Страница 40 из 41
На ужин мне принесли кувшин воды и какое‑то рагу. Воду я выпил, а тронуть мясо не решился. Кто знает, чье оно? Вопрос питания был решен хозяевами творчески. Мне продемонстрировали еще живого, перепуганного кролика, а чуть погодя его же и принесли жареным. Выходило так, что расставаться со мной они не собирались.
Какое‑то время я еще пытался рассуждать логически. Если они чего‑то от меня хотят, значит, можно попытаться поставить какие‑то условия, как минимум – послать известие отцу. Он же весь Арконат сроет, меня разыскивая! Кому может прийти в голову, что я попал в такое место?! В Академии преподавали основы политики и ведения переговоров, но в то время нюансы человеческих отношений меня не интересовали. Теперь вся надежда была на хитроумие Тени.
Чуть погодя я узнал, что содействие с моей стороны им вообще не нужно. Они желали видеть меня участником ритуала, который был предельно прост: меня приводили в плохо освещенное подобие храма Черепов, привязывали посередине алтаря, где мне и полагалось лежать около часа, плюя в потолок, под заунывные напевы и звон колокольчиков. Потом меня отвязывали и несли обратно. Первый раз я перепугался до одури. Какой‑то бараноголовый урод с костяным ожерельем на шее разрисовывал мне грудь мягкой кисточкой и раскладывал по алтарю пузатые стеклянные рюмочки, подозрительно напоминающие сосуды для сбора крови. Человекообразный маячил на краю поля зрения, дружески помахивая рукой, и посылал что‑то похожее на воздушные поцелуи. Я не мог понять, собираются ли они меня убить или сначала изнасиловать. До объяснений происходящего никто не снизошел. Не понимаю, как мне удалось не сойти с ума. Через два часа бараноголовый стал счастливым обладателем гирлянды светящихся шариков, а я чувствовал себя так, словно у меня действительно сцедили кровь.
В следующий раз я попытался оценить возможность побега во время ритуала. Без шансов. В отличие от людей‑охранников твари ни на секунду не теряли бдительности. По дороге в храм монстры крепко держали меня, игнорируя робкие попытки общения. По дороге обратно я был просто кучкой костей и мышц, неспособной на побег по определению. Ритуал словно вынимал из меня душу.
Это было унизительно.
Все мои навыки, вся моя сила осталась в прошлом, среди людей. Здесь все были больше, чем я, и гораздо сильнее. Жесткие, когтистые, с горящими зенками и трупным запахом изо рта. От некоторых сладковато пахло бальзамическими снадобьями, это было еще хуже.
Время удавалось измерять только ритуалами. Первый, второй, третий… В промежутках мне оставались только одеяло, тишина и немигающий свет шара в коридоре. Когда я приходил в себя после четвертого ритуала, ко мне зашел незнакомый монстр. Он принес объемистый сверток, положил его на кровать и удалился. Я осторожно разворошил дерюгу.
Книжки. Очень старые, но отлично сохранившиеся. Неужели они умеют читать? Или, помоги мне Бог, любят это делать? Хотя… Некоторые из них существуют уже тысячу лет, за такое время многому можно научиться. Весь вечер я плакал в обнимку с пыльными томиками, как сопливая девчонка. Их запах был таким домашним…
В основном это были какие‑то слезоточивые сказки в стихах, на древнеарабийском и старошонском. Такое я не смог бы читать даже под страхом смерти. Попадались книги, языка которых я не знал. Изредка возникало что‑то интересное, вроде описания судебной практики в городах‑государствах Кабрина. Такие книги я старался оставить у себя, чтобы перечесть на досуге. Как‑то раз в кульке оказалась забавная штука – кипа неопрятных страниц в шикарном золотом переплете. На разномастных листочках проглядывал знакомый почерк. Тато Робен? Автор нигде не значился. Обрывочные записи отражали события пяти лет. Стиль повествования (если это был Папарзони) изменился. Никаких размышлений вслух, лишь констатации. Свидетельство о начале конца.
Тайно собираемое и изготавливаемое войско Феллы напало на Федерацию Истара. Против федеральной гвардии выступило полчище чудовищ, действующих независимо от волшебников и совершенно невосприимчивых к магии – самотворящиеся заклятия, запретное колдовство. Современный человек в точности мог предсказать, что случится дальше, но жрецы ЛґАрсане не знали или не хотели знать. Тварям могли противостоять только другие твари, количество которых росло в геометрической прогрессии. Жертвы исчислялись миллионами, когда уровень магии превысил критический, твари замкнулись в себе и вышли из повиновения хозяевам. Начался Хаос.
