Страница 105 из 136
Две недели повторяющихся выходов в эфир, две недели, сливающиеся в непрерывную череду сменяющихся дней и ночей. Две недели не видно волков. Почему?…
Две недели напряженных тренировок. Узкая поляна полигона «беспилотчиков» изрыта воронками от попаданий бомб‑имитаторов. Контейнеры, из когда‑то белой (теперь уже темно‑серой) ударопрочной пластмассы, теперь уже не напоминают кубики детского конструктора. Скорее, они напоминают гигантские игрушки в руках глупых детей‑великанов, швыряющих их как попало, не думая.
Система наведения отлажена на все сто процентов. Теперь нет нужды в корректировщике. Дэвид Варшавский становится одним из пилотов, он, также как и остальные, ведет мини‑дирижабль, выбирает боевой курс, вводит поправки на ветер, сбрасывает пока безобидный груз имитаторов. Пока еще безобидный… Так же, как и остальные «беспилотчики», он каждую ночь про себя молится, чтобы не было дождя.
А в арсенале идет совсем другая работа.
Арсенал находится на минус первом уровне Башни, в помещениях с очень толстыми стенами, под потолком которых постоянно горят местные светильники, на всякий случай забранные мелкоячеистой проволочной сеткой. Двери арсенала изготовлены из особо прочной армированной стали. Когда‑то они были дверями грузового отсека одного из транспортов. Теперь в них врезан электронный замок с цифровым кодом.
В арсенале – несколько комнат, в одной на стеллажах находятся патроны, во второй комнате – запасное оружие, в третьей – взрывчатка. Во всех этих комнатах постоянно поддерживается нужная для хранения такого опасного содержимого температура, влажность и состав воздуха. Здесь сухо и немного холодно, но только немного, потому что нельзя, чтобы конденсировалась влага.
В четвертом помещении работает Швед. На дверях из той же стали – черно‑красная надпись: «Помещение с повышенной взрывоопасностью! Соблюдать осторожность!» Арнольд Густафсон собирает взрывные устройства. Работа уже почти закончена, но Швед не спешит: его профессия не терпит спешки. Густафсона никогда не посещает мысль о том, что устройства, собранные его руками, предназначены для уничтожения.
В чем‑то он – счастливый человек…
В биолаборатории царит непривычная тишина. Сергей Дубинин всегда предпочитал работать, включив магнитофон на полную громкость, но сейчас диски просто пылятся, забытые в одном из ящиков. Магнитофон выключен из сети уже очень давно.
В комнате с прозрачными стенами, в Клетке, Сергей, испытавший на своей шкуре, что такое – лежать под системой капельниц, осторожно освобождает стальное жало иглы из передней лапы волка. Волк выдерживает эту операцию без малейшего признака недовольства. Он все еще очень слаб – сказывается многомесячное воздержание.
Сергей тоже еще слаб, первые дни после того, как Владислав Сергеев вернул его к жизни, он питался бульонами и соками. Как ни странно, голод не мучает его. Дубинин на коленях выползает из клетки. Он не закрывает за собой дверцу – он верит в то, что волк не воспользуется этим.
Он ложится на свою койку и устало закрывает глаза – ему все еще трудно двигаться, даже небольшое движение приводит к тому, что Сергей начинает задыхаться.
Услышав шорох, биолог открывает глаза.
В клетке волк подползает к пластиковой миске и жадно лакает воду. Передохнув, волк пытается подняться на ноги.
– Да лежи ты спокойно, – бормочет Сергей.
Первая попытка заканчивается неудачей – ноги сейра подкашиваются и он падает на пол. В его глазах появляется знакомое Сергею упрямое выражение и волк снова пытается встать. Он поднимается на дрожащие ноги и в этот раз у него получается остаться стоять. Сейр неуверенными из‑за подавляющей слабости шагами подходит к подносу, на котором лежит кусок говядины, и начинает есть.
– Ешь понемногу, – тихо говорит ему Дубинин.
Как будто понимая его слова, волк поднимает голову и смотрит на человека.
– Теперь нам с тобой нужно быть очень осторожными с едой. Наши желудки привыкли к недостатку пищи, – говорит Сергей, – и много еды для нас равносильно приему порции яда. Понимаешь?
