Страница 33 из 43
Годы шли, и печаль словно съедала душу Син-Нури. На глазах у хозяев рабыня так быстро старилась, что, равнодушные к судьбе невольницы, они все же удивлялись. Камилла нередко спрашивала Син-Нури, почему она так худеет?
— Ведь я не прячу от тебя еду. Ешь сколько хочешь, говорила госпожа.
— Ты добра ко мне, — отвечала с поклоном Син-Нури, — я благодарна за все, но, видит бог, мне ничего не надо. Жизнь мне не мила. Я жду смерти. Когда я вижу в зеркале свои седые волосы и мертвые глаза, я думаю, что прожила уже долгую жизнь и мне пора на покой.
В тот день, когда Сфрагис вместе с Мерионом и Хайраном прибыли в Александрию, Син-Нури была уже так слаба и немощна, что попросила у Камиллы разрешения прилечь и несколько дней не работать. Она не призналась госпоже, что давно уже задыхается от кашля и что много раз шла горлом кровь. Госпожа догадывалась о болезни своей рабыни и разрешила ей полежать. Син-Нури осталась в своей каморке со своими печальными мыслями.
А в это время Сфрагис и Мерион искали дом богатого римского вельможи, имя которого было им неизвестно. Вместе с Хайраном они заходили в роскошные виллы, спрятавшиеся в зелени садов. Мерион, придя к господину, владеющему богатым поместьем, предлагал свои ювелирные изделия, а потом справлялся, нет ли в доме рабыни по имени Син-Нури.
В другом случае к привратнику обращался Хайран. Одарив стража монетой, купец спрашивал о рабыне Син-Нури и, получив отрицательный ответ, разочарованный, говорил, что, видимо, их усилия напрасны. Ведь прошло так много лет. Римский вельможа мог давно покинуть Александрию.
Как-то после неудачных поисков, когда Сфрагис была особенно угнетена, Хайран спросил Мериона:
— Повтори, Мерион, все, что рассказала тебе жена. Повтори все слова. Может быть, ты что-то упустил. Чтобы найти неизвестного вельможу, надо хоть что-нибудь знать о нем.
— Богатый дом на берегу моря — вот все, что было сказано о нем. Да, вот еще: после долгой перебранки, когда я в гневе чуть было не убил ее, она крикнула, что в письме было имя госпожи — Камилла. Но это нисколько не лучше, чем имя рабыни.
— Ты не прав! — закричал Хайран. — Имя госпожи должен помнить каждый привратник, а имя рабыни он может забыть или просто не знать его.
Весь следующий день они заходили в богатые дома, раскинутые вдоль берега моря, и спрашивали, можно ли видеть госпожу Камиллу, и неизменно получали ответ, что здешняя госпожа имеет другое имя.
Сфрагис и Мерион побывали во всех домах, где можно было искать Син-Нури. Оставался только один моря, куда они не успели зайти. Уже не было никаких надежд, и Сфрагис расплакалась от отчаяния и печали. Все время она старалась не думать о мачехе, которая была виновницей их несчастий, но мысли девушки возвращались в дом отца, и она снова вспоминала розовое лицо с ямочками на щеках и плутоватые томные глаза мачехи. Она представила себе, как эта женщина бросает в очаг залитое слезами письмо матери, и сердце ее сжималось от боли. «Как же она коварна, — думала Сфрагис. — как жестока и жадна, если совершила злодейство только для того, чтобы предотвратить траты на выкуп несчастной Син-Нури! Боги породили настоящее чудовище с обликом приятной женщины. Зачем?»
Думая об этом. Сфрагис все больше восхищалась благородством и щедростью Хайрана. Она была рада, когда Мерион, всегда молчаливый и нерешительный, высказал Хайрану свое восхищение и благодарность.
— Ты спас мою Сфрагис, Хайран, и я твой вечный должник. Распорядись мною как хочешь. Если я смогу сделать для тебя что-либо хорошее, я буду счастлив.
Слушая Мериона, Хайран думал о том, что отец Сфрагис добрый и честный человек, но так неудачлив и нерешителен, что постоянно находится в бедственном положении. И как осудить его за дурные поступки второй жены? Он не виноват. Как можно было предвидеть все козни, какие принесет в дом новая жена — приветливая, веселая и внешне очень покладистая? «Бедный Мерион!»
Они подошли к дому, скрытому в густой зелени сада, и постучались в калитку. Сонный привратник спросил, что им угодно, и, когда Мерион нерешительно назвал имя госпожи Камиллы, привратник распахнул калитку и сказал, что госпожа дома.
