущих Слово людей, чьи жалкие крики призрачным эхом отдавались от потолка.