Страница 12 из 23
Но в досье контрразведки пока что не фигурировал ни один «профессор». Имелись лесорубы и чабаны, инженеры и геологи, а профессоров — не было.
Так что, услышав об этом «Гермесе», полковник Манов невольно вздрагивал, протягивал руку за сигаретой, хотя ему запрещали курить, вспоминал о жене и пропущенных премьерах и хмурил брови. Он не любил кодовых знаков, а латынь считал «мертвым» делом.
И вот закордонный «Гермес» снова появился на горизонте.
Он появился вчера вечером на координатных таблицах пеленгаторщиков. И не по своей инициативе, а потому, что его вызвала ультракоротковолновая станция с позывными «Искыр». «Гермес, Гермес, здесь Искыр, здесь Искыр, слышишь меня?»
Этот сигнал повторили несколько раз в течение пяти минут. И в этом тоже было что-то новое.
«Слушаю», — ответил лаконично «Гермес». Этот «Гермес» вел себя важно, как настоящий бог. А «Искыр» раболепствовал:
«Заказ выполнен (не хватало слова «господин», но оно явно подразумевалось в подтексте). Жду указаний, кому его передать».
На что «Гермес» ответил высокомерно:
«Слушай завтра в установленное время. Прими немедленно необходимые предварительные меры».
«Конец», — объявил «Искыр».
Разговор между «Искыром» и «Гермесом» продолжался не более десяти минут. Этого было вполне достаточно, чтобы определить с незначительным отклонением местонахождение «Искыра»: автомобиль, в котором, вероятно, был установлен передатчик, находился примерно в трех километрах от Смоляна и двигался по направлению к городу.
Все пути к городу были немедленно перерезаны. Вездеходы с пеленгаторами разлетелись во все стороны, где только могли пройти машины.
Было около семи вечера. Везде висел густой туман и, смешиваясь с вечерними сумерками, не пропускал даже искорки света. Только местный житель, который знал дорогу и был к тому же опытным водителем, мог вести машину в такую погоду со скоростью шестьдесят километров в час.
«Искыру» удалось ускользнуть.
— Мне кажется, — сказал полковник Ленков, заканчивая свой рассказ, — что этот хитрец вообще не делал попыток скрыться из города. У него было время добраться до Смоляна, прежде чем навстречу ему помчались наши первые машины. Он спокойно поставил свою машину у себя во дворе, спрятал в тайник радиопередатчик, а затем отправился в какой-нибудь ресторан и, заняв место за одним из дальних столиков, крикнул официанту: «Эй, любезный, не видишь разве, что я тут уже битый час сижу! Долго мне еще тебя ждать?»
Так он позаботился даже о своем алиби.
— Логично, — вздохнул полковник Манов. — Но вообще-то мне кажется, что все эти истории с «Гермесом» касаются тебя больше.
Он потянулся за сигаретами, жадно затянулся.
— Что, что? — полковник Ленков даже остановился на секунду. — Вот те на! Мое дело, дорогой товарищ, заключалось в следующем: запеленговать, расшифровать, и, слава богу, мой старший шифровальщик вовремя справился, определил местонахождение передатчика. А уж дальше дело за тобой!
— Ладно, ладно, не кипятись! — кротко сказал Манов. — Я же пошутил. Эта история с «Гермесом» — общая. — Он прочел текст и помолчал. Сейчас коварная мысль о билетах уже не вертелась в голове. С наслаждением покуривая, он продолжал: — Как видишь, речь здесь идет о каком-то выполненном заказе. Кстати, почему ты не сядешь?.. Речь идет о заказе, который уже выполнен.
— Вот именно, — кивнул полковник Ленков. Он покосился на кожаное кресло и поморщился, хорошо зная, что утонет в нем и будет казаться совсем незначительным.
Сигарета догорала в руке полковника Манова.
— А что это за выполненный заказ? — спросил он задумчиво. — И где были мы, как допустили?
Они опять помолчали. Каждый сознательно старался не встретиться взглядом с другим.
— Никто не застрахован от временных неудач, — сказал полковник Ленков. Он был большим оптимистом.
— Но в наших возможностях предотвратить «получение заказа». — Манов снова пробежал глазами радиограмму. — Сегодня будет дано указание, кому следует его передать.
На этот раз они переглянулись, и лица их напряглись.
— Ничего не скажешь, район Смоляна приятен во всех отношениях, — саркастически усмехнулся Ленков.
Оставшись один, полковник Манов зябко повел плечами и лишь тогда почувствовал изжогу. «Придется опять выпить соды, — подумал он. — Это от табака. А вот полковник Ленков здоров как бык… Надо приказать шифровальщикам дежурить сегодня и завтра в полном составе. Лишь бы только этот проклятый «Гермес» не выкинул еще фокус…»
В этот момент зазвонил городской телефон. «А ведь я совсем позабыл про диверсию в третьем районе сектора А, — подумал он, снимая трубку. — Министр захочет услышать доклад, а я…»
— Ну как, идем? — бесцеремонно спросил грудной альт.
