Страница 30 из 89
— Да, и мы должны перестать слушать его!
«Это наверняка сказала Кейт».
Она скрестила руки на груди — это была более агрессивная версия позы Хартли, — сердито уставилась на Тони и заявила:
— Если бы не его глупая идея кидать вещи в окна, Том все еще был бы жив!
Фостер, слегка ошеломленный подобным обвинением, не сразу смог подобрать слова для ответа:
— Я никогда не говорил, что он должен кинуться в окно сам!
— Это ты решил перейти в ту комнату, из-за тебя он оказался там. Твоей затеей было швыряться в окна, тем самым ты посеял семена в отчаявшемся человеке.
— Какие? Он вовсе не казался мне отчаявшимся!
— Значит, ты этого не отрицаешь!
— Чего?
«Вот блин!.. Я и вправду ничего не отрицал. Я даже не думал, что это понадобится, но судя по тому, что все нахмурились и прищурили глаза, не только Кейт считает, что я виновен в смерти Тома.
Кто-то из нас сойдет с ума и убьет остальных. Отлично. Вот и угадайте, в каком списке нахожусь я. — Кейт шагнула вперед, и Фостер невольно отступил. — Я так полагаю, нам уже поздно становиться друзьями».
К Кейт присоединился Маус. Тони опять сделал шаг назад, потом еще один — на всякий случай.
— Оставь его в покое, Кейт. — «Маус на моей стороне?» — Нельзя винить Тони за смерть Тома. С тем же успехом можно объявить крайним Ли за то, что тот вошел туда первым. — Все прищуренными глазами посмотрели на Ли и нахмурились. — Или Эшли за то, что она бросила блюдо.
Нахмуренные лбы начали разглаживаться. Никто из съемочной группы не смог бы винить в чем-то маленькую девочку. Точнее, все знали, что нет смысла относиться так к дочери Чи-Би, даже если она в чем-то и была виновата.
— Или меня, потому что я бросил стул.
Это убило все обвинения на корню.
Тони с облегчением увидел, что среди присутствующих не оказалось достаточно безрассудного человека, способного бросить обвинение этому типу, который мог лечь под «бьюик» и приподнять его.
В наступившей неловкой тишине Тина взяла гримерный чемоданчик Эверетта, подошла к Ли и Бренде и предложила:
— Почему бы нам не снять с девочек грим?
— Я костюмерша, — ответила Бренда.
— Потому и не умеешь это делать?
— Нет, я просто… Я имею в виду… Прекрасно.
Она отстранилась от Ли так неохотно, что Тони почти услышал треск отрываемого скотча.
— Брианна, ты грязнее, поэтому должна… Брианна?
— Сырник!
Эшли потянула руку мимо Зева и стала трясти сестру за плечо, пока на лице младшей девочки не появились признаки жизни.
Музыкальный редактор аккуратно, но твердо развел их, потом опустился на колени и спросил:
— В чем дело, Бри?
— Ребенок перестал плакать.
— Но это хорошо, верно?
— Сомневаюсь, — нахмурилась она.
Тони тоже сомневался. В прошлый раз, когда Карл перестал плакать, начались ретроспективные сцены. Касси и Стивен. Смерть самого Карла…
В холле зажегся свет. Теперь тут была мебель — пара кресел с высокими спинками, стол в форме полумесяца, на котором стояла ваза с белыми тюльпанами, восточный ковер.
Фостер оказался здесь один.
Если не считать, что кто-то кричал на втором этаже:
— Чарльз, не надо!
Выше по-прежнему царила тьма. Если что-то и должно было случиться, то ни в коем разе не там.
И вот появились они.
«Дамы и господа, позвольте обратить ваше внимание на вершину лестницы».
На Чарльзе была форма. Рядом с ним шла женщина в сером костюме, облегающем, строгом и явно дорогом. Тони не очень хорошо разбирался в дамской моде, но похожий наряд он видел на Мадонне в «Эвите»[34].
Чарльз схватил женщину за руки повыше локтей и медленно теснил ее назад. Она плакала, умоляла перестать, но он как будто не слышал. Его лицо было ужасающе бесстрастным.
«Отлично. Я ее слышу, а он — нет? Дерьмо. Этот тип собирается сбросить ее вниз!»
Тони знал, что это бесполезно, но все равно побежал к длинной лестнице.
Они спустились на две, три, четыре ступени… А Чарльз так и не толкнул свою спутницу.
