Страница 9 из 11
И снова: кап, кап, кап.
Смотрю на красные капли на столе — клавиатуру я научилась отодвигать при каждом звонке этой женщины. Киваю, что-то отвечаю, вытирая нос.
В дверь стучат.
— Да, да! — приглашаю я, зажимая нос и продолжая слушать писклявый голос. Олег. Стоит на пороге пару секунд, смотрит на меня, зайти не решается. Я зажимаю плечом трубку и протягиваю ему флешку, продолжая слушать Веру Анатольевну, изредка вставляя: «да-да», «конечно-конечно». Вдруг чувствую, что трубку у меня отбирают:
— Извините, пожалуйста, но линия временно перегружена. Попробуйте перезвонить позже., - говорит Олег и выключает телефон. Не просто сбрасывает звонок, а выдергивает из розетки.
— Ты что себе позволяешь? Это клиенты! — взрываюсь я от подобной дерзости, понимая, что мое терпение лопнуло, и кое-кто сейчас вылетит на улицу.
— И часто у тебя идет кровь носом? — он подходит сзади, берет меня за виски и отклоняет голову на себя.
— Часто в последнее время, почти каждую неделею, — отвечаю честно, хотя и с тревогой в голове. Почему-то слушаюсь его. Наверное, нахожусь все еще под впечатлением его подвига у бассейна.
— Тебе нужно пройти обследования, это ненормально.
Его руки — холодные, просто ледяные. Он прижимает пальцы к моим вискам, потом к переносице.
— О Боже! — я не могу сдержать стона удовольствия, потом понимаю, кто стоит рядом со мной. Это же не Мено! Испуганно начинаю вырываться.
— Тихо, шшшш. У меня всегда холодные руки, я знаю, что тебе приятно. Расслабься.
Его тихий голос успокаивает, и я действительно расслабляюсь. Одну руку он продолжает держать на переносице, а другой начинает массировать мой затылок.
— Ничего, если я распущу твои волосы? — спрашивает.
Я понимаю, что это полнейший идиотизм. Я пытаюсь представить на его месте Эдика, Павла, Александра, да любого сотрудника нашего направления, но не могу и близко поверить в возможность подобной ситуации. А с Олегом все просто, приятно и уютно.
— Ничего, — тихо отвечаю. Он распускает мою прическу и уже двумя руками массирует голову.
— У тебя очень красивые волосы, — говорит, — хотя мне нравится больше, когда ты их собираешь. И цвет красивый.
— Спасибо, — благодарю я, понимая, что такого удовольствия еще в жизни не испытывала, да простят меня мои любовники. Он слегка тянет за волосы, массирует, надавливает, то сильнее, то слегка. Не забывая про затылок, виски и лоб.
— Light ash brown, — зачем-то сообщаю ему название оттенка своей краски для волос. Кажется, он кивнул.
— А теперь положи руки на стол и положи лоб сверху.
Я слушаюсь.
И вот он уже массирует мне шею, плечи, руки, ключицы, скользя мизинцами по груди, но я делаю вид, что не замечаю этой вольности. Мне просто хорошо, безумно хорошо.
Он снова возвращается к волосам.
— Боже, я сейчас кончу, — окончательно забываю, где и с кем нахожусь.
Олег смеется, я впервые слышу, как он смеется. Тихо, низко, очень тепло.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я тоже, — говорит, продолжая улыбаться.
Подобно включению света в комнате по щелчку выключателя, в моей голове заработали мозги. Я широко открываю глаза, понимая, что он расстегнул мне молнию на платье и слегка приспустил его, оголяя плечи и грудь до лифчика. Опустил лямки белья и трогает мое тело!
Быстро одеваюсь.
— Спасибо, было приятно, но… — говорю, краснея так, будто бы мы только что занимались сексом.
— Я рад, что тебе было приятно, — отошел от меня, держа перед собой руки, как тогда у бассейна демонстрируя, что не собирается удерживать силой. — Тебе нужно чаще расслабляться. В идеале, конечно, лучше совсем не напрягаться, но, думаю, ты так не сможешь. Ты изнашиваешь себя, а это плохо. Ты же женщина, ты не должна столько работать.
— Вообще-то у нас в стране равноправие.
— Ну и кому от этого лучше?
— А если бы кто-то вошел! — испуганно причитаю я, застегивая молнию, хватаю зеркало и салфетку, поправляю макияж.