— Скажи, добрый человек, — попросила Сфрагис, — есть ли в вашем доме рабыня по имени Син-Нури?
— Есть у нас экономка Син-Нури, — ответил привратник и, не глядя на обомлевших и потерявших дар речи людей, позвал слугу и приказал сообщить госпоже, что к ней пришли люди издалека.
— Откуда ты знаешь, что мы издалека? — поинтересовался Хайран.
— Здешние ни о чем не спрашивают, они всё знают, — рассмеялся привратник. — Скажите же, откуда приехали, и я сообщу госпоже Камилле.
— Скажи — из Сидона, — попросил Мерион.
Он тронул плечо Сфрагис и знаком показал, что надо держаться.
— Сейчас мы увидим мать, — прошептал он.
Отойдя от Сфрагис, он смахнул слезу и сказал Хайрану:
— Вот мы и дождались!
На дороге показались две женщины. Одна из них высокая, красивая, в одежде из дорогой шелковой ткани, а другая — маленькая, худенькая и совершенно седая. В ее облике ничто не напоминало Син-Нури, и Мерион был озадачен. Может быть, ее еще не позвали? А может быть, госпожа хочет узнать, для чего они пришли…
Прежде чем госпожа обратилась к ним с вопросом, седая женщина бросилась к Мериону и, обливаясь слезами, сказала лишь одно слово:
— Поздно!..
В это мгновение к ней бросилась Сфрагис.
— Мама, мамочка, ты не узнаешь свою Сфрагис? Я твоя Сфрагис, твоя маленькая дочка! Это меня увели работорговцы. Посмотри мне в глаза.
Она обняла мать, гладила ее седую голову и сквозь всхлипывания, повторяла:
— Мама, мамочка! Красивая вавилонянка Син-Нури! Как я счастлива! Мы встретились, все будет прекрасно.
— Все будет прекрасно! — повторила Син-Нури и закашлялась. Она долго не могла остановить свой кашель, и все смотрели на нее и ждали.
— Кто из вас желает поговорить о деле? — спросила Камилла, которой надоели эти слезы и причитания.
Она решила продать рабыню, как только услышала, что пришли люди из Сидона. Син-Нури была неизлечимо больна. Камилла видела это, и ей хотелось от нее избавиться. К тому же, услышав имя Мериона, она вспомнила давний разговор о драгоценностях и подумала, что кое-что возьмет за эту несносную Син-Нури. «Если, живя в такой роскоши, распоряжаясь всеми припасами дома и слугами, эта Син-Нури умудрилась заболеть неизлечимой болезнью, то чего можно ждать от такой рабыни?» Так думала Камилла, обращаясь к Хайрану, который показался ей наиболее симпатичным. «Мерион стоит молча, тараща глаза на свою Син-Нури, а Сфрагис, эта девчонка, которой тогда было всего семь лет, потеряла голову. И как только она узнала свою мать в этой несчастной седой старушке?» — размышляла Камилла без всякого чувства жалости.
Хайран тут же начал переговоры о покупке рабыни. Мерион понял, что сию минуту можно решить этот вопрос. Он подошел к Камилле и Хайрану.
— Благородная госпожа! Письмо, посланное мне женой несколько лет назад, дошло до меня только сейчас. Я привез с собой хорошие вещи и думаю угодить тебе, госпожа. Они со мной, и, если тебе угодно, я покажу.
— Я предлагаю всем войти в дом, — сказала громко Камилла и пошла рядом с Мерионом, который очень заинтересовал ее. Ей не терпелось узнать, что он предложит ей за эту неизлечимо больную рабыню.
Син-Нури увела Сфрагис в свою каморку, а, Мерион и Хайран пошли в покои госпожи. Когда Мерион вытащил из-за пояса заветный мешочек и стал извлекать содержимое, сердце Камиллы забилось от радости. Син-Нури была права. Такой тонкой, такой изысканной ювелирной работы она никогда не видела. Мерион покорил своим мастерством капризную госпожу Камиллу.
Он положил на стол отличный золотой браслет с рубинами, несколько колец с хорошими камнями и серьги, каких госпожа никогда не видела. Они были сделаны по образцу старинных изделий греческих ювелиров. На золотом лунном серпе стояла колесница в упряжке с богиней Афродитой. На тонких золотых цепях свешивались маленькие золотые амфоры, такие изящные и красивые, что хотелось смотреть на них бесконечно. Это была редкостная работа.