Страница 100 из 136
Люди окружили Майкла и Ричарда, все заговорили разом, как будто боялись, что именно их прощальные слова не будут услышаны.
Надо ли говорить, что Майкл и Ричард не были привычны к такому вниманию, они, растерянно улыбаясь, смотрели на лица обнимающих их людей и не знали, что им говорить и как себя вести. Они отнюдь не были сентиментальными людьми, всю свою жизнь они чувствовали себя одиночками, не склонными к бурному проявлению собственных чувств и эмоций, но теперь им было не по себе. Впервые за всю свою жизнь Майкл не знал, что говорить. Он мог только бормотать, пожимая протянутые к ним руки:
– Спасибо, да ну что вы, спасибо…
Ричард не слишком отличался от своего друга – у него вообще не было слов, он мог только, как Майкл, пожимать руки и улыбаться в ответ.
Майкл и Ричард вышли из Башни, их, по‑прежнему, окружала толпа провожающих. Перед Башней, выстроившись в четыре шеренги, стоял весь гарнизон Колонии. На солдатах была парадная форма, они одели ее впервые за всё время, проведенное людьми на Лимбе. За солдатами стояли все, без исключения, колонисты – фермеры, лесорубы Ферье, приставы. Женщины в толпе плакали, мужья неловко топтались рядом, пытаясь успокоить своих жен.
Джозеф Ричардсон, стоявший перед строем, громко выкрикнул команду и руки солдат одновременно взлетели к фуражкам в торжественном приветствии.
Майкл и Ричард смотрели в глаза провожающих их людей, скрывая подступившие слезы…
Когда отряд добровольцев вышел за ворота внутреннего периметра и отошел в лес на расстояние километра от заграждений, Борис Мазаев, шедший рядом с Майклом, загадочно улыбнулся:
– А теперь сюрприз, Майкл.
– Надеюсь, приятный сюрприз? – улыбнулся в ответ Фапгер.
– Более чем. Прошу, – Мазаев жестом провинциального фокусника указал на два высоких черных ящика, установленных на расстеленных на земле брезентовых полотнищах.
Присмотревшись, Майкл с удивлением понял, что эти ящики – не что иное, как самые большие аккумуляторы Верховина, что ему доводилось видеть на Лимбе.
– Энергопотребление слишком велико, даже таких аккумуляторов хватит только на тридцать секунд активного излучения, – сказал Мазаев, переключая тумблеры на боковых панелях аккумуляторов.
– Активного чего? – недоуменно посмотрел на ученого Майкл.
Мазаев довольно улыбнулся:
– Сейчас увидите.
Он взял в руки длинную серую трубу с пистолетной рукояткой, расширяющуюся к концу и заканчивающуюся раструбом, похожим на пламегаситель зенитного пулемета. Мелькнула ослепительная белая вспышка, из «ствола» «трубы» вырвалась струя сверкающих, как бриллиантовая пыль, частиц, похожих на мельчайшие капельки воды. Мощнейший разряд молнии с оглушительным грохотом вонзился в стену деревьев, сильно, как во время грозы, запахло озоном. Раздался пронзительный треск – и несколько деревьев, объятых пламенем, рухнули на землю, увлекая за собой соседние деревья. К упавшим соснам тут же подбежали лесорубы, за ними, змеясь, растягивались кольца пожарных рукавов. Тугие струи воды тут же накрыли еще не успевшее разгореться пламя, деревья заволокло густыми клубами пара.
– Энергетический бластер, – Мазаев легко, как винтовку, взвесил на руках «трубу», демонстрируя прибор ошеломленным солдатам, – дальность действия – в пределах прямой видимости. О мощности излучения вы можете судить на наглядном примере, – ученый указал на поваленные деревья, – сила разряда такова, что противостоять ей не сможет даже армированная сталь. Во всяком случае, во время опытных испытаний, проведенных в лабораторных условиях, мы не смогли подобрать материал, способный противостоять разработанному прибору.
– Борис Сергеевич, у меня просто нет слов, – сказал Майкл.
– А вам и не нужно слов, Майкл, – улыбнулся Мазаев, – это – наш скромный дар отряду добровольцев.
– Ничего себе – «скромный», – ошеломленно прошептал Ричард.
