Страница 11 из 246
— Я спущусь вниз, чтобы еще раз взглянуть на них, — сказал второй коран, как и ожидал с отчаянием Лют. — Не забудь, свистни корфом, если я тебе понадоблюсь. Я сделаю то же самое. — Лют молча кивнул, стараясь, чтобы его физиономия не казалась умоляющей и тоскливой.
Легкими шагами Ванн пересек плато, ухватился за веревку и соскользнул вниз. Лют смотрел, как веревка несколько секунд подергивалась, потом ослабела, когда Ванн достиг камней внизу. Он подошел к дереву, к которому Маффур привязал веревку, присел и опытным взглядом окинул узел. Он в порядке, решил Лют, еще продержится.
Лют выпрямился и шагнул назад. И наткнулся на что-то.
Сердце его екнуло, он резко обернулся. И когда увидел тех, кто пришел, все кровь высохла у него в жилах и превратилась в сухую пыль. Он сжал губы и попытался свистнуть. Как корф.
Но не раздалось ни звука. Его губы были сухими, как кости, как пыль, как смерть. Он открыл рот, чтобы крикнуть, но тут же молча закрыл его, когда кривой, усыпанный драгоценными камнями, необычайно длинный кинжал приставили к его горлу.
Фигуры на плато были одеты в шелк и атлас красного и серебристого цвета, как на церемонии. Большинство из них были женщины, по крайней мере, восемь, но кроме них еще двое мужчин. Но кинжал в виде полумесяца у его горла держала женщина. Он это определил по выпуклостям ее тела под одеждой, хоть она была в маске. Они все носили маски. И эти маски, все маски, были масками хищных животных и птиц. Волков и диких котов, сов и ястребов и корфа с золотистыми глазами, сверкающими в лунном свете.
— Пойдем, — сказала жрица с кинжалом Люту из замка Бауд, голос ее был холодным и далеким, голосом богини в ночи. Богини Охоты, в ее оскверненном святилище. На ней была маска волка, увидел Лют, а затем он также осознал, что и пальцы у нее имели форму когтей волка. — Вы действительно думали, что вас не найдут и не узнают? — спросила она.
«Нет, — очень хотелось ответить Люту. — Нет, я никогда не думал, что мы сможем это сделать. Я был уверен, что нас поймают».
Он ничего не сказал. Казалось, дар речи покинул его, молчание лежало, словно груз камней на его груди. В ужасе, лишившись всех мыслей, Лют почувствовал, как лезвие кинжала почти любовно касается его горла. Жрица взмахнула когтистой лапой, и ноги Люта, словно по собственной воле, спотыкаясь, понесли его в ночной лес Риан. В темноте под деревьями его окружали благоухающие жрицы Риан, женщины под масками хищников, одетые в мягкие красные с серебром одежды, а луна исчезла из виду, как надежда.
Возвращаясь назад через лес, Блэз через подошвы сапог чувствовал ту же самую дрожь, что и прежде, словно земля на острове обладала своим пульсом, своим бьющимся сердцем. Теперь они шагали быстрее, сделав то, зачем приехали, сознавая, что жрицу у сада могли уже хватиться и найти. Блэз отстал, позволяя Ирнану, который нес бесчувственного поэта, снова вести их. Его чувство направления казалось безошибочным даже в темном лесу.
Они покинули лесную тропинку и опять свернули на север, пробираясь между тесно растущими деревьями. Мелкие сучья и ветки трещали у них под ногами. Сюда не проникал лунный свет, но теперь их глаза привыкли к темноте, и они уже проходили этой дорогой. Блэз узнал древний, искривленный дуб, чужеродно выглядевший в полосе сосен и кедров.
Вскоре после этого они вышли из леса на плато. Луна стояла высоко над головой, и веревка Маффура была привязана к дереву, их путь к морю и к отступлению.
Но ни Ванна, ни Люта нигде не было видно.
Блэз ощутил первый укол предчувствия катастрофы. Он быстро подошел к краю плато и посмотрел вниз.
Парусная лодка исчезла, и двое связанных клириков вместе с ней. Их собственная шлюпка все еще стояла на месте, и в ней лежало тело Ванна.
Маффур яростно выругался рядом с Блэзом и быстро спустился вниз по веревке. Добрался, прыгая по камням, до лодки и склонился над лежащим там человеком.
Потом посмотрел вверх.
