Страница 108 из 119
Много чего о «королеве» узнали. А как узнали – с обыском к ней нагрянули.
Вот тут она и заплакала горючими слезами в кружевной платочек. И не зазря – было с чего плакать: тридцать семь старинных золотых монет изъяли да пяток золотых медалей.
Ну и пошли вопросики: как так – муж дьяк, а жена попадья?
Молчит. День молчит, другой, а там, глядишь, и заговорила. Стала на Кробуса капать. Так хитрована обкапала, что места живого не сыщешь. Уж он мне и то жаловался: «Выть, – говорит, – мне волком за мою овечью простоту!»
А там, глядишь, вывела «королева» и на Уварова…
Когда я слушал Сергея Яковлевича, у меня мелькнула некая мысль, а вернее, предположение – маловероятное, а потому и соблазнительное.
– Как фамилия дамы?
– «Королевы»-то?
– Ее самой.
– Ясинская.
– Ванда?
– Ванда. Ванда Стефановна Ясинская, – удивленно подтвердил Приходько, не забыв все-таки налить себе очередную кружку чаю.
С гостем из Харькова мы проговорили до вечера.
К концу нашей беседы я показал Приходьке несколько фотографий, в том числе фотографии Шидловского-Жаковича, Прозорова, Галицкого и Винокурова.
– Этого раньше видел, – сказал он, указывая на снимок Шидловского-Жаковича.
– Когда? Где?
– В Харькове, осенью девятнадцатого. Я тогда в подполье связным был. С партизанами связь поддерживал. Раза два видел его. Вот и запомнился. Офицер, фамилии не знаю. Будто в контрразведке служил. Вы о нем Леонова поспрашивайте. Он уж лучше, чем кто иной, знает. Все, что треба, от его получите – и что и как.
– Кто это Леонов?
– Василий Никанорович Леонов, – сказал Приходько. – Он в девятнадцатом был членом Харьковского подпольного большевистского ревкома. А теперь в Москве живет. Говорили, будто в ВСНХ служит. Поищите его.
– Ну как, Петр Петрович, – обратился я к Борину, – пошукаем Василия Никаноровича Леонова?
– Пошукаем, – усмехнулся тот.
– Видно, придется в Москву перебираться, – сказал Приходько.
– Зачем?
– Ну как же, где ж еще так украиньской мови научишься!
Из стенограммы допроса гражданки Ясинской В.С.,
произведенного в городе Харьковеинспектором бригады «Мобиль»
Центророзыска РСФСР тов. Суховым П.В.
С У Х О В. При обыске, учиненном у вас на квартире агентами Харьковской ЧК, были обнаружены старинные золотые монеты, медали, серьги в виде бриллиантовых каскадов с грушевидными сапфирами, серебряная брошь, представляющая собой узорчатую двенадцатиконечную звезду с пятью крупными бриллиантами в оправе из черного цейлонита, а также золотой кулон с голубым бриллиантом весом девять каратов тройной английской огранки. Что это за драгоценности и каким образом они у вас оказались?
Я С И Н С К А Я. Я уже давала пояснения следователю ЧК. Старинные монеты и медали принадлежали моему другу, который, нуждаясь в деньгах, просил меня и гражданина Уварова продать их. Не имея должного опыта в финансовых операциях такого рода, я вынуждена была прибегнуть к услугам гражданина Кробуса как человека, сведущего в нумизматике и коммерции. Часть ценностей была ему обещана в качестве вознаграждения за хлопоты.
Серьги, брошь и кулон с голубым бриллиантом являются моей собственностью и принадлежали мне задолго до революции. Серьги и кулон получены на бенефисах в Варшаве и Петрограде, а брошь досталась в наследство от дяди, умершего в 1913 году в Кракове.
С У Х О В. Как фамилия вашего друга-коллекционера?
Я С И Н С К А Я. К сожалению, вы его не сможете допросить: он погиб еще в ноябре прошлого года. Вы же не допрашиваете мертвых? Или уже и этому научились? Монеты и медали – память о нем.
С У Х О В. Память не о нем, а память об ограблении поезда.
Я С И Н С К А Я. Что вы этим хотите сказать?
С У Х О В. Вы не ответили на мой вопрос о фамилии вашего друга.
Я С И Н С К А Я. Винокуров.
С У Х О В. Юрий Николаевич Винокуров?
