Страница 114 из 136
За минуту до этого Адам сосредоточился на управлении дирижаблем. Он активировал взрыватели, бросил «Каспер‑2» вниз и нажал кнопку сброса. В ту самую секунду, когда над племенем Сайди вспыхнула в воздухе огненная волна, в пункт контроля вошел Сергей, за ним по пятам, как домашний пес, неслышно скользил сейр.
– Господи, – выдохнул Сергей, падая на колени.
Рука Адама скользнула к кобуре на правом боку. В голове пронеслись мысли: «Сергей сошел с ума, выпустил волка, надо бы успеть выхватить пистолет до того, как волк бросится на кого‑нибудь. Если он прыгнет на пацанов, я его зубами загрызу, а Дубинина пристрелю, как собаку. Нафарширую башку свинцом – и всё».
«Как же так?» – послышался жалобный голос.
Никто в комнате не проронил ни слова, но все услышали этот голос, дрожащий от нестерпимой боли.
«Как же так?» – послышалось снова.
Адам посмотрел на сейра. Волк смотрел на Сергея, умоляя, прося, как жертва умоляет палача отвести занесенный топор.
– Прости меня, Этар, прости! – заплакал Сергей, глядя в золотистые потухающие глаза. – Я не успел им сказать, и ты, и я не успели. Мы были слишком слабы, чтобы хотя бы поинтересоваться тем, что происходит здесь.
«Вы убили их?» – волк посмотрел на Фолза без гнева и ярости, его глаза казались свечами, которые вот‑вот погасит ветер.
– Да, – ответил Адам.
В его руку скользнула холодная рукоять пистолета.
«Вы снова убиваете нас» – прошелестел голос в головах людей. «Вы снова несете смерть, снова». Волк опустил голову, почти коснувшись пола.
– Они не хотели на нас нападать, Фолз! – закричал Сергей. – Мы первыми напали на них, всё остальное было естественной человеческой реакцией на насилие! Если бьют тебя – ты бьешь в ответ! Они ни в чем не виноваты! Это мы – убийцы! – слезы текли по лицу Сергея, он уже не кричал, а стонал, корчась от почти физической боли, сжавшей его сердце в железных тисках.
«Что же мне делать, Сергей?» – простонал сейр, по‑прежнему не поднимая головы. «Зачем мне теперь жить? Зачем?»
– Этар!
«Эти люди – твой народ, твои близкие, твои друзья. Они снова убивают сейров, не причинившим им никакого вреда. Они снова убивают!» – волк поднял голову, в его глазах застыла боль, только боль, ничего, кроме боли. «Они твои друзья, и ты мой друг, Сережа. Как же мне жить с этим? Как?»
– Этар! – Сергей, плача, попытался обнять волка, но тот мотнул головой, отбрасывая его руки.
«За что?» – посмотрел в глаза Адама Фолза сейр и рука с зажатым в ней пистолетом опустилась.
– Этар, прости нас, пожалуйста, прости, – Сергей умоляюще протянул к нему руки, – я знаю, нам нет прощения, но прости нас, прошу тебя, заклинаю всем, что мне дорого!
Волк молчал, его глаза, теперь уже пустые, как две погасшие звезды, смотрели в глаза Адама Фолза.
– Этар! – закричал Сергей, его голос эхом отразился от невысокого потолка и больно ударил всех, кто сейчас находился в этой тесно заставленной столами комнате, комнате, в которой снова остановилось время.
«Ты вернул мне жизнь, Сережа», – сейр ласково посмотрел на человека, стоящего перед ним на коленях, «я благодарен тебе, но теперь моя жизнь мне больше не нужна».
Волк повернулся и выскочил из комнаты.
– Черт, – крикнул Адам, хватаясь за трубку телефона внутреннего оповещения, – охрана, охрана! У нас чрезвычайная ситуация – пленный волк вырвался на свободу! Будьте предельно осторожны! Разрешаю применить всё имеющее оружие! Остановите его любым путем! Охрана, черт! – Адам увидел, что впопыхах не переключил интерком на передачу.
Он уже потянулся, чтобы исправить свою ошибку, но замер, остановленный тихим голосом Сергея:
– Не надо, Адам. Он никого не убьет…
Сергей Дубинин летел вниз, стоя на грузовой платформе. Он опередил Адама, выскочившего вслед за ним из пункта контроля, и теперь Адаму пришлось дожидаться следующей платформы. Внизу, на ступенях широкой спиральной лестницы, проходящей по всему огромному конусу Башни, он видел темное пятно, стремительно растущее в размерах. Это темное пятно упрямо летело вниз, как выпущенная из лука стрела.
