Страница 8 из 86
Я решил не спорить со своим собеседником, хотя мог бы привести тысячу примеров, опровергающих его аргументы. Я чувствовал, что не это самое главное в его рассказе.
— Допустим, — согласился я. — Допустим, что вы правы, и социальная неустроенность нашего мира объясняется по-вашему. Что из этого следует?
— А из этого следует, что никакие социальные реформы и преобразования не имеют никакого смысла.
— Не слишком ли пессимистично?
— Вы задумывались над тем, почему кусок железа — устойчивое образование? Или кусок золота? Или кусок натрия? — вместо ответа спросил меня старик.
“Шизофреник”, — решил я про себя.
— Нет, не задумывался, — нарочно ответил я, изобразив в голосе удивление.
— Вот видите. Мы не в состоянии пристально и с аналитической глубиной смотреть на обычные вещи. Мы просто принимаем их, как они есть, и считаем это в порядке вещей. А я утверждаю, что и железо, и золото, и любой другой плотный, устойчивый материал таковы потому, что состоят из абсолютно тождественных частей, из одних и тех же атомов… или хотя бы из одних и тех же молекул.
Ого! Вот это обобщение!
— Да, да, именно поэтому. Во всей Вселенной атомы углерода, и атомы золота, и атомы железа — одно и то же, тождественное самому себе. И когда эти одинаковые во всем бесконечном мире атомы собираются вместе, они образуют монолитную структуру. Однородную и устойчивую во всей своей массе… Стоит в эту массу внедриться чужеродным элементам, и монолитность и однородность разрушаются…
— Железо ржавеет, — неожиданно для себя подсказал я пример.
— Совершенно верно. И таких примеров множество.
— Да, но…
— Нет, не “но”! — воскликнул старик. — Человек — атом общества. Но слово “человек” — собирательное. Как и слово — атом. Разница в том, что люди принципиально разные, а атомы одного и того же элемента принципиально тождественны!
— Послушайте, нельзя же переносить законы физики и химии на жизнь общества! Это доказано как дважды два.
— А по-моему, можно, — упрямо возразил старик.
Я не стал возражать, хотя он говорил очевидную чепуху.
— Если мы хотим построить идеальное общество, мы, прежде всего, должны подумать об идеальной тождественности его атомов…
От неожиданности я отодвинулся в сторону и с опаской, посмотрел на старика. В сгустившихся сумерках его лицо показалось мне еще более плаксивым.
— По-вашему…
— Да, да, молодой человек. Нужно начинать со стандартизации атомов общества, со стандартизации людей.
Я не выдержал:
— Но это же чушь, бессмыслица, глупость!
— О, да! В мое время тоже были чудаки, которые повторяли то же самое! Но, во-первых, в ходе развития самой цивилизации заложены силы, которые в некотором смысле приводят к стандартизации людей, правда, частичной…
— Этого никогда не было и не будет!
— Вы просто не наблюдательны! Кстати, который час?
— Мы разговариваем уже пятнадцать минут.
— Хорошо. Вы говорите, никогда этого не будет? А тысяча людей, работающих на одинаковых машинах и выполняющих одни и те же операции, разве это не элемент стандартизации? А люди, которым изо дня в день внушают определенные инструкции, — разве в некотором смысле они не стандартны?
Куда гнул старикашка?
— Общество, как и всякая физическая система, должно совершенно автоматически стремиться к устойчивому состоянию, и оно автоматически должно привести к стандартизации людей… Но сколько лет еще пройдет, прежде чем наступит полная тождественность людей! Тысячи, может быть, сотни тысяч… Много!
— Вы сказали “во-первых”… А что “во-вторых”?
— Сейчас я перехожу к этому. Во-вторых, люди не могут ждать золотого века полной стандартизации. Я даже иногда думаю, что это никогда полностью, то есть в идеале, и не произойдет. Поэтому нужно позаботиться об этом сейчас.
