Грани отражения

“Я не могу без её присутствия,– С ужасом подумал Эрик,– Но я не смогу никогда её сказать об этом”.

А затем она развернулась и ушла, оставив его в бушующем океане эмоций. Ему надо было остановить её, проводить. Но он не мог. Он не смог бы произнести даже слова, кроме тех жалких фраз, которые дались ему невероятной ценой, чтобы она не заметила его состояния. Потому, что это делало его слабым и зависимым. А это было непривычно и унизительно, заставляя его ощущать себя вне своей уверенности и возможности управлять всем.

* * *

Наутро Лия проснулась с головной болью и абсолютно без настроения. Дойдя до кухни и ухватив чашку с живительным кофе, она залезла на стул и принялась поглощать утреннюю дозу кофеина. Через некоторое время, ощутив небольшое облегчение, она выглянула в окно –  на улице зарядил мелкий осенний дождь, несущий за собой наступающие холода и близость зимы. О вчерашнем Лия просто запретила себе думать и отодвинула эти мысли в самый дальний угол разума, который только могла найти.

Работа встретила её не очень приветливо. Как только она переоделась и вышла на пост,  врач заявил, что вчера сестры напутали с данными поступивших пациентов. Затем потерялись результаты анализов, а потом Лию и вовсе вызвали к старшей сестре, которая сообщила ей, что на зимние курсы отправляют другую медсестру, оказавшуюся дочерью заведующего отделением. Поэтому остаток дня Лия провела в наихудшем расположении духа.

– Тяжелый день?

Лия подняла глаза на подошедшего к посту доктора Дорнота.

– Да,– Хмуро кивнула она.

– Сегодня у нас тоже полоса неудач, – сказал Ян, разбирая карты. Лия подала ему нужную.

– Переживем.

– Меня восхищает Ваш оптимизм,– Улыбнулся он.

– Я сама им восхищена,– Лия поняла, что улыбается в ответ. Странно –  её настроение поднял человек, которого она не то, что бы невыносила, а скорей – не одобряла. “Хотя, – подумала Лия,– Никогда не знаешь, кого нам посылает жизнь в тот или иной момент. Стоит радоваться этому, а не углубляться в детали».

– Хорошего дня,– кивнул Ян и ушел.

Только в конце дня Лия внезапно поняла, что собираясь утром на работу, забыла телефон дома. Действительно, день был тяжелым, раз она  напрочь забыла о существовании мобильного.

Что делать, когда тебя охватывает осознание того, что ты не контролируешь больше свою жизнь, а она вырвалась из-под контроля и превратилась в буйный поток, сметающий всё привычное? Во всяком случае, работа,  игры с числами, просчитывание следующих ходов, переговоры с партнерами потеряли для Эрика прежнюю важность, он словно и присутствовал там, и в то же время его не было. Маргулис отсутствующе объяснял тактику следующих действий корпорации, отвечал на вопросы, автоматически просчитывая возможности и вероятности. Оставшись один в кабинете, Эрик встал и прошел к стене с фотографиями. Он знал наизусть – какая где находится. Объяснить себе – зачем ему эти фотографии, он не мог и не считал нужным. Порой он думал, что ему хочется понять – каково это, видеть то, что видят другие. Эрик подошел к стене и, подняв руку, провел по одной из них. На ней был изображен ночной город с высоты двадцатого этажа. Ощущение отлаженного движения, власти темноты и вспышек света – вот, что запечатлел фотограф, снимая мегаполис с высоты. “Лицо настоящей сущности города”, – приходило на ум Эрику всякий раз, как он вспоминал об этой фотографии. Но сейчас он думал о другом – как остаться рядом с ней хоть в роли друга и не потерять её. Вот, что  мучало его весь день. Он потянулся за телефоном. Опять навязываться ей? Эрик набрал её номер, избегая ответа на этот вопрос. Слушая долгие гудки, он закрыл глаза.

Она не брала трубку. Эрик медленно опустил телефон. Возможно, он неправильно истолковал её вчерашний жест, а на самом деле это было сродни прощанию? Или же она после поняла, что продолжать нет смысла, и просто решила больше не отвечать? Эрик потянул воротник рубашки, внезапно ставший душить его, и вышел из кабинета.

Домой Лия добралась не скоро, поскольку на её пути возникали одна за другой проблемы – сперва она вышла с работы и оказалась под проливным дождем, вымокнув до нитки. Затем час-пик недружелюбно заставил её застрять в получасовой пробке. Домой она добралась поздно, сонная и голодная. Поэтому первым и последним её решением было – добраться до кровати, после чего всё перестало существовать.

Утро встретило Лию болью в горле и температурой, которая накрыла её одеялом и заставила стучать зубами в ознобе.

– Твоя работа тебя угробит, – сказала мать, присаживаясь рядом на краю кровати.

– Это всего лишь дождь,– Возразил голос Лии из-под одеяла.

– Безусловно,– Согласилась мать,– Тебе звонили несколько раз, кстати. Телефон на тумбочке. Не урони его ненароком.

  Когда мать скрылась за дверью, Лия вытянула руку, наощупь нашла телефон, вылезла из-под одеяла, куда забралась с головой, и взглянула на пропущенные звонки. Один – звонили с работы. И один, вчерашний – от Эрика. Лию подбросило на кровати – как, как она могла забыть про то, что он может позвонить ей вчера? Она взглянула на часы – это было начало рабочего дня, и задумалась. Если он работает, беспокоить его просто некрасиво. А если он не работает? Да откуда она знает, чтобы сидеть и гадать? Лия закашляла и поняла, что в голове у неё играет целый симфонический оркестр, от чего череп грозит вот-вот расколоться, и убрала телефон. Она позвонит вечером.

Вечером, когда Лия вынырнула из тяжелого сна, в котором её голова продолжала нещадно болеть, а все тело – гореть, как в огне, она поняла, что ей стало намного хуже. Еще немного, и на ней можно будет жарить омлет. Вчерашний дождь сыграл с ней плохую шутку.

– Я пойду за лекарством, пока аптека еще не закрыта,– Мать неодобрительно оглядела скудный запас лекарств на столике.

– Не надо. Я позвоню брату, он завезет, – возразила Лия,– Не ходи, не хватает еще тебе заболеть. Тогда за лекарствами придется ходить или кошке, или собаке.

Мать взглянула за окно, где по-прежнему лил дождь, и согласилась с этими доводами. Телефон внезапно зазвонил, заставив Лию вздрогнуть от неожиданности. Это был Эрик. Лия откашлялась и подняла трубку.

– Добрый вечер, – он первым начал разговор.

– Добрый,– Лия опять закашляла, ругая себя, на чем свет стоит.

– С вами всё хорошо?– Спешно произнес Эрик.

– Да, просто простыла.

– Вам стоит беречь себя. Возможно, Вам что-то нужно – лекарства? Врач?

– Не нужно, спасибо,– запротестовала Лия.

– Друзьям не безразлично – что происходит друг с другом. Пожалуйста, лечитесь и поправляйтесь как можно скорей.

* * *

  Она настолько хотела поскорей выздороветь, что её мысли, похоже,  послужили стимулом для организма – она стала поправляться и через четыре дня решила, что наутро сможет пойти на работу. Заверив мать, что чувствует себя великолепно, Лия заторопилась в госпиталь.

Работа встретила её буднично, Мила посетовала, что молодежь теперь лечится бабушкиными таблетками, а не простым рецептом счастья в виде крепкого алкоголя, и заявила, что поскольку она предпочитает именно такое лечение – поэтому она никогда и не болеет.

– С возвращением, – поприветствовал Лию Дорнот, подходя к посту. – Как Ваше самочувствие?

– Уже хорошо, благодарю,–  отозвалась Лия.

– Надеюсь, вы не забывали, что Вас дожидается билет в театр?

Лия подняла голову и, помедлив, засмеялась:

– Не поверите – забыла.

– В таком  случае, я решил напомнить Вам о том, что это произойдет на следующей неделе и принес Ваш билет,– Ян протянул ей конверт, в который был вложен билет в театр.

– Спасибо,– Лия убрала конверт в карман.

– Позже мы договоримся о том, как и где будет удобней встретиться. Вы согласны? – Доктор взглянул на неё, светлые глаза невозмутимо отмечали каждую деталь. Лия внезапно поняла, что краснеет.

– Да, конечно же.