Полукровка

Рядом с ним сидела девушка двадцати двух лет — его сестра. Ее золотистые локоны свободно обрамляли лицо и ниспадали на плечи. Родство выдавали такие же, как и у брата глаза. Однако больше ничего общего в их чертах не было. Брови и ресницы девушки были светлыми от природы, а губы, исходя из эталонов красоты ее планеты, слишком тонкими. Косметика скрывала оба эти недостатка, и юная особа, которая и без макияжа пудрила мужчинам головы, выглядела совершенно неотразимой.

Справа от Наследника восседал его кузен. Такие же, как и у девушки, золотистые волосы были уложены в толстую косу. Светлые густые брови и ресницы только подчеркивали шоколадный оттенок его карих глаз.

В зале было шумно, и, казалось, происходящее на всех приводило легкое недоумение.

— Мне интересно, — тихо шептал Наследник, — объявятся здесь сегодня Науб со своим племянником и моей женой, или они решили сразу же отправить ее на мой корабль, чтобы прилюдно не шокировать.

— Сомневаюсь, что она такая уж страшненькая, как описывал ее советник, — успокаивала его сестра. — Стэфан очень привлекательный молодой человек. Вряд ли его сестра-близнец ничего путного не унаследовала от их общих родителей.

— Не забывай, сестренка, что Стефан — медиум, а она, насколько я слышал, нет. Важное различие для близнецов. Кроме того, за последние семь лет никто ни разу не видел ее, что весьма настораживает.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что Стефана в последнее время везде сопровождает загадочная любовница. Где уж тут сестре крутиться рядом с ним.

— Я тоже слышал про любовницу, — вступил в разговор третий собеседник. — Вроде бы она — полукровка. Представляешь себе смесь Олманской крови с Навернийской?

— Почему именно полукровка? Может она из малочисленных рас?

— Не смеши, Урджин. Олманцы, как и мы, доннарийцы, все блондины. Глаза у них такой же признак принадлежности к расе: ярко-синие и светятся. А у этой девицы, говорят, и глаза синие, как воды в Вершем океане, да и светятся они, как у всех олманцев. Но вот волосы ее черные с каким-то странным фиолетовым оттенком, который присущ только Навернийцам.

— Интересно. Олманцы ведь всегда враждовали с Навернией. Как же к ней относятся здесь?

— Она спит с наследником трона. Как к ней будут относиться?

— Ему сколько? Двадцать три?

— Да. И в наследование, как старший на десять секунд брат, он вступит в двадцать пять лет.

— И здесь малышке не повезло, — усмехнулся Урджин.

— "Малышке"? — переспросила девушка.

— Только что в голову пришло. Интересно, если я буду звать жену "малышка", это будет ее злить? — засмеялся Урджин.

— Странные мысли, братец, даже Клермонт ты всегда называл по имени.

— Клермонт мне не жена, кроме того, не она мне обещана.

— Думаешь, что встретишь замарашку и полюбишь великой любовью, а потом вы вместе измените ход истории Вселенной? — съязвила сестра.

— А почему бы и нет?! Не все ведь красивым да умным, как ты, — рассмеялся кузен.

Подобное пренебрежение родных к девушке, которую никто из них никогда не видел, Урджина почему-то возмутило. Конечно, он сам начал смеяться над подобной ситуацией, однако этот юмор скорее всего был не оскорблением, а попыткой самому успокоиться.

— Камилли, советую тебе немедленно прикусить свой язык и больше подобных шуток в адрес моей супруги не отпускать. Это же касается и тебя, Сафелия. Имейте хоть каплю уважения.

— К кому? — возмутилась Сафелия внезапному выпаду брата. — Да у них все женщины в этих странных черных плащах ходят, и руки в перчатках. Ни лица, ни тела, — ничего не видно! Дикари какие-то!

— У них свои традиции. И не могу сказать, что они настолько уж дикарские. Например, в семье принято почитать старших, не говоря уже о муже, если девица замужем.

— Ну, и что это, как не добровольное рабство?! Если тебя прельщает перспектива совместной жизни с безропотной страшилкой, которая верит, что ты вправе распоряжаться ее жизнью, так тебе и надо! Клермонт такого бы никогда не потерпела. Она женщина, которая знает себе цену.

