Страница 43 из 49
— А вы будто не знаете? Вы мне лучше скажите, что с гаснущей искрой делать будем?
Платформа опять мелко задрожала. Даа, заскучали они тут, похоже, без нормального общения. А старец скривился и обиженно спросил:
— У тебя вообще совесть есть? Ты как с богами разговариваешь?
— И он меня ещё о совести спрашивает! — всплеснула я руками — Сами тут над людьми измываются, жертвы требуют. Ишь чего удумали, ребёнка вам отдай! — да, меня понесло, но, я переволновалась, у меня шок, могли бы и понять.
— Да кому он нужен, ребёнок твой?! — возмутился представитель высших сил — Нам важен факт жертвенности, готовность, так сказать, отдать самое дорогое ради возрождения истощившейся и погрязшей в грехах расы.
— И вы заставляете пережить весь этот кошмар только ради того, чтобы проверить, пойдёт ли кто-то на такую жертву? — возмущению моему не было предела.
— А как иначе? Должны же мы как-то проверить, достоин мир второго шанса или его гибель является единственно верным исходом. Порядок такой. — равнодушно пожал плечами старец.
— Менять вам нужно порядок. Потому что, это не порядок, а бардак какой-то! Убедились? «Факт жертвенности» зафиксировали? Так возрождайте уже! — меня начало трясти, это последствия стресса. Я окончательно убедилась в том, что моему малышу ничего не грозит и теперь едва держалась на ногах от усталости.
Старец поднял глаза к потолку, сокрушённо покачал головой, вздохнул и пробормотал:
— Надоели вы мне все, уйду на покой. — потом взглянул на меня и указывая мне за спину, сказал — Смотри.
Я обернулась, но ничего особенного не увидела. А когда повернулась обратно, старца уже не было.
А кокон с искорками стоял на прежнем месте. Они всё так же жили своей беспокойной жизнью, непрерывно сталкиваясь и разбегаясь в разные стороны для нового столкновения. И одинокое, угасающее зёрнышко было, по-прежнему, на своём месте и всё так же отказывалось присоединиться к своим суетящимся собратьям. И что теперь? Подошёл Трэйтон, обнял со спины и тихо спросил:
— Что происходит? Ты была рядом, а в следующее мгновение оказалась возле кокона.
— А ничего не происходит, к сожалению. Но зато жертвоприношение отменяется!
Трэйтон стремительно развернул меня к себе и, озабоченно глядя в глаза, повторил свой вопрос:
— Что произошло? Они не приняли жертву?
— Вот ещё! Им и не нужна была жертва, они просто поиздеваться любят! — я хотела рассказать про встречу с колоритным пузатиком, трансформировавшемся в старца, но, в горло будто песка насыпали, а губы словно склеились и ничего, кроме мычания не произносилось. А в голове чётко прозвучало «Твоё посвящение только для тебя». А по-человечески объяснить не могли? Мол, стыдно стало, не рассказывай никому. Платформа вздрогнула, а я отчётливо расслышала смешок. И пришло осознание, что всё это представление было, действительно, хорошо разыгранным представлением, специально для меня. Мне показали то, что мой разум с лёгкостью принял. И знать какова действительность совершенно не хотелось. Наверное, каждый попадающий на аудиенцию к вознёсшимся, видит что-то своё. «Спасибо», мысленно произнесла я. В ответ прозвучало «Ты принесла свою жертву, отринув сомнения и поверив. Мы её принимаем». И голос на этот раз был женским и мелодичным, а у меня, почему-то, защипало глаза и по щекам опять потекли слёзы, слёзы облегчения.
— Тебе плохо? Да скажи же уже хоть что-нибудь. — Трэйтон схватил за плечи и слегка встряхнул меня, возвращая в реальность.
— Всё хорошо. — улыбнулась я сквозь слёзы — Наш малыш остаётся с нами и гибнущий мир обязательно возродится.
И, как будто подтверждая мои слова, кокон засиял ещё ярче, мы повернулись и увидели, как миллиарды искорок в едином порыве устремились к гаснущей товарке. Собрались в плотный пучок, столкнувшись все одновременно, а потом этот комочек, будто взорвался брызгами светящихся крапинок во все стороны. Угасающее зёрнышко вспыхнуло в два раза ярче остальных, померцало мгновение и стало не отличимым от остальных. Через несколько секунд его было уже не найти. Все искорки сновали туда-сюда и были похожи друг на друга как близнецы.
