Разрушители. Дилогия

– Найдите убийцу, – посоветовал он Нантреку. – Или, на худой конец, назначьте. Бастиан не переживет смерти сына, физически не переживет. Но если справедливость восторжествует, он не потянет за собой все королевство.

– Это все равно будет поражением, в метафизическом плане. – Нантрек сжал в кулаке нефритовую печатку и с неожиданной злостью зашвырнул ее в камин. – У нас нет времени начинать все заново!

От продолжения тяжелого разговора их избавило появление Олефа. Мэтр был именно таким, каким должен быть с раннего утра образцовый магик – бодрым, жизнерадостным и оптимистичным. Почувствовав гнетущую атмосферу кабинета, он принялся удивленно крутить головой:

– Э‑э‑э, коллеги?

– Как хорошо, что вы пришли, мэтр Олеф! – привычно зажурчал Нантрек. – Не могли бы вы уделить нам минутку вашего драгоценного времени?

Ребенген вспомнил свой опыт общения с библиотекарем и встрепенулся.

– Я расследую странное дело, – бесцеремонно перебил он председателя, благодаря чему полностью завладел вниманием Олефа. – И столкнулся с рядом необъяснимых с классической точки зрения феноменов. Мне кажется, что ваши глубокие познания в области редких и необычных явлений помогут нам разгадать загадку.

Мэтр Олеф был польщен.

– Я, конечно, всегда рад помочь коллегам. А что, собственно, вас интересует?

Ребенген подался вперед, он очень тщательно продумывал эту фразу и надеялся, что председатель не станет лезть к нему с уточнениями.

– Мне нужно знать метафизические аспекты воздействия стресса и угрозы смерти на одаренного мага. И если это возможно, весь спектр ожидаемых проявлений такого воздействия.

Мэтр Олеф нахмурил лоб и прокашлялся:

– Теория звучит так: страх, сильное волнение перераспределяют магические энергии между душой и телом, нарушая естественные пропорции. Это приводит к трем типам феноменов. Самый простой и известный из них – безумие – выглядит так, как если бы жизненные силы полностью сосредоточились в теле. Этот тип нарушения именуется «магическим сокращением».

Ребенген понимающе кивнул, мэтр Олеф заметил интерес собеседника и оживился:

– Более редко наблюдается явление, когда жизненная сила полностью перетекает в дух. Это так называемое «магическое бегство». Душа, более подвижная, чем тело, вырывается за его пределы, унося с собой самоё жизнь.

– И как это выглядит на практике?

– Описан случай, произошедший прямо в стенах Академии. Один студент так волновался перед экзаменом, что отправился на него, забыв свое тело дома. К счастью, распорядитель заметил неладное и успел принять меры прежде, чем труп остыл. Обычно несчастным везет гораздо меньше. Дух может просуществовать довольно долго, прежде чем развеется, иногда тело успевают найти и похоронить до того, как призрак развоплотится. Этот феномен более опасен, так как граничит с проявлениями самотворящегося заклятия: если призрак научится поглощать энергию извне, то полностью уподобится твари.

– А тело может само выжить?

– Нет. Даже если дух жертвы полностью осознает происшедшее, исправить что‑то без постороннего вмешательства оказывается невозможно. – Мэтр Олеф задумчиво почесал нос, Ребенген ждал продолжения. – Феномены параллельного существования тела и духа очень редки, а свидетельства о них ненадежны, – наконец сознался Олеф. – Они относятся к так называемому «магическому удвоению». В архивах Академии хранятся записи о лосальтийских шаманах, способных отправлять свою душу за пределы тела и возвращать ее назад. В пределах Арконата подобный феномен ни разу не регистрировался, что понятно – его действие очень близко по принципу к запретным областям искусства, в Академии такому не учат, и орден подобных навыков не поощряет.

– А что происходит с телом адепта в случае «удвоения»? – гнул свое Ребенген.

Олеф снова почесал нос.

– Согласно записям оно дышит, функционирует и способно немного питаться. Но – никаких ощущений, никакой реакции на внешние раздражители.

