Страница 34 из 38
— Помилуй, Чиун! Я все это уже слышал.
— Так вот, этот предшественник не сказал: «У меня ничего не получилось». Он пораскинул мозгами и понял, какая у императора была потребность. Этот император не мог, конечно, сидеть из года в год за стенами замка. Он был тщеславен и считал, что если он будет все время отсиживаться во дворце, то его жуликоватым подданным придется туго, так как (он был в этом уверен) они не смогут сами собой управлять. У него была потребность чувствовать себя важным! И скоро наступил день, когда император открыл ворота дворца для того, чтобы люди могли приходить к нему со своими жалобами и просьбами. Тогда мой предшественник покрыл свое лицо грязью, одолжил у нищего его рваное платье...
— Не заплатив за это, бьюсь об заклад, — вставил Римо.
— Потом он вернул его. Если вещь возвращается, то за нее не нужно платить. Он проник во дворец под видом нищего, и когда император, развалившись на троне, удовлетворял свою потребность править, мой предшественник схватил его за горло и сказал, что пришел за платой.
— И одним императором стало меньше, — подхватил Римо.
— Нет. Император тут же заплатил ему. Он дал ему много драгоценных камней и большое количество монет, сделанных из золота. И у жителей нашей деревни снова была еда, и не надо было посылать детей «домой».
— И все это благодаря тому, что у императора была потребность править?
— Правильно.
— Рад за твоего предшественника. А теперь скажи, какое это имеет отношение к мистеру Гордонсу?
— Он думает, что для выживания ему необходим творческий интеллект.
Если мы ему скажем, где он может его получить, то он обязательно отправится туда. Вот тогда-то мы и атакуем!
— Ты считаешь, что это сработает?
— Слово Мастера Синанджу!
— Очень хорошо, — сказал Римо, — но я все-таки настаиваю, чтобы ты дал мне возможность схватиться с ним один на один.
— Понятно, — сказал Чиун. — Как видно, у тебя тоже имеется потребность — тебе позарез надо быть глупым.
Все остальное время Чиун молчал, пока они не оказались перед доктором Карлтон в ее кабинете, в лаборатории Уилкинса. Она обрадовалась их приходу.
— С тех пор как ты ушел, — сказала она Римо, — я только о тебе и думала. А ты, оказывается, жутко нервный. Мне пришлось потратить целых три дня на ремонт Джека Даниэльса. Боже, что ты натворил с его транзисторами! И с моими тоже.
— А, ерунда, — сказал Римо, — ничего особенного.
— Особенное тоже было, — сказала она, приглаживая па пышной груди белую нейлоновую блузку. — Можешь поучиться у этого человека, мистер Смирнофф, — сказала она, глядя мимо Римо. — Ты вроде бы считаешься машиной удовольствий, а на деле не стоишь и прыщика на его пятке.
Римо обернулся. Андроид — господин Смирнофф молча смотрел на них из угла комнаты. Наблюдал ли он? Слушал? А может быть, он просто стоял в углу, выключенный, как холодный электрический утюг? Но тут Римо заметил, что мистер Смирнофф, словно бы соглашаясь с тем, что ему говорила доктор Карлтон, кивнул. Затем его глаза шевельнулись в орбитах и встретились со взглядом Римо. Тот повернулся к Ванессе Карлтон.
— Если честно, ты, действительно, кое-чего стоишь, кареглазый...
— Да, да, конечно, — прервал ее Чиун, — но мы пришли сюда по важному делу.
— Я никогда не обсуждаю дел без выпивки. Эй, мистер Сигрэмс!
В дверь вкатилась самоходная тележка и, выполняя заказ, изготовила двойную порцию сухого, очень сухого, коктейля мартини. Доктор тут же отпила изрядный глоток. Тележка покатилась прочь.
— Теперь выкладывайте, что у вас там!
— Вы объявите о создании качественно новой программы творческого интеллекта, — сказал Римо.
Доктор Карлтон рассмеялась:
— А вы пройдетесь по потолку!
— Вы должны это сделать, — сказал Римо. Чиун поддержал его кивком головы. — Нам это нужно, чтобы заманить сюда Гордонса.
— Именно этого я и не хочу. Я больше не контролирую действия мистера Гордонса. Я не знаю, что он сделает, если сюда заявится. Мне лишняя головная боль совершенно ни к чему. Как вы думаете, почему я поменяла всю систему запоров на входах? Нет уж, спасибо!
