Доктор Куэйк

Значит, это были девицы. А как же мертвые? Видимо, девицы пользовались водяным лазером. Вот почему у всех убитых была мокрой средняя часть тела; напор воды использовался, чтобы выдавить из тела внутренности. И возможно, это делалось после занятий сексом, когда мужчины были слишком слабы, чтобы оказывать сопротивление, раздумывал Римо, вспоминая расстегнутые ширинки на брюках мужчин в кювете.

Он сидел в машине и перебирал в памяти многое из того, на что должен был обратить внимание с самого начала, будь он хоть самым плохеньким детективом. Например, как девицы замялись, отвечая на вопрос, куда делись двое бандитов, с которыми они ушли. И как захихикали, когда одна из них сказала, что «их подберут по дороге».

Он вспомнил и еще кое-что. Например, ярко-голубой баллон водяного лазера у них в машине, который он увидел, выходя сегодня из своего дома. Они взяли его с собой, чтобы расправиться с ним, с Римо, после того, как высосали бы из него все силы.

Он усмехнулся. Один – ноль в твою пользу, Римо. А если быть точным, то даже два – ноль.

Он не слышал, как открылась дверца машины. И только почувствовав, что рядом кто-то есть, понял, что Чиун уже здесь.

– Куда он ходил? – спросил Римо.

– Там есть жилой автоприцеп. Он внес туда саквояж и положил его в холодильник. Я взял его оттуда. Вот он.

Римо услышал, как внизу на дороге тронулся автомобиль Уайта, а какое-то мгновение спустя увидел удалявшиеся овальные огни его машины.

У Чиуна на коленях лежали деньги. А что будет, если они не положат их обратно в холодильник?

– Ну что ж, посмотрим, – сказал себе Римо.

Он завел мотор и выехал со стоянки. Смит будет счастлив получить эти деньги обратно. А Римо почувствует себя счастливым, когда доберется до этих девиц.

Но, когда они вернулись к себе домой, девушек там уже не было.

Глава двадцать шестая

«Он был самым храбрым из тех, кого я когда-либо знал».

«Он был самым умным, самым прекрасным человеком, которого я когда-либо встречал, стопроцентным американцем».

«Он был как суровая и неподкупная Немезида для всех нарушителей закона, независимо от того, какие посты они занимали и каким пользовались влиянием».

«Он» – это шериф Вейд Уайт, и он был мертв. Шериф лежал обнаженным в спальне своего дома, построенном в стиле ранчо, и был накрыт увеличенной фотографией подъема американского флага на горе Сурибати в семь квадратных футов с подписью фотографа, сделавшего снимок, в самом низу.

Кровать была вся мокрая, внутренности шерифа вылезли у него изо рта. Глаза его остались широко открытыми, в них застыл смертельный ужас.

Глядя на тело шерифа и посасывая, как всегда, леденец, его заместитель, Брейс Коул, обдумывал свою эпитафию. Ему пока не пришло в голову, что шериф умер мучительной смертью.

Коул был готов сделать заявление о случившемся, если бы кто-нибудь попросил его об этом.

Он оглядел комнату. Никаких следов и улик. Посмотрел на тело шерифа. Тот выглядел точно так же, как те два типа, которых они нашли в кювете. И так же, как Файнштейн и тот геолог из Вашингтона.

Да, два человека в кювете. Что сказал тогда Уайт? Кажется, он произнес: «Я не удивлюсь, если окажется, что он как-то замешан в этом». Вот что сказал тогда Уайт, и он имел в виду никого иного, как Римо Бломберга, того самого умника – хозяина магазина!

Шериф Вейд Уайт, величайший человек, был слишком терпелив. Но он терпеть не будет. Он, Брейс Коул, который стал теперь исполняющим обязанности шерифа округа Сан-Эквино – он будет исполнять их в течение шестидесяти дней до избрания нового человека на эту должность после того, как шериф Вейд Уайт ушел, не доработав до конца своего срока, – не намерен позволить Римо Бломбергу на этот раз выйти сухим из воды.

Кобура шерифа Уайта висела на спинке кровати. Брейс Коул вытащил из нее револьвер. Он крутанул барабан, чтобы убедиться, что он полностью заряжен, и провел пальцем по зарубкам на рукоятке пистолета.