Волк смотрит на него, совсем по‑собачьи наклонив голову набок. Мясо заботливо порезано на маленькие кусочки и волк осторожно берет зубами один из кусков.
– Вот так, – удовлетворенно шепчет Сергей.
Волк проглатывает четыре куска мяса и возвращается на свою теплую подстилку – Сергей выпросил ее в госпитале специально для своего «подопечного».
– Поспим? – спрашивает Дубинин у сейра.
Волк послушно, как кажется Сергею, закрывает глаза. Биолог опускает голову на подушку и засыпает.
Волк открывает глаза и долго смотрит на спокойно спящего человека…
* * *
Этар оставил попытки влиять на сознание Сергея. Теперь он знал, что человека зовут Сергей Дубинин, что он биолог – человек, пытающийся разобраться в сложных хитросплетениях и загадках вечно меняющейся природы. Сейр поклялся самому себе, что он никогда больше не будет пользоваться своей способностью влиять на психику человека, которого он так долго считал своим врагом. После того, как Этар понял, что человек спас его от неминуемой смерти, сейр с каждым днем чувствовал, как растет внутри него чувство благодарности к человеку, как расцветает полевой цветок под теплыми лучами ласкового солнца. Он всё еще не решался заговорить с Сергеем, но желание поговорить усиливалось с каждым днем, с каждым проглоченным куском, с каждым глотком воды…
Проснувшись, Сергей взял с тумбочки около кровати банку с витаминами и, опираясь на палку, подошел к клетке. Волк проснулся и смотрел на него.
– Пора подкрепиться, как говорил один толстый чувак с моторчиком в штанах, – пропыхтел Сергей, становясь на колени и пролезая в узкое отверстие лаза. – Знаешь, – он посмотрел в золотистые с карими искорками глаза, – сейчас я очень жалею, что у меня такого же моторчика – ходить трудновато.
«Экономь силы», – возникла в голове чужая мысль.
Пластмассовая банка выпала из внезапно ослабевших рук Сергея и откатилась в сторону, весело гремя перекатывающимися внутри таблетками, как погремушка с мудреными надписями по латыни.
Голос, возникший в голове Сергея, показался ему голосом четырнадцатилетнего подростка. Он был молод и немного застенчив.
Поначалу Сергей, естественно, подумал, что он все‑таки сошел с ума. Он мотнул головой, в голове слегка зазвенело – его организм явно еще не был готов к подобным энергичным упражнениям. Сергей уставился на волка и почувствовал, как глупая улыбка растягивает его губы:
– Извини, что спрашиваю, но тебе ничего не послышалось только что?
«Тебе ничего не послышалось – это я с тобой говорю», – снова молодой чужой голос.
Золотистые глаза серьезно смотрели на него, Сергей провел рукой по мгновенно вспотевшему лбу и перевел дыхание.
«Прости, что не заговорил с тобой раньше и прошу прощения, если напугал», – теперь в глазах волка прыгали искорки смеха.
– Что же это получается? – пробормотал Дубинин. – Телепатия?
«Это слово мне незнакомо».
– Но я же слышу твой голос у себя в голове?
«У каждого развитого сознания есть область, чувствительная к ментальной передаче. Такая область есть и тебя, и у меня. Я просто представляю себе твое сознание и говорю на своем языке, а твой разум переводит мои мысли, направленные к тебе, на твой язык».
– Вот это да! – восхищенно прошептал Сергей, сам не зная того, копируя Илайджу Аттертона.
«Все сейры могут общаться подобным способом, но мы предпочитаем общаться по‑своему, на своем языке».
– Скажи что‑нибудь по вашему, – попросил Сергей.
Волк издал негромкое прерывистое рычание. Сергей с уважением прислушался, пытаясь установить хоть какие‑нибудь ассоциации с известными ему языками, но, естественно, у него ничего не получилось.
«Я сказал, что рад знакомству с тобой и благодарен тебе за то, что сохранил мне жизнь».
– Не стоит, – покраснел Сергей, – просто я…
«Ты был расстроен из‑за того, что я отказался принимать пищу, я знаю».