— …а я все еще стою на первой ступеньке, — докончил Манов вслух свою мысль и привычным движением положил трубку обратно. Сделав это, он в тот же миг опомнился. Внушительный голос теперь, казалось, гремел у него в ушах с удесятеренной силой, словно это было эхо протрубившего архангела.
Полковник сидел выпрямившись и напряженно думал. В сознании внезапно появилось безлюдное поле, где — ни кустика, ни бугорка, ни травинки. Висел редкий, белесый туман, и когда он рассеивался, вспыхивали желто-голубоватые огоньки, и какая-то легковая машина неслась по окутанному туманом полю. То появлялся труп, лежавший уткнувшись лицом в грязь. То вдруг выскакивал «газик» и тут же исчезал, а вместо него зеленоватым светом мерцала шкала, усеянная крохотными цифрами и разграфленная на квадраты…
Полковник Манов поднял трубку внутреннего телефона и попросил секретаршу временно не соединять с городом.
В будущем году он обязательно поедет куда-нибудь отдохнуть. Эта усталость должна пройти. Приятно лежать в комнате, где нет телефона. И место должно быть в полной глуши… с поющими петухами.
Такого идеального места, разумеется, не существует, но почему бы не помечтать! А та диверсия в третьем районе сектора А слишком прозрачна. Склонность во всех случаях непременно выискивать что-то важное и значительное иной раз приводит к неправильным выводам. К бесполезной трате сил и ценного времени. Это плохая привычка. Не лучше ли пойти противоположным путем. Просто и естественно. Противник нападает на два пункта, являющиеся узлами системы нашей обороны. В этих местах концентрируется значительная огневая сила. Имитируется начало серьезной схватки. Действия развертываются внезапно. Но в какой метеорологической обстановке это происходит? Мрак, непроницаемый туман, дождь. Противник хочет проверить, как будет действовать наша оборона в случае внезапного нападения, нанесенного по возможности в наиболее сложных атмосферных условиях. Вот ключ к диверсии. Просто и ясно!
Временное прояснение продолжалось недолго. Ключ к диверсии в секторе А был найден. Хорошо, но при чем тут «Гермес»?
Полковник Манов попросил досье этого передатчика, посмотрел расшифровки. Ничто не совпадало в них, каждая говорила о чем-то своем, а кодовые символы могли привести в отчаяние даже самого способного и находчивого шифровальщика.
Полковник Манов вызвал начальников секторов, но совещание закончилось нагромождением еще большей горы догадок. Что же касается ожидаемой передачи «Гермеса», то тут все единодушно опасались возможной задержки расшифровки. Выполненный «з=-каз» мог уйти во вражеские руки. Что там собрал агент для «Гермеса»?
Встал старший шифровальщик отдела — элегантный мужчина с неизменным белоснежным платочком в верхнем кармане пиджака. Он улыбался очень приветливо, дружил с коллегами, был готов всегда помочь каждому.
— Припомните, — начал он, — дело о пенициллине. Обнаружили злоумышленников благодаря своевременной расшифровке последнего донесения «Месты». Этот передатчик работал всего лишь в тридцати километрах от теперешнего «Гермеса». Я уверен, что между «Гермесом» и «Местой» нет никакой разницы. Мы нанесли удар «Месте», и она отступила немного на северо-запад, сменив свое имя, но характер сохранила прежний. (Это я говорю между прочим). Но я хотел напомнить о «пенициллиновом деле». Помните радиограмму-анаграмму? Кто обнаружил главные строки, разбросанные среди невинного описания морского заката? Мы бились два дня, ослепли от напряжения и в конце концов выкинули белый флаг. — Он засмеялся, словно подобное признание, могло вызвать радостные чувства у слушателей. — Тогда, в той трагической обстановке безысходности, полковник Манов вспомнил о бывшем сотруднике шифровального отдела Найдене Найденове. Когда человек тонет, он хватается и за соломинку, не так ли? Но, как всем вам известно, профессор Найденов в области расшифровки не соломинка, не спасательный пояс, и даже не спасательная лодка, а настоящий океанский пароход. В качестве добровольного секретного сотрудника отдела он принес нашей контрразведке столько пользы, сколько все мы, штатные шифровальщики, не принесли за время всей нашей службы. Полковник Манов вспомнил об этом человеке вовремя. Он послал радиограмму Найденову и анаграмма выстроилась, как намагниченные опилки. Морской закат осветил отнюдь не Афродиту, а небезызвестного нам Халила Джелепова. Проследив этого Джелепова и его друзей, мы добрались до инженера Петрунова и до всей банды пенициллиновых саботажников. Так был нанесен удар «Месте». Не она ли воскресла в эфире под именем «Гермес»? Не лучше ли будет напомнить прославленному математику о нашем существовании и проблемах? Я боюсь шифрограммы, которую «Гермес», может быть, составляет в данный момент.