— Вы хотите сказать: стандартное воспитание…
— О, этого абсолютно мало! Совершенно недостаточно! Вы не можете избежать того, что даже при стандартном воспитании вы получите одинаковых людей… Они от рождения разные, по своим склонностям, способностям, талантам…
— Так что же делать? — спросил я, не скрывая насмешки, но старик будто не заметил ее и самодовольно потер ладони. Мне показалось, что он даже улыбнулся. Взглянув еще раз на темные контуры “Сперри-дансинга”, он вкрадчиво спросил:
— Вы когда-нибудь слышали такую фамилию — Форкман?
— Да, это в свое время известный биохимик…
— Именно. А что вы еще о нем знаете?
— Пожалуй, больше ничего.
— Я — его ученик.
— Вот как…
— Вы не знаете, какие открытие сделал профессор Форкман?
— Нет, не знаю…
— Он научился выращивать взрослых человеческих индивидов из одной-единственной клетки, взятой из кожи человека.
“Снова начинает бредить, — решил я. — У шизофреников всегда так. За периодом логического мышления следуют совершенно лишенные логики скачки…”
— Ну и что?
— В этом дело. Здесь ключ к решению проблемы стандартизации!
— Не понимаю…
— Представьте себе, что у вас из кожи изъяли сто клеток, и вы по методу профессора Форкмана вырастили сто одинаковых особей! Они, имея в основе одну и ту же генетическую информацию, будут совершенно тождественны между собой и тождественны вам…
Я вздрогнул. Вот это ход!
— Любопытно. И кто-нибудь такой эксперимент произвел?
— Да.
— Кто?
— Я.
Было бы очень любопытно разглядеть лицо старика в этот момент. Наверное, на нем была написана воинствующая и злая гордость. Я не представлял, как это могло совместиться с его плаксивым выражением.
— И что получилось?
— Я должен рассказать все по порядку.
— Хорошо. Это очень интересно…
— Секрет своего открытия Форкман передал только мне. Я почти о нем забыл, пока, с возрастом, не стал задумываться над бедами нашего существования. И после я пришел к выводу о стандартизации…
— Кого же вы выбрали за стандарт?
— О, я и моя жена перебрали многих своих знакомых, обсудили их со всех сторон, и все они оказались с изъянами. Знаете, они все имели какие-либо врожденные физические или умственные, или моральные изъяны. Одним словом, это был очень мучительный перебор… Тогда мы остановили наш выбор на себе.
Я снова не мог сдержать саркастической улыбки. На этот раз старик заметил:
— Не смейтесь… Я и моя Арчи в молодости были незаурядными личностями, с интеллектом выше среднего и совсем не плохи на вид… Кроме того, достигнув зрелого возраста, мы обнаружили у себя достаточно мудрости для стандартного человека монолитного однородного общества…
— Я не сомневаюсь в ваших качествах, — прервал я своего собеседника. — Должен заметить, однако, что эту мудрость вы приобрели, она следствие вашего жизненного опыта и опыта многих других людей, который вы усвоили. Впрочем, продолжайте.
— Мы вырастили по методу Форкмана двух мальчиков и двух девочек… Они были точными копиями нас в соответствующем возрасте. Я и Арчи проделали опыт по вегетативному взращиванию наших юных копий на ферме Гринбол…
— Не слишком ли мало стандартных людей для монолитности нашего будущего общества?
— Не иронизируйте, молодой человек! Вам следовало бы спросить, почему дети были выращены на ферме Гринбол.
— Разве это существенно?
— Абсолютно. Дело в том, что именно на этой ферме протекали младенческие, детские и юношеские годы мои и Арчи.
— Ну и что же?
— А то, что для тождественности этих существ было абсолютно необходимо тождественное воспитание… Я и Арчи очень хорошо помнили наши годы, прошедшие на этой ферме… Мы решили воссоздать их со всей скрупулезностью на наших… э… детях.
— Для чего?
— Для этого существовали две причины. Во-первых, мы могли легко воспроизвести весь цикл воспитания, а во-вторых, таким образом, мы обеспечивали повторение нашего эксперимента в будущем.
Я начал смутно представлять всю дикость замысла.
— Вы хотите сказать, что, повторив свой жизненный путь в созданных вами существах, вы добьетесь того, что в определенный момент и они придут к тем же самым выводам, что и вы, и тоже повторят опыт по выращиванию своих копий, а их потомки сделают то же. самое, и так далее?