— Вы меня не так поняли, — сказал Римо. — Мы не просим вас сделать такое объявление — мы приказываем вам.
Чиун молча кивнул, подтверждая сказанное Римо.
— Это что — угроза?
— Вот теперь вы нас поняли правильно.
— А почему вы считаете, что я испугаюсь?
— А вот почему, — сказал Римо. — Правительство перестало финансировать ваши исследования. Вы тем не менее продолжаете свою работу так же беззаботно, как и раньше. На что? На какие деньги? Готов поставить четыре цента против ваших двух, что на фальшивые деньги мистера Гордонса. Правительство очень не любит тех, кто сам печатает доллары.
Доктор Карлтон сделала еще один большой глоток и села за свой стол. Она начала было говорить, потом остановилась на полуслове, глотнула еще мартини и, наконец, сказала:
— Ну, хорошо.
— Что «хорошо»? — спросил Римо. — Возражения снимаются?
Она кивнула.
— А все-таки что навело вас на мысль запрограммировать Гордонса на изготовление фальшивых банкнот?
— Ах ты кареглазый поганец, так ты, значит, блефовал?
Римо пожал плечами.
— Я не программировала его на изготовление фальшивых денег, — запальчиво сказала Ванесса. — Однажды я проводила совещание, на котором обсуждались наши финансовые проблемы. Я сообщила, что нас собираются закрывать. Помнится, я еще сказала, что если бы у нас были деньги, то мы бы выжили. Деньги означают выживание. Что-то в этом роде.
Она сердито допила бокал и снова вызвала мистера Сигрэмса.
— Среди присутствовавших был и мистер Гордонс. Он слышал мои слова и в ту же ночь сбежал. На следующий день он прислал мне кипу фальшивых банкнот, написав в сопроводительной записке: «Это поможет Вам выжить».
— С фальшивками, выполненными столь безукоризненно, это, наверное, было не трудно, — заметил Римо.
— Вначале они были совсем не идеальны. — Она подождала, пока винная тележка наполнит ее бокал. Но я отсылала их обратно со своими критическими замечаниями, пока, наконец, у него не стали получаться банкноты, не отличимые от настоящих.
— Ну, хорошо, теперь ему не отвертеться. Сегодня же вечером вы объявите о создании новой программы творческого интеллекта. Не забудьте упомянуть, что собираетесь ее опробовать и с этой целью запускаете отсюда послезавтра ракету с программой на борту.
— Я сделаю это, — сказала доктор Карлтон, но каковы ваши шансы против него? Он ведь непобедим. Он — тот, кто выживет при любых обстоятельствах.
— Что-нибудь придумаем, — сказал Римо.
Однако и у Римо были свои опасения. Вечером, когда они с Чиуном остались одни, Римо сказал:
— Боюсь, Чиун, у нас ничего не получится.
— Почему?
— Да потому, что Гордонсу не составит труда во всем разобраться. Он поймет, что это — липа, дело наших рук. Чтобы догадаться об этом, хватит интеллекта улитки.
— Угу, — сказал Чиун, поднимая вверх указательный палец с блестящим длинным ногтем. — Я уже думал об этом. Я продумал буквально все.
— Расскажи!
— Расскажу. — Чиун приоткрыл у горла кимоно Ты ничего не замечаешь?
— Шея, кажется, стала тоньше. Ты худеешь?
— Нет, дело не в этом. Ты помнишь тот свинцовый предмет, который я всегда носил на шее? Теперь его нет.
— Ну и хорошо. Выглядел он, надо сказать, препротивно.
Чиун сокрушенно покачал головой: Римо временами все-таки был туповат.
— Эта штука принадлежала мистеру Гордонсу. Такая пищалка, которыми часто пользуется твое правительство. Они еще бибикают. Вы их, кажется, называете насекомыми.
— А, «жучок»?
— Вот именно. Насекомое. Я носил его при себе, но завернул в свинец, чтобы Гордонс не получал от него сигналы.
— Ну?
— Ну, и когда мы сюда прибыли, я снял с этой штуки свинцовую обертку, и теперь он эти сигналы получает.
— Но это же глупо, Чиун! Теперь уж он наверняка догадается, что мы здесь.