— Не волнуйся, я попросил Эм и Эмиля покараулить.
Замираю, поднимаю на него взгляд.
— За нами наблюдали твои друзья?
— Нет, они стояли снаружи, если бы кто-то шел, они бы постучали, чтобы предупредить. Мы были вдвоем, — успокаивает меня шизофреник, — ну и на всякий случай, я закрылся на защелку. Впрочем, ладно, мне пора работать. Если опять пойдет кровь, вызывай.
Он берет флешку со стола и легкой походкой направляется к двери, действительно открывает защелку и выходит в коридор. А я так и продолжаю стоять как вкопанная еще несколько минут, соображая, что это сейчас было, как так получилось, что я закрылась в своем кабинете с душевно больным, что было бы, если бы кто-то об этом узнал и… почему мне так сильно было приятно, а сейчас так легко и хорошо?
Олег
Работа по-прежнему пугала меня, особенно после того, как я несколько раз очень крупно облажался.
В первый раз, когда взломали ключ нашего вай-фая и целый месяц за наш счет качали информацию, а во второй… В общем, я случайно отключил не тот сервер, а у Али в это время была какая-то крупная презентация… Но Аля меня, кажется, простила, и обещала, что на заработной плате эти неудачи не отразятся, что несказанно мне радовало, так как женщина, у которой я снимаю квартиру, каким-то образом узнала, что я шизик и увеличила в полтора раза квартплату.
Мой «доктор» сказал, что мне нужно обязательно посещать корпоративы. Новогодний я благополучно проболел, вернее, проимитировал грипп, не желая показывать всем, что мы с моими испанцами не особо помним как это — отрываться и веселиться.
Приближалось восьмое марта.
Егор из отдела разработки собрал со всех по две тысячи рублей, чтобы купить девушкам цветы и сертификаты в какой-то салон красоты, кажется, принадлежащий его сестре.
Сама же компания выделила кучу денег и сняла ресторан с видом на Неву, в котором всем счастливым работникам «Электронного документооборота точка ру» предстоит потратить несколько часов счастливого выходного. Я не хотел показаться ассоциальным, поэтому действительно собирался посетить это сборище.
В первые пять минут пребывания в ресторане по количеству конька и вина на столах я понимаю, что вечеринка будет долгой. Вся наша большая компания, в составе трех направлений и общей сумме восьмидесяти четырех человек разместилась за столами. Я нашел себе место в самом конце зала, рядом с веселой разговорчивой молодой девушкой, которая меня боялась до заиканий, причем настолько искренне, что молчала весь вечер, не отрываясь от тарелки. Я помогал ей укрепиться в ее страхах, периодически отмахиваясь от несуществующих мух и объедая мясо с пустой вилки, запивая вином из пустого стакана. Нет, разумеется, я ел. После больницы, где кормили очень редко и очень скудно, я никогда не отказывался от возможности перекусить, хотя, от некоторых продуктов, таких как сладости, корейская морковка и сыр, благодаря нейролептикам мне теперь не дано получить удовольствия. Я не чувствую их вкуса, совсем.
Через час после того, как все желающие поздравили всех желающих, организаторы праздника приглушили свет, и заиграла музыка. Живая. На сцене выступали парень с девушкой, пели песни по заказу, народ веселился.
Я молча наблюдаю за пьяными коллегами, обдумывая, как сильно меняет людей алкоголь.
Принятый внутрь спирт хорошо всасывается слизистой оболочкой желудка и тонкого кишечника. Особенно быстро натощак. Уже через пять минут он обнаруживается в крови, а через тридцать его концентрация становится максимальной. Через кровь спирт проникает в головной мозг и печень, где его содержание остается наибольшим.
Разглядывая диковато двигающихся в танце людей, я думаю о том, что происходит у них в головах, представляю себе, как алкоголь разрушает их мозг. Умирают клетки, отвечающие за память, не сомневаюсь, что многие завтра утром не вспомнят о том, что творили, далее клетки мозжечка, который отвечает за координацию, в подтверждение моим мыслям наша бухгалтерша чуть не упала, благо вовремя подскочил слегка ошалевший и раскрасневшийся от коньяка водитель. Кстати, судя по его лицу, пить ему уже хватит, а лучше бы вообще показаться доктору…