Когда оба очутились на пятой ступеньке, Чарльз остановился.
— Ты хочешь болтаться со своими дружками, пока меня нет дома, — тихо сказал он, и его тон не оставлял сомнений, какие именно дружки имелись в виду. — Что ж, вперед!
Он поднял женщину и с силой насадил на оленьи рога, висящие на стене. Ткань порвалась, самый длинный отросток высунулся из серого костюма.
— Ладно, я поверю, что безумие придало ему сил, — запротестовал Тони, обращаясь к дому, к призракам, лишь бы удержаться от вопля. — Но эти рога просто не могли удержаться на стене, когда взрослая женщина, пусть и невысокая, повисла на них!
В тот же миг рога сорвались со стены и запрыгали вниз по лестнице вместе с жертвой, мечущейся, издающей булькающие звуки.
Тони посмотрел вниз. Чарльз — тоже. Дергающаяся женщина остановилась между ногами парня.
— Черт, черт, черт!
Фостер сделал несколько прыжков назад, остановился и увидел грандиозный финал. Чарльз перекинулся через перила.
Головы действительно разбиваются с тем же хрустом, что и арбузы. Парни, ответственные за звуковой фон, были бы довольны.
Свет начал меркнуть, превратился в мерцание свеч.
Тони больше был не один.
— Перестаньте на меня таращиться! — пробормотал он, пытаясь перевести дух.
— Они думают, что ты спятил.
— Да чтоб вас! — Тони отпрыгнул, когда перед ним внезапно появились Касси и Стивен.
— Это не поможет, — заметил мальчишка.
— Спасибо. Неужто? Где вы были, черт побери?
— После того как мы погибли, материализоваться сразу не получилось. Потом мы застряли в ванной комнате, пока выступали все прочие.
Брат с сестрой были весьма прозрачными. Тони видел сквозь них, как товарищи по несчастью пялились на него.
«Кто-то из них сойдет с ума и убьет остальных, — припомнил он. — Безумец или жертва».
Может, Тони прочел на лицах людей то, чего там вовсе не было. Он мало что мог разглядеть сквозь призраков, при свечах, но ему показалось, будто все изменили мнение о том, к какой из двух категорий его отнести.
Глава седьмая
— Я не спятил.
— Ты реагируешь на то, чего никто больше не видит, и разговариваешь с воздухом.
— Я реагирую на прежние убийства, которые показывают здесь в повторе, разговариваю с Касси и Стивеном. — Тони мотнул головой в сторону брата и сестры.
Стивен наблюдал за перепалкой с легким любопытством. Касси обеими руками сжимала прозрачный подол юбки и осматривала холл. С единственным глазом это было нелегко. Тони знал, что ее убили много лет назад. Она, наверное, тысячи раз заново пережила это событие. Фостер гадал, что же теперь может выбить ее из колеи.
— В чем дело?
— Она прислушивается к музыке, — ответил за молчащую сестру Стивен. — Ее пугает бальный зал.
— Ты говоришь с призраками, — вздохнул Зев.
— Да.
— Это не кажется тебе сумасшествием?
— Зев…
— Я не говорю, что все это выдумки. Вопреки моим верованиям, нынче ночью здесь явно происходит что-то дикое. Но ты должен признать, что все это смахивает на сумасшествие.
— Он прав.
— Заткнись, Стивен! — Тони повернулся и гневно уставился на привидение.
— Вот об этом я и говорю. — Успокаивающая улыбка Зева стала напряженной.
Фостер пробежал рукой по волосам. Его не подвергли открытому остракизму, когда он отреагировал на последнюю реконструкцию былых событий, но все, похоже, чувствовали себя неуютно рядом с ним. Парень оказался оттеснен к краю светового круга.
— В подобных ситуациях люди ищут кого-то, чтобы взвалить на него вину, — начал Зев, и Тони подумал, что определение «в подобных» было очень расплывчатым. — Ты просто сам напрашиваешься на роль этого «кого-то». — Музыкальный редактор взял парня за руку и ласково ее сжал. — Ты ведь сам понимаешь.
— Да, и еще я догадываюсь, что обязан рассказать вам о сути происходящего. В подобных ситуациях… — «Наверное, Зев пытается мне помочь, и я зря так саркастически повторяю его слова. Ну и пусть!» — я не имею права решать, важны какие-либо сведения или нет. Не тогда, когда на кону стоят девятнадцать… восемнадцать жизней.