Золотые врата. Трилогия

– Спокойно, Виталик, сейчас поедем, – пробормотал он.

Взлетев по лестнице, Игорь бросился в спальню, вытащил из‑под кровати сверток с мечом, вернулся к двери, открыл ее и, взвалив Славича на плечо, осторожно выглянул в переулок. На улице никого не было. Ночь была душная, сквозь желтый свет фонарей едва угадывались точки звезд. Корсаков подбежал к машине Анюты, открыл пассажирскую дверцу и свалил Славича на сиденье. Бросив сверток с мечом назад, он расстегнул на Славиче наборный пояс и привязал его голову к подголовнику, чуть сдавив тонкую шею. Вернувшись к особняку, запер дверь, пробормотав: «Пусть папа думает, что я дома», уселся в машину и дал газ, скрывшись в одном из переулков.

Он остановил машину под разбитым фонарем, обернулся к Славичу и похлопал его по щекам. Славич всхлипнул, закашлялся и открыл глаза. Постепенно взгляд его стал осмысленным, он дернулся, нашаривая ручку открывания двери, но ремень сдавил ему глотку.

– Пусти… кх… задушишь, сволочь…

Корсаков хлестко врезал ему по губам тыльной стороной ладони. Славич поперхнулся и заскулил.

– Я не хотел, Игорек… вот чем хочешь поклянусь…

– Не трать клятвы, Виталик. Куда ехать?

– Я не знаю. Они знали, а ты их того… замочил…

– А ты видел, что с ними стало? Ты знал, кто они.

Глаза Славича забегали. Корсаков понял – сейчас соврет и снова врезал ему по губам.

– Ну, знал?

– Знал.

– Дерьмо ты, Виталик, – брезгливо сказал Корсаков. – За что продался, а?

– Тебе то какая разница, – внезапно рассвирепел Славич, но, задохнувшись, снова заскулил: – У них сила, они придут, рано или поздно…

– Чьи это люди: Горланга или Хельгры?

– Я не знаю.

– Ладно, куда ехать? Ну, не молчи, Виталик. Я ведь могу и больно сделать.

– На Левобережье, – решившись, прохрипел Славич, – там место есть, где в тридцатых годах врагов народа расстреливали пачками. Вот там и держат девку твою.

– Хорошее место вы выбрали, хранители славянских традиций, – Корсаков включил зажигание.

– Плевать мне на традиции! – презрительно скривив губы, сказал Славич. – Я давно уже ушел от этих славян замшелых. Слишком щепетильны оказались – чистоту предков блюдут, мать их!

– Да, судя по всему, ты нашел себе друзей по душе, если она у тебя еще осталась.

Ночь накрыла город. Машин убавилось, но Корсаков ехал, не нарушая правила, – не хватало еще, чтобы его остановили со связанным Славичем в салоне и мечом на заднем сиденье. По Тверской бродили любители ночных приключений, работали кафе, за столиками на улицах пили пиво, кофе. Возле стадиона «Динамо» клубилась толпа, группками стояли бойцы ОМОНа – видно, сегодня был футбольный матч, и фанаты никак не могли разойтись, переживая заново перипетии игры.

За Соколом Корсаков свернул на Ленинградское шоссе. Славич сопел, закрыв глаза, изредка пробуя пальцами удавку, обвивавшую горло.

– Может, отпустишь? – он скосил глаза на Игоря. – Ведь замочат меня. Они знаешь, какие…

– Знаю, – кивнул Корсаков, – но это твои проблемы. Впрочем, если будешь себя хорошо вести – отпущу, как подъедем. Там что, дом заброшенный, подвалы какие или что?

– Лес там, поляна, камни в круг лежат. Там раньше славяне свои праздники устраивали, пока не узнали, что по костям ходят. Я же говорю: сильно привередливые оказались.

– А ты, значит, не привередливый, – усмехнулся Корсаков.

– Нет, мне все равно. За кольцевой покажу, как с тылу подъехать. Через лес пойдем, а как к поляне выйдем, ты меня отпусти. Не то замочат, уроды.

– Единожды предав… – пробормотал Корсаков, останавливаясь перед светофором недалеко от метро «Речной вокзал».

Глава 16

За кольцевой автодорогой воздух стал прохладней. Славич уже несколько минут подсказывал Корсакову, куда ехать. Наконец свернули к темной громаде леса. Именно леса, поскольку парком назвать неухоженный участок, поросший елями, осинами, березами и орешником, было никак нельзя.