— С ним все в порядке. Дышит. Без сознания. Не замечаю никаких признаков удара. — В его голосе звучало удивление и первые нотки непритворного страха.
Блэз выпрямился и оглядел плато в поисках Люта. Другие кораны стояли тесной кучкой, спинами друг к другу. Они уже обнажили свои мечи. Не слышно было ни единого звука. Даже лес, казалось, умолк, подумал Блэз, и мурашки побежали у него по коже.
Он принял решение.
— Ирнан, спусти его в шлюпку. Все спускайтесь туда. Я не знаю, что произошло, но здесь задерживаться не стоит. Я быстро осмотрюсь кругом, но если ничего не увижу, нам придется уходить. — Он бросил быстрый взгляд на луну, пытаясь определить, какой сейчас час ночи. — Отвяжите лодку и дайте мне несколько минут. Если услышите крик корфа, гребите изо всех сил, не ждите. В остальном поступайте, как сочтете нужным.
Ирнан, казалось, хотел возразить, но ничего не сказал. Перекинув Эврарда Люссанского через плечо, словно мешок зерна, он спустился по веревке вниз. Другие кораны начали спускаться следом. Блэз не стал ждать, пока они все спустятся. В нем нарастало ощущение близкой опасности, он вытащил меч и один вошел в лес на противоположной стороне плато, в том месте, где они вошли и вышли. Почти сразу же он уловил запах. Запах не дикого кота, не медведя, не лисицы, не барсука и не кабана. Он ощутил летучий аромат духов. Сильнее всего он ощущался в западном направлении, откуда они пришли.
Блэз опустился на колено, чтобы почти в полной темноте рассмотреть лесную подстилку. Он жалел, что с ним нет Рюделя, по многим причинам, но отчасти из-за того, что его друг был лучшим ночным следопытом из всех, кого знал Блэз.
Однако не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что здесь совсем недавно прошла группа людей и что большинство из них, если не все, были женщины. Блэз тихо выругался и встал, вглядываясь в темноту, не зная, что делать. Ему до смерти не хотелось оставлять здесь своего человека, но было ясно, что где-то впереди него в лесу находится большая группа жрецов и жриц. «Несколько минут», — сказал он Ирнану. Следовало ли ему подвергать опасности других, пытаясь найти Люта?
Блэз сделал глубокий вдох и снова ощутил пульсацию земли в лесу. Он понимал, что боится; только круглый дурак сейчас не боялся бы. Все равно, во всем этом был корень истины для Блэза Гораутского, и очень простой истины: товарища не бросают, даже не сделав попытки его найти. Блэз шагнул вперед, в темноту, следуя за ускользающим ароматом духов в ночи.
— Похвально, — произнес голос прямо перед ним. Блэз ахнул и выставил вперед клинок, всматриваясь в темноту. — Похвально, но крайне неразумно, — продолжал тот же голос с холодной властностью. — Возвращайся обратно. Ты не найдешь своего товарища. Только смерть ждет тебя сегодня ночью, если ты пойдешь дальше.
Послышался шелест листьев, и Блэз разглядел перед собой высокую, неясную фигуру женщины. По обеим сторонам от нее стояли деревья, словно обрамляя то место, где она стояла. Было очень темно, слишком темно, чтобы он мог разглядеть ее лицо, но нотки приказа в ее голосе сами по себе поведали мрачную историю о том, что случилось с Лютом. Однако она не тронула Блэза, и другие не прыгнули вперед и не напали. А Ванн в ялике не был ранен.
— Мне было бы стыдно перед самим собой, если бы я ушел и не попытался вернуть его, — ответил Блэз, все еще пытаясь различить черты лица стоящей перед ним женщины.
Он услышал ее смех.
— Стыдно, — насмешливо повторила она. — Не будь слишком большим глупцом, северянин. Ты действительно думаешь, что мог бы проделать все это, если бы мы вам не позволили? Ты будешь отрицать, что чувствуешь этот лес? Ты действительно веришь, что действовал тайно, никем не замеченный?
Блэз с трудом сглотнул. Его выставленный вперед меч внезапно показался ему вещью беспомощной, даже смешной. Он медленно опустил его.
— Почему? — спросил он. — Почему тогда?
Снова раздался ее смех, низкий и тихий.
— Ты хочешь знать мои мотивы, северянин? Поймешь ли ты богиню на ее собственном острове?