Цвет страха

Его люди вскинули оружие, но не успели сделать ни единого выстрела. Захватчики тоже не стреляли, и это было самое страшное. Они повернулись, распластались на земле и натянули на лица свинцовые маски. Самой примечательной особенностью масок оказалось то, что, в них не было прорезей для глаз. Атакующие приготовились сражаться вслепую.

Потом они пустили в ход невероятно мощное оружие, которое вблизи напоминало универсальные пульты дистанционного управления.

Пульты засияли, запульсировали и заморгали яркими лучами всевозможных цветов и оттенков.

Лучи ударили по глазам Люка Крока и его бравых солдат, словно копыта тысяч жеребцов.

Некоторым удалось улизнуть невредимыми. Другие, получив удар зеленым светом, расстались со своим обедом и потеряли сознание. Третьи, кому достался красный, с яростью набросились на своих товарищей.

Творилось что-то ужасное. Стальные кони непоколебимо стояли на месте, но люди, которые им управляли, беспомощно валились на землю, словно бумажные куклы, сдутые ураганом. Ураганом цветов радуги.

Командир Крок, до сих пор торчавший в люке танковой башни, нырнул вниз и прикрыл за собой люк. Впоследствии он заявит, что поступок его был продиктован не трусостью, а вполне разумным желанием сохранить свою жизнь, чтобы не оставить подчиненных без руководства.

Ужасные лучи пронзили толстую броню, демонстрируя бессилие французских боевых машин перед могуществом новых технологий.

Люка поразил удар розового и желтого импульсов, вспыхнувших одновременно.

Он выскочил из танка и врезался в толпу зевак, до смерти напуганный желтым светом, который, как ему казалось, превратил его голову в котел с кипящим сливочным маслом.

Но в глубине его души, наполненной безумным страхом, царила безмятежная уверенность в том, что этот кошмар немедленно кончится, стоит лишь отбежать подальше. Это благостное чувство почему-то казалось Люку Кроку розовым...

Марк Кобьен наблюдал за французами, которые беспорядочно отступали, охваченные самыми разнообразными эмоциями. Некоторые из них, облученные розовым, двинулись вперед и попали под желтый свет кавалерии и красный огонь артиллерии.

И тут же отступили, сцепившись друг с другом.

Суматоха наконец улеглась, и Марк повел своих зуавов во Дворец Чародея и вниз, в Утилканар. Тем временем Калифорнийские мушкетеры и Флоридские партизаны перекрыли подступы ко дворцу.

В Утилканаре стояла ужасная вонь. Чтобы идти дальше. Марку пришлось подкрепиться розовыми лучами. Зуавов запах не смутил. Они рвались в бой, воодушевленные победой в Третьей битве при кратере.

Войдя в зал управления, Марк обнаружил подсыхающую лужу рвоты и разбитые органы управления.

Он нахмурился, раскрыл спутниковый телефон и, как только на том конце взяли трубку, сказал:

— Читвуд исчез. Пульт управления испорчен.

— Что там произошло? — осведомился хриплый раздраженный голос.

— Не знаю. Тут следы рвоты. Может быть, Читвуд облучился суперзеленым?

— Сидя в зале, облучиться невозможно. Прокрутите видеозаписи.

Марк просматривал кассеты, пока на экране не возник Род Читвуд, уткнувшийся лицом в собственную блевотину. Потом телевизор полыхнул зеленым, Марку стало дурно, но все же он сумел удержать пищу в желудке. Это оказалось нетрудно. Как-никак, французская кухня, хотя и железнодорожная.

— По-моему, французам удалось завладеть нашей технологией, — доложил он.

— Женщина?

— Да, похоже на то.

— Будь проклят ее дальтонизм! Должно быть, она сумела включить мой гиперглаз. Не сдавайте позиции. Мы выступаем.

— Сэр... — заговорил было Марк, но трубка уже умолкла, поэтому он уселся в кресло перед главным экраном и попытался свести воедино свои детские воспоминания и грубый голос, отдававший ему приказы.

Дядя Сэм сам собирался навестить «Евро-Бисли». Зачем? В инструкциях, полученных Марком перед началом операции, об этом не было ни слова.