— Сафелия, — зашипел Наследник, — немедленно выйди из-за стола и прогуляйся где-нибудь с Камилли!

— Но Урджин…

— Я сказал немедленно!!!

Девушка и парень молча поднялись, и, принеся свои извинения присутствующим, удалились из зала.

Урджин остался наедине со своими мыслями. Что-то странное творилось в его голове. С одной стороны, он прекрасно понимал абсурдность происходящего, однако какое-то чувство ответственности перед не знакомой пока ему девушкой, брало верх над здравым смыслом. "Малышка". Урджин улыбнулся сам себе. "Пусть будет "малышкой"".

Сафелия и Камилли в молчании бродили по коридорам этой чудной резиденции.

Мрачный дворец, выложенный из больших серых отесанных камней, наводил на них тоску. Каменные стены были украшены большими коврами самих разных цветов, а на некоторых из них были вытканы чьи-то портреты. Все коридоры освещал приглушенный свет маленьких лампочек, вмонтированных в стены, пол и потолок. Каждая дверь здесь была деревянной, кроме того открывались они не автоматически, как привыкли Доннарийцы, а вручную. Не только эта резиденция, но и вся планета Олмания казалась этим чужакам какой-то древней. И пусть в этих местах и было свое очарование, например обилие зеленых лесов и полей, цветущих растений, небольших поселений с маленькими зданиями из камней и ракушечника, все равно: до блистающей Доннары этому месту было еще очень далеко.

Камилли и Сафелия бесцельно плутали по коридорам, пока совершенно случайно не вышли к посадочной платформе межгалактических кораблей. Оказавшись на мостике, заставленном коробками и ящиками, они сверху могли наблюдать за всем происходящим внизу. Знакомые голоса заставили молодых людей пригнуться и спрятаться за одним из картонных укрытий. Внизу разговаривали Император Науб и его племянник Стэфан, которых их брат в эту минуту ожидал в церемониальном зале.

— Стэфан, я же просил вас двоих не выкидывать фокусов в этот день.

— Я не могу повлиять на нее. Она слишком свободна в собственных суждениях и действиях.

— Влиять на эту девицу твоя непосредственная обязанность, пока она живет с нами!

— Я знаю, дядя. Но рассуждать сейчас об этом не имеет смысла. Она уже вернулась.

В этот момент на перрон бесшумно опустился небольшой межгалактический корабль. Дверь в грузовой отсек открылась и оттуда высыпала толпа маленьких детей, всех перемазанных копотью и в рваных одеждах. Это были явно навернийские дети: с темно-фиолетовыми волосами и бледной кожей. Все они, страшно напуганные, просто молчали. Вслед за ними в черных плащах показались две фигуры, по всей видимости, это были женщины. Одна из них тащила другую, придерживая ее за талию. Науб и Стефан подбежали к ним.

— Что случилось?! О чем ты только думала?!

— Стефан, помоги, она попала в силовое поле, — заголосила та, что несла другую.

— Какой уровень?

— Не знаю! Ее все время рвет и бросает в судороги. Она ничего не говорит, только кричит иногда.

— Сколько прошло времени?

— Часа полтора.

В этот момент вторая женщина выгнулась дугой и заорала так, что все дети попадали от страха на пол. Капюшон откинулся назад, и Сафелия с Камилли увидели лицо незнакомки. Это была молодая девушка с черно-фиолетовыми волосами, разметавшимися крупными локонами по бледному лицу, которое исказила гримаса боли. Она не плакала, и не стонала, только широко распахнула свои ярко-синие светящиеся глаза и самостоятельно оборвала крик.

— Положи ее на пол, Назефри, — скомандовал Стефан. — Все разойдитесь. Дядя, пожалуйста, уведите детей.

Стефан стал на колени перед извивающейся на полу девушкой и начал водить руками по воздуху вокруг ее тела. Через несколько секунд судороги прекратились, и она перевернулась на живот. Сафелия не понимала, что происходит, но продолжала, как зачарованная, наблюдать за ней. Девушка попыталась встать на ноги, но сил у нее было явно не достаточно для этого, и она плашмя рухнула на пол. Стефан хотел было помочь, но от одного только прикосновения к ее телу, она закричала вновь: