Страница 96 из 126
- А в лесу, ты, конечно же, случайно встретил благородных разбойников и присоединился к ним, да?
- Не, никого я в лесу не встретил. Две недели шёл по солнцу на юг, к морскому побережью. Первые дни следы путал, боялся, что с собаками искать будут. Но обошлось. Не нашли, не догнали.
- А кушал-то ты там что в лесу целых две недели?
- Да ты что, дочка? Лето же было. Лес летом, он завсегда прокормит. Да и ножик у меня был, я с собой из усадьбы взял. Думал, если настигать будут, убью им себя. Из осоки пращу себе сплёл - вот и мясо. Огонь добыть - дело не хитрое. Одно, соли не было. Ну, да я и без соли ел, не морщился.
- То есть, ты две недели шёл по лесу к морю, вышел, а тут как раз случайно стоит у берега пиратский корабль, так?
- Какие же там пираты? Отродясь не бывало. Там же Смеригав рядом. Пираты туда и близко не подходят - поймают да по реям развешают. Али в рабы продадут. Продадут, да.
- Что за Смеригав?
- Порт крупный. Там чуть не половина султанского флота стоит. Туда-то я и шёл. А куды мне ещё? Земли нет, денег нет, даже одежды - и той нет. Из всех вещей - только ножик дрянной. Остаётся лишь в матросы на султанский корабль проситься. У нас в деревне жил один бывший моряк. Однорукий он был - в бою руку ему отсекли - так он рассказывал, что на султанских кораблях вечно народу не хватает, потому берут всех, кто ни попросится. Кормёжка там у них дрянная, работа тяжёлая, денег мало платят - вот и не идут люди. Ну, а мне деваться-то некуда. К купцу какому проситься, так спрашивать будет кто отец, где жил раньше. Не, одна дорога мне, в военный флот. В военный, да.
- Что же ты, так вот голый с ножом в руке пришёл и тебя взяли в команду?
- Зачем голый? Город же не в пустыне стоит. Вокруг деревень много. Ночи я дождался, тихонько в темноте по деревенским дворам пошарил, да и стянул себе портки да рубаху, что на верёвке сохли. Велики, правда, они мне были, зато чистые и почти без заплат. А потом в город подался. У ворот, помню, янычары у меня и ножик последний отобрали, потому, за вход больше заплатить нечем было. Ну, оно, может, и к лучшему, что отобрали. А то ведь меня могли и признать по этому ножику. Он хоть и дрянной, но приметный.
- Так тебя взяли в матросы? Даже не спросили, кто ты есть и что делать можешь?
- Взяли. Они там всех подряд брали. Многие, как и я, натворили чего и так от суда султанского прятались.
- Весёлая, должно быть, у вас была команда.
- Обычная команда. У всех такие команды. Меня сразу на камбуз определили, помощником кока. Потому, мелкий я был, со снастью мне тяжело работать. А рыбу чисть али котелки мыть - тут большой силы не надо. Там-то я и научился готовить.
- На военном корабле?
- Ага. Как сейчас помню, назывался наш неф "Дракон". Медлительный, зато большой. Шестьсот человек в команде. Шестьсот, да. Только столько не набирали. Даже пятисот ни разу не было. Тяжело там, потому. Я с утра до ночи чистил рыбу да овощи, котелки мыл, пол оттирал. Зато и учился. Первым коком у нас был бывший повар шестого визиря. Тот выгнал его за пьянство неумеренное и пришлось ему, как деньги кончились, на флот поступить. Но готовить умел. Знатно готовил. Даже лучше, чем я сейчас. Трезвым вообще никогда не был - по всё время с бутылкой в руке ходил. Но команда была довольна. Даже из гнилья и тухлятины, вперемешку с крысиным дерьмом, мог чего съедобное сделать. Умел, да. Умел.
- У тебя тут вчера сухарики были, дядюшка. Есть ещё? Дай пожевать.
- Да вот же они, дочка. Кушай, конечно.
- Я так и не поняла, как же ты пиратским коком-то стал?
- Война. Война дочка, началась.
- Война?
- Она самая. Наш султан не поделил что-то с королём Итании. Из-за чего война была я, признаться, и по сей день не знаю. Вроде, на каком-то острове золото нашли. До того остров был никому не нужен, а тут сразу понадобился. А он как раз на границе стоял. Вот и делили султан с королём его. А может, и ещё причины были, не знаю. Я ж коком был. Правда, к войне я стал уже первым коком. У меня под началом два десятка человек было, да. Старый-то кок, что у визиря раньше работал, ночью пьяный за борт вывалился.
