Страница 31 из 38
Может быть, уши Римо обезобразил кто-то другой? — Мистер Гордонс на секунду задумался над таким вариантом. — Нет. Никто другой сделать этого не мог. Его не смог бы убить никто, кроме того желтокожего старика. Только он.
Почему же тогда изуродованы уши?"
Мистер Гордонс использовал все возможности своего творческого интеллекта, пытаясь решить эту проблему. Ответа на этот вопрос он не находил. Возможно, здесь кроется какая-то опасность? Угроза его выживанию?
Надо подумать над этим еще. Больше исследований. Больше данных. Больше интеллекта.
Он подсунул два пальца под нижнюю часть правого уха, помял раздавленное в кашицу мясо и нащупал что-то инородное. Это «что-то» имело отличные от общей массы удельный вес, массу и плотность. Это «что-то», извлеченное им, оказалось кусочком кожи. Он осторожно исследовал его пальцами. На ощупь он не отличался от остальной кожи головы. Поднеся его поближе к зрительным сенсорам, он подсчитал количество пор на квадратном миллиметре этого кусочка кожи, потом, нагнувшись к голове, произвел аналогичные подсчеты в трех разных, выбранных наугад, местах на кожном покрове головы. Анализ полученных данных указывал на то, что этот кусочек кожи был частью уха на той голове, которая лежала у него между ног. Степень вероятности была весьма высокой.
Мистер Гордонс тщательно обследовал ухо, стараясь отыскать то место, где был раньше этот кусочек кожи. Ему повезло — в одном месте он заметил часть уха, очертания которой напоминали букву "V". Лоскут кожи в его руке имел те же самые очертания. Мистер Гордонс стал искать место на ухе, очертания которого совпадали бы с конфигурацией лоскутка кожи. Он приложил туда лоскуток, но если верхняя часть петли совпадала с ухом, то нижняя часть повисла в воздухе. Там было пустое место. Три с половиной миллиметра пустоты. Значит, ухо было укорочено, часть его была удалена. Он пригляделся.
Да, здесь должна была быть мочка. Но у того, кто с высокой степенью вероятности назывался Римо, на ушах мочек почти не было!
Значит, эта голова не принадлежала тому, кого с высокой степенью вероятности можно было считать Римо!
Вывод был логичным. Взглянув снова на голову, он попытался распознать, кому же она принадлежала, но у него ничего не вышло: он такого человека не знал. Это, однако, было не важно; важно было лишь то, что эта голова не была головой Римо.
Следовательно, желтокожий старик пытался его обмануть. Когда-то он заявил, что не будет угрожать выживанию мистера Гордонса, но на деле поступил как раз наоборот, и теперь он тоже должен умерен. Да, человек, которого с высокой степенью вероятности можно считать Чиуном, должен умереть — так же, как и человек, которого с высокой степенью вероятности можно считать Римо. Мистер Гордонс позаботится об этом.
Но на очереди и другие дела. Он должен разбросать, как обещал, деньги над городом.
И найти себе друга.
Глава 11
— Если вы станете моим другом, я угощу вас выпивкой. Согласны?
Пилот реактивного лайнера компании «Пан-америкэн» с изумлением воззрился на человека с невыразительной внешностью, стоявшего перед ним с большой картонной коробкой в руках.
Капитан Фред Барнсуэлл собирался на свидание. Новая стюардесса весьма прозрачно намекнула, что он ей небезразличен. Закончив отчет о рейсе, Барнсуэлл закрыл за собой дверь офиса и направлялся домой на Манхеттен: предстоял интимный ужин...
Короче говоря, у него не было ни желания, ни времени на пустые разговоры с любителями гражданской авиации, тем более — с незнакомым и немолодым мужчиной.
— Конечно, приятель, конечно. Я твой друг на всю жизнь.
Невыразительный мужчина благодарно улыбнулся, но не сдвинулся с места, загораживая капитану Барнсуэллу дорогу в узком коридорчике, соединяющем офис с главным терминалом аэропорта Кеннеди неподалеку от Нью-Йорка.
— О'кей, приятель? — улыбнулся ему Барнсуэлл. Он уже опаздывал. Говори скорее, что ты хочешь.
— Хорошо, — сказал мужчина. — Поскольку вы теперь мой друг, я могу обратиться к вам с просьбой об одолжении. Правильно?
