Пленники судьбы

— Ты что? — возле меня присел Кисс.

— Знаешь, отчего он умер? — спросила я парня. — Не от полученных ранений — от них он был в состоянии выжить. Просто он потерял слишком много крови — посмотри, под ним целая лужа красного цвета… И потом, вчера наш солдат все же суметь зацепить его своей стрелой…

— Да, это был сильный человек — согласился Кисс. — Но и страшный в своей силе. Поверь мне на слово: если бы он выжил, то не успокоился бы до тех, пока не сумел б добрался до тебя… Кодекс убийц — страшная вещь, и хорошо, что о нем знают не все…

— А ты знаешь?

— Знать не знаю, но немало о нем слышал, и оттого имею представление, что говорю…

Тем временем солдаты по приказу Рейхарда стаскивали тела убитых в одно место, собирали рассыпанное оружие…

— Пойдем назад — захороним…

— Да где тут хоронить! — всплеснула руками Марида. — Вокруг один камень!

— Вот камнями и заложим. Тут еще и двое раненых имеется, и нет смысла тащить их с собой к святому отшельнику — только растрясем в дороге… Хочется мне того, или нет, но, похоже, на какое-то время придется оставить здесь еще одного из своих солдат — все же за ранеными присмотр нужен, да и костер для них надо запалить и постоянно его поддерживать, а не то наша пара пленных, не приведи того Всеблагой! отправиться на Небеса…

— Можете оставить двоих солдат — посоветовала я офицеру. — Никакой опасности впереди я не чувствую.

— Вот как? Ладно, поверим вам на слово… Оставлю двоих, тем более, что работы тут им обоим хватит в избытке. Один пусть следит за ранеными и костер поддерживает, а второй убитых камнями закладывает — негоже, если до них звери доберутся. Пусть они и враги, и пришли по наши души, но все одно, это не по-людски — оставлять убитых солдат на съедение зверью… А на обратном пути, когда вновь спустимся в долину, то из первого же встречного селения отправим сюда людей, чтоб они перенесли убитых вниз, и захоронили, как это положено.

— Это правильно… — кивнула головой Марида.

… До небольшого каменного дома отшельника мы добрались довольно быстро. Да, пожалуй, никто здесь, кроме святого, жить не будет: обдуваемая всеми ветрами ровная площадка среди отвесных скал, на которой стоит сложенная из грубо обтесанных каменных плит небольшой домик с покатой крышей, на которой растет тонкая пленка белесого мха. И еще тут довольно сильный ветер, причем весьма холодный, и мне даже страшно думать о том, какие морозы здесь стоят в разгар зимы. Сама не зная отчего, посмотрела на Кисса — он в детстве, голодный и едва живой, тоже переходил зимой через горную гряду, и едва не замерз при том страшном переходе…

— Ждите меня здесь… — Марида лезла со своего коня, и направилась к домику отшельника. — Я пойду к нему…

— Но… — вмешался Рейхард. — Госпожа, я не могу вас так просто отпустить! Позвольте моим людям хотя бы обследовать это место, и пойти вместе с вами…

— Нет. Я приказываю вам остаться здесь, и не мешать мне!

— Марида! — попыталась было вмешаться я. — Надо послушать офицера…

— Ты чувствуешь опасность?

— Нет.

— И замечательно. Тогда все ваши заботы отпадают сами собой.

— Постой! — я снова попыталась слезть с лошади. — Почему ты? Я с тобой…

— Ты подождешь меня здесь! — подняла руку Марида. — Позову, если надо будет, вот тогда и придешь. И не спорь — я знаю, что делаю. Все же там живет святой отшельник, а не один из тех, кого стоит опасаться…

— Но…

— Жди меня здесь, я сказала!

Марида подошла к домику, постучала в хлипкую дверь, а потом и скрылась за ней. Минуты шли за минутами, а мы все так же сидели на лошадях, ожидая возвращения старой королевы. Солнце на небе скрылось за тучами, через какое-то время заморосил мелкий дождик, который вскоре перестал. Потом темные тучи куда-то ушли, и на ярком голубом небе вновь засияло холодное солнце… А в голове у меня все это время без остановки крутился один и тот же вопрос: может, и сюда мы понапрасну приехали?