Корсаков остановил машину, выключил двигатель и прислушался. Вокруг царила тишина. Шум города не долетал сюда, да и от кольцевой они отъехали по грунтовке на порядочное расстояние. Лес, замерший было при вторжении чужеродного тела, вновь ожил: заскрипел ветвями под несильным ветром, зашуршал хвоей под лапами ночных хищников, заухал голосами ночных птиц.

Игорь вышел из машины, достал меч, затем отвязал Славича и за шиворот вытащил его из салона. Тот слабо корчился под рукой.

– Что, страшно? – спросил Корсаков.

– Страшно, – сознался Славич.

Зубы у него выстукивали дробь, и можно было бы подумать, что он замерз, если бы вокруг не стояла июльская душная ночь.

Корсаков заломил ему кисть левой руки и толкнул вперед:

– Веди.

Славич осмотрелся, подавшись вперед, пробормотал: «Кажись, сюда», – и медленно пошел вперед по едва различимой тропинке. Впрочем, Корсаков через несколько шагов убедился, что видит неплохо, несмотря на то, что ветви деревьев над головой скрыли даже звезды, а луна еще не взошла.

– Сколько у нас времени? – шепотом спросил он.

– Обряд начнется с восходом луны.

– Что за обряд?

– Не знаю. Я сам должен был участвовать впервые. Мы, когда откололись от язычников, организовали собственную группу. Мои сподвижники…

– Представляю, каковы сподвижники, если ты руководитель. Хватит трепаться, шагай!

Повеяло прохладой. Сквозь деревья Корсаков различил водную поверхность. Вдалеке, на другом берегу, высились городские многоэтажки, из‑за них уже показался серебристый край луны.

– Торопиться надо, как бы не опоздать, – проворчал Славич, пытаясь освободить руку, зажатую Корсаковым.

– Не дергайся, – предупредил Игорь, кольнул его в зад острием меча, но хватку ослабил.

Славич ойкнул, подпрыгнул и потрусил вперед. Вскоре они свернули вглубь леса, который становился все дремучее. Поваленные стволы, покрытые мхом, скользили под ногами, кустарник цеплялся за одежду, вязал ноги, под ногами иногда чавкало, будто они пробирались по болоту.

Наконец деревья впереди поредели. Прошли еще несколько шагов. Сквозь редкие кроны сосен Корсаков увидел полную луну, круглую и красноватую, окруженную серебристым ореолом. Подлесок закончился, под ногами была земля, едва присыпанная павшей хвоей. Впереди между стволов сосен задрожал, затрепетал далекий огонек. Славич остановился.

– Все, дальше не пойду, иначе убьют они меня.

– А дальше и не надо, – раздался за их спинами негромкий голос.

Корсаков обернулся, и в тот же миг его схватили крепкие руки, у горла он ощутил холодную сталь. Меч у него отобрали, он выпустил рукоять без сопротивления. Он уже давно понял, что за ними следят и сопровождают, – примерно с тех пор, как они выбрались из бурелома и решил, что так оказаться рядом с Анютой будет проще, чем искать ее в темном лесу.

По стволу огромной сосны скользнула тень, затрепетал плащ. Высокий человек мягко опустился на землю прямо перед Корсаковым. Свет луны тускло отразился в кожаных доспехах.

– Приветствую тебя, Бальгард, – сказал мужчина, наклонив голову. – Мы ждали вас.

– Я обещал – я сделал, – забормотал Славич. – Привел его и…

Мужчина в плаще сделал знак. Раздался глухой удар, на лицо Корсакову брызнуло чем‑то горячим, мерзким.

Удар боевой палицы по затылку проломил Славичу голову. Он умер мгновенно, не успев еще осесть на землю. Корсаков угрюмо посмотрел на лежавшее возле ног тело.

– Единожды предав… – пробормотал он.

– Ты прав, Бальгард. Он был предателем. Кроме того, мы добились, чего хотели, и теперь уходим из этого мира. Следов оставлять мы не должны, а тем более свидетелей. Мы вернемся под твоим предводительством, когда настанет час.

– Зачем вы похитили девушку?

– Нам нужна твоя сила, Бальгард. Знание, переданное девушке Белой Праматерью, бесценно, но бесполезно до определенного момента. Мы помним посещение подземного мира Праматерью шестьдесят лет назад. Она испугалась, она не поняла наших целей, устрашилась того, что увидела в наших душах. Наследница Праматери бесполезна для нас на данном этапе…