- Это мне знакомо. Бывает. В войне-то кто победил?
- Да никто. Три года бились, а потом как-то смогли договориться. Замирились. Только мне уж всё равно было. Нашего "Дракона" потопили в бою. Пока я плавал, за пустой бочонок держась, меня с королевского корабля выловили. Так я попал в плен. Ну, а из плена прямая дорожка в рабство. Кто не офицер и не может заплатить за себя выкуп, тех продавали. Королю всё время были нужны деньги на войну. Вот и меня продали гребцом на торговую галеру.
- Такого мастера готовки - обычным гребцом?
- Кто там разбираться-то будет? К лавке приковали, весло в руки сунули - давай, Хэтчер, навались! Четыре года я так провёл. Жрали да спали там же, гадили за борт. К концу второго года последняя одежда сгнила, зато волосы и бородища выросли. Так и сидел, голый да бородатый, грёб. Грёб, да. А куда деваться? Чуть замешкаешься или с ритма собьёшься, надсмотрщик живо кнутом взбодрит. Взбодрит, да.
- Дай я угадаю, что было дальше, дядюшка. Вас захватили пираты, и ты сразу решил к ним присоединиться. Так?
- Так. Вот теперь так. Вообще-то, они хотели оставить гребцов на месте, а галеру продать вместе с нами. Но я случайно услышал разговор матросов. У них при абордаже шальной стрелой с нашей галеры убило кока, хотя тот в абордаже не участвовал, а просто стоял на юте и смотрел. Тут я и заорал, что сам кок и двадцать лет этим занимался. Доложили капитану, тот подумал немного и приказал отковать меня. А чтобы проверить да дорогу обратно мне закрыть, дали мне небольшой ножик и велели своими руками прирезать всех, кто на нашей галере выжил посла абордажа. Кроме гребцов, конечно. Гребцы нужны живые.
- Прирезал?
- Не раздумывая. Там и было-то всего четверо матросов, да все три наших надсмотрщика. Надсмотрщиков я бы и сам попросился прирезать - очень у меня за ними много долгов накопилась. А матросы... всё одно им не жить. А я за четыре года озверел вконец. Обратно под палубу на вонючую лавку жуть как не хотелось. Так вот и стал я коком на "Чайке". На "Чайке", да. Хороший корабль был, жаль потонул. На рифы налетели - рулевой не разглядел в темноте.
- Оттуда-то ты как спасся?
- А никак. Я к тому времени уже на "Вороне" был, с Рыжим Котом.
- С Рыжим Котом?
- Ну да. Слышал я, будто кто-то из Рыжих Братьев и на ваши корабли стал нападать, дочка. Хорошо, значит, что ушёл я. Правильно поступил. Хотя всё равно попался. Знал ведь, что попадусь когда-нибудь. Знал, да. А всё продолжал ходить. Я же, дочка, с четырнадцати лет в море. Не могу уж без него.
- Понятно. Ладно, дядюшка. Поздно уже, пойду-ка я спать.
- Ступай, дочка. Я тоже буду укладываться. Значит, говоришь, никак не может простить меня Белая Леди?
- Не может. Но я с ней поговорю ещё. Думаю, у меня получится уговорить её убить тебя не больно.
- Поговори, дочка, поговори. Помоги старику хоть в этом. Ничего, я уж пожил. Мне и не страшно.
- Всё, я ушла. На завтрак яичницу сделай.
- Как скажешь, дочка. Яичницу - так яичницу. Ступай.
Ночь, ветер, волны, Зайка-кот на руках. Интересно, Ронка уже спит? Лучше бы не спала. Впрочем, даже если и спит, то её ведь можно и разбудить, верно? Осторожно пробираюсь по качающейся палубе к юту. Какой-то тихий свист сверху. Это что там у нас за свистун завёлся? И зачем забрался на мачту ночью?
Что-то большое внезапно вылетает из темноты и мощно бьёт меня в грудь. Защита от Физических Воздействий на мне выдержала, но сам я отлетел метра на три назад к мачте. Вижу качающееся в темноте толстое бревно, подвешенное горизонтально на двух канатах на подобии качелей.