Я вновь и вновь рассматривала жилище отшельника, пытаясь понять, как он тут живет. Конечно, никакого огорода возле домика нет, да и откуда ему взяться на этих голых и холодных камнях?! Но рядом с этим бедным жилищем не было видно никакой живности, ни кошки, ни собаки, ни даже небольшой козы, которые были, кажется, во всех домах, даже самых бедных. Глупо, но я все время думала о том, что для того, чтоб жить в таких суровых условиях, надо быть действительно отрешенным от мира…

Не знаю точно, сколько минуло времени с тех пор, когда Марида скрылась в этом домике, но солнце успело довольно заметно передвинуться на небе до того, как старая королева вновь показалась на крыльце, и призывно махнула мне рукой — иди, мол, сюда!..

Сойдя со своей крапчатой кобылки, на которой сидела все это время, я направилась к дому отшельника. Сзади раздались шаги. Оглянулась — Кисс идет следом.

— Кисс, я пойду туда одна!

— Еще чего…

— Говорю же — одна пойду!

— Иди. Только я буду рядом…

А, его все одно не переспорить! Вместо того, чтоб вновь попытаться прогнать парня взашей, я взяла его за руку, а он в ответ крепко сжал мою ладонь… Вот так, держась за руки, мы с ним и вошли в дом отшельника.

Небольшая комнатка, где вся мебель состоит из широкой лежанки с насыпанной на нее соломой, стола и старой скамьи. На стене висит большая полка с книгами и свитками, там же стоят два кувшина с водой и стопка сухих лепешек. Возле незажженного очага лежит небольшая поленица дров. Ой, ну тут и холодина! Даже Марида, кажется, замерзла! Пар изо рта здесь, конечно, не идет, но и особого тепла тоже нет. Да и откуда ему взяться, если вокруг одни холодные камни?!

Но вот что удивительно: стоявший напротив нас отшельник, этот старый, заросший седой бородой человек, был бос! Я вначале даже не поверила — стоять босиком на таком холодном полу! но все именно так и было… И одет старик был всего лишь во что-то, напоминающее тонкую полотняную рубашку, которая покрывала его тело и ноги почти до земли. Ему что, не холодно? А ведь похоже на то…

Мужчина долго смотрел на гас обоих, а потом повернулся к Мариде:

— Ты была права — они даже пришли вдвоем. И… — тут он замолк, а потом вздохнул. — Да, в мире много несправедливости…

— Ну так что скажешь? — Марида выжидающе смотрела на отшельника.

— Не знаю… — мужчина чуть развел руками. — Знаете, я ушел от мира, чтоб молиться за весь людской род, но и сюда приходят со своими бедами, и я даже не скажу, какая из этих людских горестей больше всего сжимает от печали мое сердце… Несколько раз я помогал и таким, как ты, милая девушка…

— Прошу, помогите и нам… — в голосе Кисса слышится неподдельное отчаяние, а я отчего-то не могла произнести ни звука.

— Мы все пленники судьбы, и не надо с ней спорить, но вам, молодежи, трудно принять столь очевидную истину, и уж тем более вы не хотите со всем этим мириться. Не стоит себя обманывать — судьба каждого из нас уже начертана на Небесах…

— А если я хочу вырваться из этого плена? — даже не знаю, как я смогла произнести эти слова.

— Каким образом? — чуть устало вздохнул отшельник.

— Я не знаю… Но с ней можно поспорить!

— В вас говорит молодость, которая не желает мириться с предначертанным. Оттого вы и хотите вступить в спор с Небесами… Молодые люди, вы оба отрабатываете грехи своих родителей — устало говорил старец. — Вы, молодой человек, несете на себе грехи отца, а вы, моя хорошая, отрабатываете желание своих близких жить легко и без трудностей… Ну, они на Небесах будут сами отвечать за свои грехи, а вы тут, на земле, страдаете под грузом чужих ошибок…

— Так вы не можете мне помочь?

— Дело заключается в ином. Просто я боюсь, что в случае неудачи вы получили еще одно разочарование, а это очень больно…

— Пусть так! У меня уже были такие разочарования. Одним больше…

— Ох-хо-хо, вы все же хотите поспорить с судьбой… Впрочем, вновь повторять это не имеет смысла — вы все бунтуете… Увы, но я могу помочь не всем и не во всем, и лишь тогда, когда человеку благоволят Небеса. Существует то, что выше моих сил…