– Недостаток прибора в том, что, как я уже говорил ранее, заряда одного аккумулятора хватает на пятнадцать секунд работы. На настоящий момент коллега Верховин смог изготовить лишь четыре аккумулятора подобного типа. Они – в вашем распоряжении.
– Профессор, вы…, – Майкл энергично тряс руки Мазаева.
– Не стоит, Майкл, – ученый обнял его и Ричарда.
Борис Сергеевич снял предательски запотевшие очки, вытер глаза рукавом и поклонился солдатам:
– Храни вас бог. Берегите себя.
Мазаев решительно повернулся и его сутулая худая спина скоро исчезла, окруженная широкими спинами ученых отдела энергетики…
– Да не кисни, Эйд, – ворчал Майкл, когда они с Ричардом и Адамом стояли рядом с внешним периметром, в ожидании того, когда последний солдат пройдет ворота, – теперь все нормально будет.
– Конечно, Адам, – сказал Ричард, глядя на Фолза, – особенно с этим электрическим пылесосом мы этих волков заровняем – будь здоров.
– Вот‑вот, – подхватил Майкл.
– Да, – попытался улыбнуться Адам, – я знаю: всё будет нормально.
Он не хотел признаваться друзьям, что за последние дни его измучили тревожные предчувствия – ему казалось, что люди уходят в лес на верную смерть…
– Держи высоту! Расстояние до цели?
– Пятьсот метров, высота – сорок два метра, – четко ответил Роджер. – Начинаю снижение!
В комнате контроля – напряженная тишина. Второй день тренировочных полетов. В лесу на широкой поляне в трех километрах от внутреннего периметра протянуты силовые кабели и установлены тепловые излучатели, имитирующие скопления живых существ. Вчера дирижаблем управлял Фред Томпсон, управлял уверенно, выполнил восемь заходов на цель. Вместо реальных взрывных устройств в грузовых захватах «касперов» закреплены контейнеры, вес которых с точностью до нескольких граммов повторяет вес будущих бомб.
– Ветер северо‑восточный, пять метров в секунду, – спокойно говорит Дэвид, выполняющий сегодня роль корректировщика.
Роджер легким, почти незаметным, движением исправляет курс дирижабля. На экране термовизора – россыпь красных светящихся точек. Пальцы свободной руки пилота проходятся по клавиатуре, вводя поправку на ветер. На экране системы лазерного наведения перекрестье линий прицела перемещается немного вверх и влево. Слева на экране – колонка желтых цифр: высота и скорость полета, показатели оборотов двигателей.
– До цели – триста метров, высота – двадцать один. Продолжаю снижаться.
– Взрыватели – в боевую готовность, – говорит Варшавский.
Роджер откидывает прозрачную крышку предохранителя на пульте контроля за вооружением и нажимает на кнопку активации бомбовых взрывателей.
– До цели – двести метров, высота – восемнадцать. Увеличиваю скорость!
Адам Фолз стоит в сорока метрах от полигона «беспилотчиков». Сегодня, как и вчера, он – наземный наблюдатель. Он слушает все переговоры пилотов «касперов», но сам хранит молчание. Над поляной стремительно снижается черная торпеда с двумя белыми кубиками контейнеров, повисшими под брюхом дирижабля.
– Сто метров! Боевая готовность! Двигатели – на половину мощности!
Дирижабль хищно, как коршун парящий над бегущим зайцем, ныряет вниз. Расстояние между черной торпедой и землей продолжает быстро сокращаться, слышен негромкий гул лопастей электродвигателей.
– Сброс! Двигатели – на полную мощность! Набор высоты!
От черного хищного тела отделяются белые кубики контейнеров, дирижабль, освобожденный от тяжести груза, взмывает вверх, уходя от надвигающейся стены деревьев. Контейнеры, со свистом рассекающие воздух, теперь уже не кажутся игрушечными детскими кубиками. Глухой звук удара о землю, невысокие фонтаны взрытой земли показывают место, на которое упали сброшенные контейнеры.
– Высота – пятьдесят! Скорость – максимальная! Угол подъема – тридцать! Увеличиваю! – Адам слышит дрожащий от возбуждения голос Роджера.
Дирижабль уходит в небо, на десять метров разминувшись с верхушками деревьев.
– Контроль – земле! Контроль – земле! – спокойный голос Варшавского.
– Земля слушает контроль! – говорит в микрофон рации Адам.