Опаленная земля

— Мы не можем, — сказал в ответ министр обороны.

— Что вы хотите этим сказать?

— Если мы его собьем, начнется война с Россией.

— Если это русский спутник, война уже началась.

— Этого мы не знаем.

— А если не русский, тогда какое им до этого дело?

На лице министра обороны застыло выражение человека, попавшего в западню.

— Средства-то у нас имеются, — растерянно пробормотал он. — Есть противоспутниковая ракета, которую можно было бы запустить с Эф-пятнадцатого... Или с Эф-шестнадцатого. Надо только навесить специальные кронштейны. Однако вывод оружия в космос запрещен по договору о сокращении наступательных вооружений.

— Вот как?

— Абсолютно точно. Россия — одна из сторон, подписавших договор. Если мы нарушим его, это грозит милитаризацией космического пространства. А учитывая, какие геополитические ветры дуют сейчас в Москве, не исключено, что там найдутся горячие головы, которые с радостью ухватятся за идею начать новую гонку вооружений в космосе.

— Может, и так, — признал Президент.

— Сэр?

— Что, если они провоцируют нас, вынуждая атаковать этот проклятый спутник? Если мы нарушим договор, то тем самым развяжем им руки, и они начнут милитаризацию космоса.

— Это всего лишь гипотеза...

Президент сокрушенно обхватил седеющую голову руками:

— А что вы можете предложить, кроме таких же гипотез? А отсчет времени, которое остается до конца света, уже пошел. Вдруг они задумали уничтожить Вашингтон?

— Если это так, то мы здесь на положении подсадных уток. Против этого нет защиты, кроме упреждающего удара. — Министр обороны помолчал, затем тихим голосом, в котором угадывались с трудом сдерживаемые эмоции, добавил: — Господин Президент, примете ли вы решение о нанесении такого удара?

Президент Соединенных Штатов погрузился в задумчивость, рассеянно разглядывая собственное отражение на полированной поверхности стола. Шли минуты. Президент молчал.

В Москве генерал-майор ФСК Иона Станкевич, допив третий по счету стакан водки, вызвал по интеркому секретаршу и приказал принести ему секретные документы по космосу.

Затем он опрокинул еще один стакан «зеленого змия». Он решил за то короткое время, что оставалось до конца света, выпить как можно больше.

Глава 37

В аэропорту Ла-Гардиа в посадке им отказали. Та же история повторилась и в аэропорту Кеннеди.

— Летим в Бостон, — сказал Римо русскому пилоту, на котором от волнения лица не было.

— Топлива в обрез, — возразил тот.

— Вот и хорошо.

— Вы с ума сошли? Что ж тут хорошего?

— Как только мы сообщим им, что у нас на исходе топливо, они сразу разрешат посадку, — объяснил Римо.

— Они могут заставить нас кружиться, пока мы не разобьемся.

— В России с нами поступили бы именно так. Но здесь не Россия. Это Америка.

Им показалось, что они кружили над международным аэропортом Логана целую вечность.

— Смотри, Римо! — завизжал Чиун. — Там наш дом.

Римо посмотрел в окно. Под ними простирались неприветливые воды Бостонского залива.

— Ничего не вижу — сказал Римо, ничуть, похоже, не огорчившись.

— Видишь тот синий дом?

— Еще бы! Он синий, как Супермен.

— Видишь дорогу на север?

Римо нашел извилистую ленту шоссе, а потом взгляд его упал на каменного монстра — здание, которое Чиун окрестил «Замок Синанджу».

— Жаль, что нельзя спрыгнуть с парашютом, — сказал Римо.

— У нас скоро кончится топливо, — напомнил Чиун.

В этот самый момент заглох один из двигателей.

Римо бросился в кабину:

— Что происходит?

— Топливо кончилось, — сообщил пилот.

— Вы должны были сообщить об этом диспетчерам до того, а не после.

— Я забыл. У меня уже в глазах потемнело от этого бесконечного кружения.

— Вы сможете посадить самолет?

— Если только второй двигатель не откажет.

В следующее мгновение двигатель таки отказал.

— Что мне теперь прикажете делать? — застонал пилот.

— А ваша этажерка может планировать?

— Это реактивный самолет. Он планирует, как кирпич.