«Ну вот, начинается», — подумал Барнсуэлл. Опять к нему привязался очередной забулдыга. Ну отчего они все время лезут к нему? Выражение лица у него такое, что ли?
— Конечно, дружок, — сказал он, однако опуская руку в карман. Сколько вам надо? Двадцать пять центов? Доллар?
— Мне нужен ваш самолет.
— Что?! — воскликнул Барнсуэлл, прикидывая, не позвать ли стражей порядка.
— Ваш самолет. Если об этом просит друг, то не так уж это, наверное, и много?
— Послушай, парень, я не знаю, что ты задумал, но...
— Так вы не дадите мне свой самолет? Значит, вы мне не друг. — Улыбка сошла с его лица. — Другу должно быть небезразлично мое выживание.
— Ну все, хватит! Тебе лучше убраться отсюда, пока не нажил неприятностей.
— Как вы думаете, найдется ли другой пилот, который захотел бы стать моим другом и одолжил бы мне самолет?
«И чего я с ним волынюсь? Наверное, я слишком снисходителен к людям», — подумал Барнсуэлл, но все же начал терпеливо объяснять:
— Послушай, друг, ведь это не наши собственные самолеты. Они принадлежат авиакомпании, а мы просто работаем на нее. Я, например, не могу одолжить тебе самолет потому, что у меня просто нет своего самолета.
На лице мужчины вновь появилась улыбка.
— Так, значит, вы все-таки мне друг?
— Да, — сказал Барнсуэлл.
— А есть такие люди, которые имеют собственные самолеты?
— Конечно, частные пилоты. Маленькие самолеты видел? Почти все они в частной собственности.
— А захочет кто-нибудь из них стать моим другом? Можно иметь не одного, а двух друзей? Или еще больше?
— Конечно, конечно, можно. Кто сможет тебе отказать? — Какую шикарную историю расскажет сегодня Барнсуэлл стюардессочке перед тем, как снять с нее трусики!
— Вы — настоящий друг, — сказал с улыбкой мужчина. — Вот вам миллион долларов. Теперь мы друзья.
Он опустил на пол картонную коробку и открыл ее. Она была до краев наполнена стодолларовыми банкнотами.
«Здесь миллионы, если не миллиарды, — подумал Барнсуэлл. — Они, разумеется, фальшивые. Мало в каком банке найдется столько наличности, сколько этот псих таскает в картонной коробке».
— Ладно, ладно, приятель, — сказал Барнсуэлл, — мне не нужны деньги, чтобы быть твоим другом. А, собственно, откуда они у тебя?
— Я их сделал.
— Сделал в смысле «заработал» или сделал в смысле «изготовил»?
— В смысле «изготовил», друг.
— Думаю, приятель, тебе лучше самому передать все это властям.
— Почему, друг?
— Они будут с тобой не так суровы, если ты явишься с повинной. Правительство не любит, когда кто-то сам печатает деньги вместо него.
— И меня арестуют?
— Ну, может быть, не сразу, но им наверняка захочется тебя допросить.
— И вы советуете мне это сделать? — спросил улыбающийся мужчина.
— Советую, дружок. Лучше пойти и во всем признаться.
— Нет, вы — не настоящий друг, — сказал мужчина с улыбчивым лицом, который вдруг перестал улыбаться. Его правая рука со свистом прорезала воздух и соприкоснулась с головой Барнсуэлла, отчего проломилась височная кость, и капитан Барнсуэлл без промедления отправился в рай для пилотов, полный очаровательных стюардесс.
Мистер Гордонс посмотрел на распростертое перед ним тело, не испытывая никаких эмоций, кроме недоумения. В какой момент и почему их дружба вдруг прекратилась?
Следующим, кого он встретил, был небольшого роста жилистый мужчина с испорченными зубами и выцветшей под солнцем всех широт пилоткой. Хозяин старенького ДС-4 с удовольствием согласился подружиться с мистером Гордонсом и не стал советовать передать деньги властям. Правда, предварительно он убедился, что в коробке полно денег и что если даже они и фальшивые — а у него имелся кое-какой опыт с перевозкой фальшивых денег, — то это самые лучшие фальшивки из всех, какие он когда-либо видел.