Ответом Олефу было сосредоточенное молчание – его собеседники осмысливали сказанное и пытались применить его к известной им теме. Нантрек встал и отдернул со стены парчовую занавеску, под ней находилась большая ученическая доска, покрытая мелкой координатной сеткой. Вооружившись цветными мелками, он начал выводить на доске сложную пиктограмму, в которой Ребенген вскоре узнал отображение внутренних сил человеческого организма. Рука у Нантрека была твердая, а память верная, сам Ребенген не взялся бы воспроизвести эту схему без справочной литературы.

– Где‑то так. – Председатель удовлетворенно вздохнул. Он осторожно стер и подправил несколько линий, задумчиво осмотрел полученный результат и покачал головой. – Все равно не получается. Человек неспособен поглощать и испускать духов, когда ему заблагорассудится.

– А если иначе? – не удержался Ребенген, отобрал у Нантрека мелки и исправил схему на свой лад. – Я как‑то сталкивался с типом, страдающим раздвоением личности. Одна его половина не имела понятия о том, что делала другая.

– Структура нестабильна! – встрепенулся Олеф. – Разделенные части будут стремиться обособиться, что приведет к полному разрушению личности.

– Несомненно, – подтвердил Нантрек. – Но еще несколько лет он бы протянул.

– Вы полагаете, этому принципу соответствует реальный человек? – поразился Олеф.

– По крайней мере, соответствовал. – Нантрек постучал мелом по доске. – А потом ты его напугал.

– Нет, прежде была гривна Разрушителя. Она ослабила центробежные силы. – Ребенген перечеркнул еще пару закорючек. – И при первой же возможности конструкт схлопнулся.

На лице председателя расцвела хитрая улыбка.

– Должно быть, он получил массу впечатлений!

– Но продемонстрировал феноменальный самоконтроль.

– А кто это был? – живо поинтересовался Олеф.

Нантрек вспомнил о зрителях, подхватил мэтра Олефа под локоть (не смею более отрывать вас от дел!) и выпроводил исходящего любопытством мага за дверь.

– Да, это было событие эпического размаха! – Председатель вернулся к доске, возбужденно потирая руки, от его подавленности не осталось и следа. – Мы много лет бились над объяснением странностей Гэбриэла, но такое нам в голову не приходило. Надо же, бездушное тело и воплощенный дух!

– Вы просто не видели феномен в целом, – утешил его Ребенген. – Что вы планируете делать теперь?

– Для начала перенаправить активность главы Целителей – пусть займется поисками истинного злодея. Что касается Гэбриэла… Тут я полностью полагаюсь на вас, Тео. Возьмите Биггена, Петрока, кого хотите, и выясните, куда ведет проклятый портал! Если потребуется, мы организуем экспедицию хоть на Западное побережье. Дело даже не в Бастиане. Этот парень уникален, он должен находиться здесь! Вы хоть понимаете, что это такое?! – Нантрек ткнул в исчерченную доску.

Ребенген не понимал.

– Это почти точное воспроизведение матрицы Разрушителя!!!

Ребенген окинул взглядом смутно знакомые очертания пиктограммы:

– О черт…

– Мы впервые подошли так близко. Впервые за тысячу лет! Гэбриэла надо вернуть в Арконат любой ценой.

Ребенген уходил от председателя, лелея в душе новую надежду. Нантрек созрел для активных действий и (наконец‑то!) полностью принял сторону повелителя Шоканги. Как бы ни повернулось дело, это большой плюс. И второй плюс – похоже, что у нового воплощения Гэбриэла есть шанс уцелеть где угодно. Эка он всех за нос водил: и Черепов, и отца, и чародеев! Талант, однозначно. Что за странное семейство – демон на демоне! Мага немного смущали обстоятельства его общения с Тенью Магистра. Что, если после воссоединения мальчик все это помнит? Некрасиво как‑то…

В таком смешанном настроении Ребенген добрался до библиотеки. Его встретила давешняя чародейка, едва ли не сияющая от счастья.

– Удача, мэтр, удача! Я нашла описание системы телепортов Белого ордена, в том числе форсированного типа! Дана общая схема, полностью совпадающая с вашим рисунком. Форсированные порталы объединялись в сеть из тридцати четырех узлов, вектор переноса кодировался геометрически, посредством светильников, составляющих с пентаграммой перемещения одно целое. Есть список пунктов назначения, среди которых Деи Аратракис!!!