– Этар, – прошептал Сергей…
Он спрыгнул с платформы на втором уровне Башни и побежал, из последних сил пытаясь не упасть. Он увидел, как сейр вбежал в одно из нежилых помещений уровня. Когда Сергей влетел в темную комнату, он успел увидеть, как исчезает в оконном проеме знакомое косматое тело. Дубинин повернул регулятор окна на «полную проницаемость» и по пояс высунулся из окна.
– Этар! – жалобно позвал он.
Темный приземистый силуэт внизу замер и светящиеся золотистые глаза посмотрели вверх, где виднелось белое пятно человеческого бледного лица.
– Не надо, прошу тебя! Не надо…
«Незачем, Сережа. Прощай», – и черная фигура бросилась бежать, вплотную прижимаясь к земле.
– Я же спас тебя! Я приказываю тебе вернуться! Твоя жизнь принадлежит мне! – разнеслось над Пустошью.
Черная тень замедлила бег.
– Вернись, друг! Прошу тебя, вернись, – беспомощно плакал человек.
«Прощай», – донеслось издалека.
* * *
"Незачем больше жить, незачем! Как же мне больно, как же мне больно!
Почему? Зачем боль, зачем?
Не зови меня, не зови! Если ты еще раз позовешь меня, я не устою перед твоим голосом, я вернусь, а мне нельзя возвращаться.
Мне нужно уйти, убежать.
Какая боль! Какая мука! Как же мне больно!
Простите меня все. Простите…
Бежать, бежать…"
* * *
В Башне объявили тревогу. Никто не понимал, почему – голос Адама Фолза был глух, слова казались рычанием умирающего волка.
Потом дежурные электрики осветили Пустошь и увидели, как к заграждениям внутреннего периметра бежит черная фигура, так хорошо знакомая многим солдатам, так и не вернувшимся из леса. Электрики направили на волка лучи двух мощных прожекторов, захватывая черную тень в перекрестье двух столбов света. Солдаты с соседних постов стреляли по этому черному силуэту, но почему‑то промахивались.
Волк несся огромными плавными прыжками к сияющей линии проволочной ограды, ни на миг не замедляя бега.
Так и не остановленная ни пулями, ни светом прожекторов, черная тень на всем бегу врезалась в сверкающую паутину. Вылетел мощный сноп ослепительно‑синих искр, ограда покачнулась, но не была разорвана. Черная тень повисла на проволоке, черная тень какое‑то время корчилась в немыслимо ужасающей дьявольской пляске, несущей смерть и освобождение, а потом затихла.
Лучи прожекторов скрестились на белой фигурке с развевающимися на бегу, как крылья умирающей птицы, полами распахнутого халата. Фигурка бежала к ограждению молча, так же, как и та черная тень. Лучи безжалостного света провожали эту белую фигурку до тех пор, пока она не упала на колени перед сверкающими металлическими нитями, перечеркнутыми черным обугленным пятном. Лучи били в согнутую спину и опущенные плечи до тех пор, пока к фигурке не подбежали люди, пока еще не понимающие, что произошло.
Люди подняли на ноги человека в белом и увели его назад в Башню, а упрямые лучи, которых некому было погасить, продолжали освещать мертвого волка на мертвой металлической паутине до тех пор, пока не был отключен ток и над лесом не поднялось безразличное солнце…
* * *
Мы услышали, как что пролетело над лесом, а затем ночь взорвалась огнем. На како‑то миг мне показалось, что взошло солнце – настолько яркой была эта вспышка. Затем мы почувствовали сильный удар раскаленного воздуха и ужасающий грохот, как будто шум падения тысячи водопадов. А затем мы услышали крики.
Мы замерли на месте, ошеломленные, онемевшие. Какой‑то миг мы только и могли, что стоять и смотреть, как корчатся в огне черные фигурки, как мечутся среди деревьев, объятых пламенем, огненные клубки горящей шерсти и слышать эти ужасные в своей предсмертной боли крики умирающих сейров. Этими криками был наполнен весь лес, эти крики заглушали все звуки вокруг, даже стон горящего леса и падающих деревьев. До того места, где вовсю бушевал самый страшный пожар, что мне довелось видеть за всю свою жизнь, было не так уж далеко и я увидел всё. Даже больше, чем мне хотелось увидеть.