Я С И Н С К А Я. Да.
С У Х О В. Заместитель начальника харьковской контрразведки?
Я С И Н С К А Я. Я никогда не интересовалась чинами и должностями своих друзей. Я его лишь знала как очаровательного человека и чудака-коллекционера. Разве этого недостаточно?
С У Х О В. Заключением экспертизы установлено, что обнаруженные у вас старинные золотые монеты и медали принадлежат Харьковскому музею. Вы этим заключением, разумеется, тоже не интересовались?
Я С И Н С К А Я. Нет, не интересовалась. Надеюсь, вы не собираетесь обвинять меня в ограблении музея?
С У Х О В. Нет, не собираюсь. Но против вас имеются другие обвинения…
Я С И Н С К А Я. Такие же вздорные?
С У Х О В. Вы помните о своем пребывании в Омске?
Я С И Н С К А Я. Смутно. Это было так давно.
С У Х О В. Попытаюсь вам напомнить. По документам колчаковского Омского управления государственной охраны – вот они – серьги-каскады, которые якобы получены вами во время бенефиса в Варшаве, в действительности являлись собственностью госпожи Бобровой-Новгородской, пожертвовавшей их в семнадцатом году монархической организации «Алмазный фонд».
Я С И Н С К А Я. Это ложь. Светозаров просто хотел скомпрометировать моего друга и покровителя генерала Волкова.
С У Х О В. Вы знаете Елену Петровну Эгерт?
Я С И Н С К А Я. Немного.
С У Х О В. У нее одно время хранились ценности монархической организации «Алмазный фонд», в том числе и серьги-каскады. Я могу устроить вам очную ставку с ней. Хотите?
Я С И Н С К А Я. У меня нет никакого желания встречаться с ней. Думаю, в этом вообще нет необходимости. Меня вполне устраивает ваше общество.
С У Х О В. Тогда говорите правду.
Я С И Н С К А Я. Я стараюсь. Просто мне не всегда это удается.
С У Х О В. Как у вас оказались серьги-каскады?
Я С И Н С К А Я. Мне их подарили.
С У Х О В. Кто и где?
Я С И Н С К А Я. Винокуров. Во время моего посещения Екатеринбурга. Я там гостила у подруги.
С У Х О В. Почему же вы сказали генералу Волкову, что приобрели эти серьги у ювелира Кутова на деньги, одолженные у подруги?
Я С И Н С К А Я. Вы действительно настолько наивны или просто притворяетесь?
С У Х О В. Попрошу ответить на мой вопрос.
Я С И Н С К А Я. Генерал Волков был слишком ревнив. Такой дорогой подарок, как серьги-каскады, мог навести его на всяческие мысли. А я его любила и не хотела расстраивать.
С У Х О В. Вы хотите сказать, что между вами и Винокуровым были тогда чисто дружеские отношения?
Я С И Н С К А Я. Нет, я этого не хочу сказать.
С У Х О В. А что же?
Я С И Н С К А Я. Я говорю лишь о том, что у каждой красивой женщины, ежели она бедна, но любит драгоценности, имеются свои маленькие тайны. Уверяю вас, в них совсем не обязательно посвящать человека, который собирается на тебе жениться. Можете мне поверить на слово.
С У Х О В. Брошь «Северная звезда», принадлежавшую некогда госпоже Шадринской, вам тоже подарил Винокуров?
Я С И Н С К А Я. Да, он, но не в Екатеринбурге, а в Харькове.
С У Х О В. И «Улыбку раджи»?
Я С И Н С К А Я. Что вы имеете в виду?
С У Х О В. Так называется в описи ценностей «Алмазного фонда» найденный у вас кулон.
Я С И Н С К А Я. Нет, кулон мне подарил не Винокуров.
С У Х О В. А кто же?
Я С И Н С К А Я. Павел Алексеевич Уваров.
С У Х О В. Он что… тоже одна из ваших «маленьких тайн»?
Я С И Н С К А Я. Вы считаете, что у меня плохой вкус?
С У Х О В. Не берусь судить.
Я С И Н С К А Я. Он меня в Харькове пригласил как-то на «Ромео и Джульетту»… Перед ним одним я бы, возможно, и устояла, но, сами понимаете, – Шекспир! Это уже было свыше моих сил. Я благоговею перед классиками.