– Шериф, – сказал он, обращаясь к покрытому кишками лицу Уайта, – мы сделаем на твоем пистолете еще одну зарубку.

После этого Брейс Коул вышел в ночную тьму, спустившуюся на округ Сан-Эквино. Он не заметил лежащую на полу, недалеко от кровати, записку, на которой печатными буквами было написано: «Двуличная американская свинья. Вот и расплата».

На другом конце города, сидя в своей гостиной на голубом замшевом диване, Римо разговаривал по телефону со Смитом. Чиун, все еще в черном кимоно, сидел на полу в столовой и смотрел сквозь стеклянную дверь на едва освещенный дворик с бассейном.

– Мафия выведена из игры, – говорил Римо. – Я не думаю, что они снова появятся. Теперь мне надо разобраться с этими девицами, ассистентками доктора Куэйка.

– Как вы думаете, почему они этим занимались?

– Кто знает? Они вели весьма радикальные разговоры. Может, ненавидят свою страну. А может, просто хотели добыть побольше денег. Да, кстати, о деньгах. Мы выручили ваши доллары.

– Благодарю Бога за эту милость, – сказал Смит. – Но вам следует скорее остановить этих девиц, пока они не натворили чего-нибудь ужасного.

– Постараюсь, – ответил Римо. – Мы сейчас едем за ними.

Он повесил телефонную трубку и повернулся к Чиуну:

– Пора, Чиун, пошли.

Старый кореец поднялся на ноги и последовал за Римо. Они выехали из дома всего за четыре минуты до того, как там появился новоиспеченный шериф Брейс Коул.

Убедившись, что добыча от него ускользнула, он тут же передал радиосообщение всем полицейским постам округа:

«Внимание! Всем подразделениям полиции округа Сан-Эквино. Принять меры к тому, чтобы обнаружить и задержать красный автомобиль с арендными номерными знаками, управляемый неким Римо Бломбергом. Его может сопровождать азиат небольшого роста. Оба разыскиваются по подозрению в убийстве. Они могут быть вооружены и очень опасны, приближаться к ним нужно с максимальной осторожностью».

Римо вновь оставил свой автомобиль на стоянке института Рихтера, в самом дальнем углу, чтобы не привлекать внимания. Это была стремительная езда. Он мчался на полной скорости, когда сзади появилась полицейская патрульная машина и, требуя остановиться, включила сирену. Однако Римо сумел оторваться от преследования, выключив огни и в полной темноте свернув с шоссе на дорогу, ведущую к институту. После этого он посмотрел назад – никого.

Римо и Чиун прошли вниз по шаткой деревянной лестнице, которая привела их к жилому прицепу девиц-близнецов. Но «фольксвагена» рядом не было. Они зашли в фургон и в темноте стали ждать хозяек.

Если девицы собираются устроить землетрясение и достаточно крупное, они попытаются сделать это где-то поблизости, говорил себе Римо, в душе надеясь, что он прав и что они еще не сбежали. Ведь именно здесь находился «замок» разлома, и земная кора испытывала самое высокое давление. Как раз здесь и мог быть установлен их водяной лазер, способный разнести всю Калифорнию.

Уничтожить Калифорнию? А скольких же людей это коснется? Тринадцати миллионов? И сколько из них погибнет? Миллион? Или два? А можно ли будет пересчитать тех, кто потеряет свои дома и все имущество? Свое дело?

Миллионы трупов. Если их положить рядом, они вытянутся на полстраны.

Римо услышал шум мотора, тонкий звук четырехцилиндрового двигателя. Затем хлопнули дверцы машины, послышались голоса. Он съежился на своем сиденье.

– Лживое, воровское правительство. Должно быть, кто-то выследил Уайта и украл деньги. (Это, кажется, голос Джил.) Ну, ничего. Теперь они заплатят за все.

– А я так не думаю. (А Это уже Джекки.) Мне кажется, эта свинья попыталась прикарманить себе все денежки.

Послышался смешок, потом Джекки сказала:

– Ты заметила, какое у него было лицо, когда мы запустили в него лазер? Поганец несчастный. У него даже не было шанса поставить пистон… – Она снова хихикнула.

Теперь они стояли совсем рядом с автоприцепом.

– Я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы нам опробовать лазер и на Римо. Что, кстати, он сделал с нами? – спросила Джил.