Первым о разгроме Легиона в «Евро-Бисли» узнал министр культуры Морис Туре.

— Кто? — воскликнул он, брызгая слюной. — Кто виновен в этом позоре?

— Солдаты противника наступали в мундирах армии Наполеона III, — ответил секретарь.

— Наполеон III? — Морис задумчиво пожевал губами, переваривая информацию. Этого не могло быть, следовательно, не могло быть никогда. Неужели опять американцы мутят воду? Просмотрев последний выпуск «Монд», Туре нашел фотографии с места событий, которые французская пресса называла «происшествием у Кратера».

Итак, захватчики прибыли из Америки, решил министр. Они явились, чтобы продолжать наносить оскорбления Франции. Они заплатят за это.

Морис Туре взял трубку и набрал номер командующего военно-воздушными силами.

— Mon General, у меня ужасные известия. Но ваше своевременное вмешательство спасет положение. Культурный Чернобыль вновь оказался в руках противника. Вероятно, единственный способ покончить с ним раз и навсегда — это превратить его в настоящий Чернобыль. Не найдется ли у вас атомной бомбы? Ах, найдется!.. Отлично. Тогда слушайте...

Вертолет цвета черного янтаря, проскользнув над холмами парижских пригородов и крышами окрестных ферм, опустился в «Евро-Бисли».

Марк Кобьен следил за вертолетом, провожая его объективами телекамер. Когда машина приземлилась, Марк без особого удивления, хотя и с легким испугом, увидел Боба Бисли, который выпрыгнул из кабины и помог спуститься Дяде Сэму.

Сэм Бисли был в белоснежном мундире с золотым кантом и оплетенными шнурком эполетами. Его одежда напоминала Марку форму итальянских адмиралов. Сэм двинулся вперед, опираясь на серебряную трость и отвечая на приветствия солдат в фуражках с силуэтами мыши из черного фетра.

Это великолепное зрелище наполнило душу Кобьена дурными предчувствиями.

К его облегчению, левая глазница Сэма была прикрыта белой повязкой. Марк ни за что не согласился бы еще раз взглянуть в его пульсирующий стальной глаз...

Директор ОВБ Реми Ренар никого не вызывал, поэтому, когда распахнулась дверь помещения охраны, он повернулся и гневно взглянул в ту сторону.

Дверь с грохотом ударилась о стену, рассыпая осколки зеркального стекла.

В кабинет влетели Доминик Парилло и пленник из компании Бисли по имени Род Читвуд.

Следом появились два самых странных человека, когда-либо вторгавшихся в пределы ОВБ. Один из них был типичный американец, другой — очень старый азиат.

— Он пришел за спутником! — крикнула женщина.

— Да, я пришел за спутником, — подтвердил американец.

— Вы его не получите! — заявил Ренар, вставая между незваным гостем и толстой стальной дверью с сейфовым замком.

Белокожий американец шагнул к двери, по пути схватив Ренара за локти и отставив его в сторону, словно вешалку для пальто.

Реми судорожно сглотнул, пытаясь унять гадкое ощущение в желудке. Ни разу в жизни он не чувствовал себя столь беспомощным. Создавалось впечатление, что американец попросту его не замечает.

— Толщина двери восемь дюймов, — прошипел он. — Комбинацию замка знают только два человека во всем здании, и, чтобы его открыть, нужны оба, — один из них здесь, второго здесь нет.

— Да, толстовата, — промолвил американец, окидывая цель озабоченным взглядом.

— Надеюсь, вы понимаете, что всякая попытка взломать дверь заранее обречена на провал?

— Да, трудновато, — согласился тот. — Подожди здесь, папочка. — И вышел из комнаты.

Реми Ренар позволил себе несколько расслабиться. Если он сумеет выстоять еще несколько минут, все закончится благополучное. Вот-вот прибудет подкрепление, и тогда этим двум ни за что не улизнуть из здания. Во всяком случае, если они действительно безоружны, как показалось директору.

В коридоре послышалась какофония кошмарных звуков. Сначала донесся грохот парового молота, сменившийся уханьем пресса для утилизации старых автомобилей. Протестующе заныли штукатурка и плинтусы. Послышался горестный стон металла — ужасный, жалобный, невыносимый.