— Тогда сажайте его на воду, — сказал Римо, устремляясь обратно в салон.

Беспрестанно поминая имя Господа, пилот опустил закрылки. Самолет вошел в крутое пике.

Римо перешел в хвостовой отсек, зная, что при отвесном падении носовая часть самолета почти наверняка обречена. Чиун с настороженным видом стоял рядом.

Но это была теория. На практике же самолет в последний момент вышел из пике и шлепнулся на воду плашмя. Фюзеляж разломился точно посередине, как булка хлеба.

Внутрь хлынула ледяная вода. Римо и Чиун по молчаливому уговору решили дождаться, пока она целиком заполнит отсек. Собственно, выбора у них все равно не было, поскольку из-за страшной перегрузки они не могли пошевелиться.

Первым пошел ко дну именно хвост. Холодная вода сковала все их члены, словно стальными тисками.

Хвостовая часть ударилась о дно, подняв облако ила. Выплыв из отсека, они увидели беспомощно барахтающегося русского пилота.

Римо вытащил его на поверхность. Там, отдышавшись, все трое принялись озираться по сторонам.

— Неужели я в Америке? — выдохнул пилот, совершенно ошарашенный.

— Мои поздравления, — промолвил Римо.

— Это значит, что я буду жить?

— Нет, — сказал Чиун. — Нам придется убить тебя.

— Пусть живет, — сказал Римо. — Все-таки доставил нас целыми и невредимыми. Только не суй свой нос, куда не следует.

— Мне бы его только согреть, — пробормотал пилот. — Больше меня ничто не интересует.

Чиун погреб к берегу. Римо поплыл следом, одной рукой поддерживая русского. Когда они вышли на обледенелый берег, он хлопнул его по спине, давая понять, чтобы тот проваливал с глаз долой.

— И помни — ты нас не видел.

— Да мне бы сейчас только гамбургерами поживиться да пособие получить, — ответил русский.

Через десять минут Римо и Чиун вошли в Замок Синанджу.

— Хорошо, что я уговорил тебя не брать чемодан, верно, папочка? — сказал Римо, стягивая с себя промерзшую майку.

— Я сам принял мудрое решение. Твои советы здесь ни при чем, — ответил Чиун и удалился в другую комнату, чтобы переодеться.

Римо прошел на кухню и по телефону связался с клиникой «Фолкрофт».

— Где вы? — спросил Смит, сгорая от нетерпения.

— Дома, — как ни в чем не бывало ответил Римо.

— Дома?

— Утром прочтете в газетах. Пришлось совершить вынужденную посадку в Бостонском заливе.

Смит шумно выдохнул, затем произнес:

— У меня есть новости.

— Отлично.

— Два дня назад закрылась холдинговая компания «Парасол». Через международную базу данных я пытаюсь выйти на головную фирму. И еще. Кажется, я нашел, кто финансировал «Биобаббл».

— Кто?

— Доктор Космо Паган.

Римо рассеянно сбивал ледышки с носков ботинок.

— А он-то каким образом влез в это дело?

— Римо, это вам и предстоит выяснить. Я проанализировал его гипотезы. Что бы он там ни предсказывал, он все время возвращается к одному и тому же — к версии о марсианах. Совершенно очевидно, что он, преследуя какие-то собственные интересы, при помощи средств массовой информации пытается создать дымовую завесу.

— Полагаете, это Паган контролирует эту штуку?

— Пока у меня не будет выхода на «Парасол», это единственная зацепка. Римо, отправляйся-ка в Тусон и допроси Пагана. С тех пор как к нему перешел контроль над «Биобабблом», проект переживал финансовые трудности. Возможно, он уничтожил его ради страховки.

— А «Релайент» ему чем помешал? — спросил Римо.

— Паган настроен резко против запуска «шаттлов».

— Допустим, — сказал Римо. — Но Байконур-то здесь при чем?

— Русские держали там свои челноки.

— Должно быть, здорово они его достали.

— Римо, Паган одержим идеей покорения Марса. По моей информации, он страдает редкой формой саркомы, и дни его сочтены. Возможно, он хотел бы, чтобы миссия к Марсу была отправлена как можно быстрее. Должно быть, в больном воображении Космо Пагана высадка на Марс предстает как его последняя заслуга, его научное наследие.