Статуя снова ожила, хотя я подозревала, что никакая это не статуя, и плавно опустила платформу вниз. Трэйтон спрыгнул на пол, взял меня за талию и поставил рядом с собой. Статуя вернулась в начальное положение и застыла, держа поднос с вселенной перед собой.
Трэйтон больше ни о чём не спрашивал, и я была ему благодарна за это. Хотя, чувствую, что позже, допроса с пристрастием мне не избежать.
Счастливо улыбаясь, повернулась к нашим спутникам и натолкнулась взглядом на скорбные лица Руфиана и желтоглазого, надо хоть имя его узнать, что ли. Заметив мою радость, мужчины перестали изображать плакальщиц на похоронах и молчаливо ждали разъяснений.
— Жертва не потребовалась! — объявила я.
— Так это же здорово! — искренне обрадовался Руфиан.
— Но как же… — желтоглазый запнулся, его, и так не белая, кожа посинела на глазах, а зрачки превратились в тоненькие полоски.
Трэйтон шагнул вперёд, задвигая меня себе за спину и тихо, угрожающе произнёс:
— Контролируй себя, Змей. Твоему народу больше ничего не угрожает… кроме его глупости. Мы уходим.
Змей, вряд ли конечно это его имя, расслабился и, слегка склонив голову, прошипел:
— Прошшшу прщщщения.
Руфиан хлопнул его по спине, так, что Змей чуть не упал, и, подмигнув, заявил:
— Не шипи, чудик. Всё в норме. — и повернувшись к Трэйтону — Ну как тебе мой товар? Согласись, я ещё мало запросил!
— Можешь не продолжать. Большего тебе точно не позволят. Радуйся, что прежнее положение вернёшь.
И, приобняв меня за талию, повёл к выходу.
Стоило нам только выйти в коридор, как проход тут же пропал. Смотреть, как из глухой стены появляется довольнющий Руфиан, а за ним и присмиревший Змей было жутко. Но эйфорию от спасения, пусть и чужого, мира, а главное, от осознания, что мой малыш остался со мной, уже ничто не могло омрачить. До зала перемещений мы добрались беспрепятственно. Нигде никого не было, казалось, это место давно пустует и мы единственные, кто здесь находится. Позже Трэйтон рассказал, что так оно и было. Произошёл всплеск энергии, открылся новый источник силы и все обитатели Стархэйма устремились к нему, в надежде на возрождение своих былых способностей.
А сейчас мы без проблем перенеслись в наш дом. Руфиан сказал, что ему нужно разобраться со своими владениями и, пообещав навестить нас, когда у Трэйтона появится наследник, пропал в соседней зоне перехода. И вот, стоим мы, обнявшись, в нашей спальне и я не могу поверить, что всё закончилось.
— Сейчас мыться, обедать и спать. — скомандовал муж.
— А ты куда? — напряглась я.
— Я по-быстрому, смотаюсь во дворец. Отправлю Лэя наводить порядок в Галаксиуне и к тебе под бочок. Договорились? — и, не дав мне возможности возразить, стремительно поцеловал, отдавая часть энергии. Прошептал — Маленького тоже кормить надо. — чмокнул в кончик носа и исчез. А я погладила животик и вдруг чётко осознала, там не маленький, там маленькая!
Трэйтон вернулся только под утро. Уставший и раздражённый, он быстро принял ванну и лёг на другой край кровати, подальше от меня.
— Что-то случилось? — тихо спросила я, подобравшись поближе к мужу.
— Не сейчас. — коротко ответил он и затих.
Я долго вертелась с боку на бок, гадая, что же такое могло произойти, из-за чего Трэйтон так разозлился? Но в результате, всё же, уснула и пропустила момент, когда муж встал и ушёл. Это сколько же он поспал? Выходило, что не более трёх часов. И он так и не рассказал, что же его взбесило. Ну что ж, значит, опять придётся всё узнавать самой.
Дворец встретил меня пугающей тишиной и абсолютным запустением. И куда все подевались? Даже слуги не сновали по чёрным коридорам, через которые я пошла в покои дедушки. Его там не оказалось, как и принцесса отсутствовала вместе со всеми фрейлинами. В саду тоже никого не было и я отправилась на кухню. Уж там-то всегда было полно народу. Но, вопреки ожиданиям, и на кухне было безлюдно и тихо. Только какая-то старушка сидела у окна и меланхолично толкла что-то в каменной ступке.