Оставшиеся в живых члены Белой Лиги взывали к ордену Разрушителей, суля любые блага, но их призывы запоздали на добрую сотню лет. На свете не осталось никого, кто мог бы усмирить буйство магии. Не нашлось ни тайного святилища, ни секретного монастыря, о которых в народе ходили страшные слухи. Казнив Великого магистра Ольгарда, Лига одержала сокрушительную победу и теперь пожинала ее плоды. Души Темных были отомщены стократ. За считаные месяцы волшебная Фелла и тысячелетний Истар были обращены в безжизненные пустыни. Великий Ганту – оплот Белой Лиги – утонул в Поющих Песках. Пришел день, когда автор вынужден был констатировать, что способных сопротивляться не осталось. Чудовища бродили где хотели, дрались между собой и убивали людей, когда желали и сколько желали. «Найдется ли что‑то, что освободит нас? Вернутся ли Разрушители?» – вопрошал автор.
Насколько я знал, за тысячу прошедших лет никто из Темных так и не объявился. Хотя и попытки найти их были, и пророчеств было хоть отбавляй. Люди не могли поверить, что Разрушители не оставили для себя какой‑нибудь лазейки. А зачем им было возвращаться? Мстить? Их убийцы и сами неплохо с этим справились. Человек не смог бы быть таким последовательно жестоким, как твари. Может, им просто надоели бесконечные нападки, они плюнули и – перестали существовать. Как аркониец, я старался не задумываться, что удерживает монстров за пределами нашего королевства. И удерживает ли что‑то… Недаром я так окрысился на отца, когда он завел об этом речь. Выходит, папа был единственным, кто реально смотрел на вещи.
Так что освободить меня могло только пришествие Разрушителя.
Даже Тень Магистра неспособен был отрицать очевидное – я умру здесь. Так стоит ли тянуть? Камера была хорошо продумана, в ней не было ни малейшего выступа, куда бы можно было закрепить веревку. При всем обилии оружия вокруг по собственной воле я не мог использовать ничего острого. Мясо и фрукты мне приносили уже нарезанными, вся посуда была из дерева. Оставалось только перегрызть себе вены зубами, но к этому я был еще не готов. Для начала я попробовал прокусить палец, чтобы втереть в ранку грязь. Говорят, это действует не хуже петли и веревки. Тут же явился какой‑то монстр, ухватил меня на руки и принялся таскать по коридору, укачивая. После такого обращения меня не скоро перестало трясти.
Тихое безумие обволакивало меня. Поэтому, когда за прутьями решетки появился человек, я закономерно счел происходящее галлюцинацией. Он скинул с дверей засов и вытащил меня наружу. Для призрака он был довольно мерзким. Он щипал, пинал меня и одновременно шипел, призывая к молчанию. А на фиг тогда драться?! Я пошел за ним не раздумывая. Ну и что они сделают со мной, если поймают? Убьют? Незнакомец двигался по каким‑то щелям и узким переходам, которых в подземелье оказалось предостаточно. В одном из коридоров нам встретились еще четверо таких же молчаливых диверсантов. Мне дали какую‑то черную хламиду, я сорвал с себя все, до последней тряпки, и переоделся. Темп бегства ускорился.
Пару раз они едва не угодили в ловушки, но Тень был начеку. Хотелось верить, что мою помощь оценили. По темному и тесному, как кишка, подкопу мы выбрались к поверхности, там был вечер. Тихо пели остывающие пески. И‑и‑у, у‑и‑и‑и.
Мне не дали затормозить и расслабиться. Вся компания трусцой рванула за бархан. Там, в небольшой ложбинке, сидели трое, по ощущениям – маги. Они поддерживали в готовности большую пентаграмму перемещения. Пришедшие вместе со мной разместились в центре Знака. А маги что, не собираются валить отсюда? Какое самопожертвование! Волшебники начали речитатив, долженствующий снять оковы со Знака, но что‑то пошло не так, пентаграмма неожиданно развернулась вовне, всосав в себя весь окружающий мир – воздух, людей, барханы… С обратного конца заклинания в комнату, освещенную дневным светом, вывалились пятеро ошалевших лазутчиков, трое матерящихся магов, куча песка и – я. Кайф.