Матрица террора

Тэк послушно двинулся вслед за Габриелем. Они подошли к низкому одноэтажному зданию, находившемуся рядом с бизнес–центром. Судя по вывеске, когда–то здесь располагался цветочный магазин. Слово «Цветы», выведенное витиеватыми буквами на стеклянной двери магазина, было наполовину скрыто другими, ярко–красными, буквами. У входа Тэк остановился, чтобы получше рассмотреть надпись. Это оказался символ движения бунтовщиков — большая буква «Б», заключенная в кривоватый круг, — неизвестный художник сделал рисунок краской из баллончика. Габриель открыл дверь в магазин и, не дав Тэку насладиться живописной картинкой, быстро втолкнул внутрь.

В магазине пахло сыростью, на выщербленном деревянном полу виднелись пятна плесени, под потолком горела тусклая лампочка, вдоль стен громоздились пустые глиняные горшки и пластмассовые ящики, возле входа стоял высокий шкаф–холодильник с прозрачными дверцами, в котором, догадался Тэк, когда–то хранили срезанные цветы. Теперь вместо цветов там держали продукты. Тэк с интересом рассматривал содержимое холодильника: за стеклянными дверцами виднелись всевозможные банки и пакеты — от мясных консервов и картонных коробок с молоком до свежих овощей. Когда Габриель сделал шаг вперед и остановился в центре комнаты, внимание Тэка переключилось на пластмассовый стол в дальнем углу комнаты. За столом сидели два человека, казавшиеся при тусклом освещении двумя черными тенями. Тэк прищурил глаза, но так и не смог разглядеть их лица.

Габриель обратился к тому, что был повыше ростом:

—Вот этот парень, Зейд.

—Вижу. Спасибо, что привел его, — произнесла черная тень. Тэк насторожился: голос показался ему знакомым. — А теперь оставь нас.

—Да, конечно, — уважительным тоном произнес Габриель, слегка кивнул головой, развернулся и вышел.

Тэк наряжено всматривался. Человек, чей голос показался Тэку знакомым, тоже разглядывал новичка, затем поднялся из–за стола и двинулся к мальчику. Сердце в груди Тэка учащенно забилось: сейчас он увидит легендарного Зейда, человека, которого Юмаши назвал равным себе по силе и знаниям, предводителя бунтовщиков, подростка, к которому все вокруг относились с необычайным почтением и даже страхом. Но когда Зейд вышел на середину комнаты, и тусклый свет лампы упал ему на лицо, сердце Тэка замерло.

Неподвижное, словно окаменевшее лицо, бледная кожа, длинные черные волосы, собранные на затылке резинкой, и холодный взгляд напомнили Тэку о смерти. На плечи Зейда была накинута черная куртка–ветровка, застегнутая у подбородка на одну пуговицу и напоминающая плащ средневекового рыцаря. Девятизначный номер на тыльной стороне руки указывал на то, что в прошлом Зейд был школьником. На Тэка повеяло холодом: от этого человека исходила мрачная тяжелая аура.

Тэк не мигая уставился на стоящего перед ним человека, не зная, что говорить и что делать. Зейд тоже молчал. Он окинул новичка внимательным взглядом, и под этим взглядом Тэк чувствовал себя крайне неуютно, как будто его препарируют живьем.

—Тебя зовут Тэйкан? — неожиданно спросил Зейд.

Тэк поймал себя на том, что смотрит на него раскрыв рот. Но мальчик быстро взял себя в руки и, постаравшись придать своему лицу бесстрастное выражение, молча кивнул. Тэк почувствовал, что эта ложь дает ему преимущество над Зейдом: предводитель бунтовщиков ничего не знает о нем, он не умеет читать чужие мысли и никогда не догадается о намерениях Тэка. Сознание своего превосходства над Зейдом вселило в мальчика уверенность; теперь он чувствовал себя намного спокойнее в присутствии этого опасного человека, который отныне был его заклятым врагом.

Зейд пристально вглядывался в лицо новичка. Неожиданно внутри у Тэка все оборвалось, к горлу подступила тошнота. Он с первого взгляда узнал в предводителе бунтовщиков убийцу сестры. А Зейд? Сможет ли он узнать в Тэке того плачущего мальчика, которого видел на месте убийства? Конечно нет, решил Тэк, ведь его лицо было покрыто копотью и перепачкано кровью.

Тэк сжал кулаки, мысленно проклиная себя за собственную слабость: перед ним стоит убийца Сюзи, которому он поклялся отомстить, и единственное чувство, которое он сейчас должен испытывать, — это безумную слепую ярость, достаточную для того, чтобы, забыв обо всем на свете, наброситься на Зейда и задушить голыми руками. Но под пристальным взглядом предводителя бунтовщиков Тэк словно окаменел, лишившись способности думать и действовать, его воля была полностью парализована, все его существо было охвачено благоговейным страхом.

Наконец Зейд заговорил:

—Ты выглядишь крепким парнем! Габриель говорил, неплохо владеешь оружием. Где ты этому научился?

—Я тренировался, — Тэк отвел глаза, стараясь не смотреть собеседнику в лицо.

—Посещая школу, ты находил время для тренировок? — Командир недоверчиво вскинул бровь.

—Я был не очень прилежным учеником, — признался Тэк, и на этот раз он говорил чистую правду.

—Я слышал, ты умеешь метать ножи, — продолжил Зейд. — Как тебе удалось освоить это искусство?

—Мне нравится метать ножи, это нечто вроде хобби, — пробормотал Тэк.

—А что еще тебе нравится? — с нажимом произнес Зейд.

—Я умею драться.

—Рукопашный бой? — продолжал допытываться Зейд.

—И на мечах, и с ножом, — честно признался Тэк: под пристальным взглядом Зейда трудно было говорить неправду.

Зейд молчал, словно взвешивая его ответы.

—Ты только вчера пришел к нам, верно?

—Да, сэр, — Тэк кивнул. Впервые с начала разговора вторая тень в дальнем углу комнаты шевельнулась.

—Почему ты решил присоединиться к нам?

—Мне некуда было идти, — сказал Тэк, и на этот раз он тоже не покривил душой.

—Разумно, — Зейд скрестил руки на груди. — Ты хочешь сражаться вместе с бунтовщиками?

—Да, сэр.

—И ты готов умереть за наше дело?

Тэк на мгновение замешкался.

—Да, сэр, — чуть менее уверенно ответил он.

—Хорошо, — кивнул Зейд. Тень в углу комнаты снова шевельнулась. — Тебя интересуют подробности, Тэйкан? Ты хотел бы знать, кто мы и за что сражаемся?

—Да, — не задумываясь, ответил Тэк; он мог бы задать массу вопросов, ответы на которые действительно интересовали его.

—Очень хорошо, я лично отвечу на все твои вопросы, — пообещал Зейд. — Нони, — не оборачиваясь, позвал он.

Девочка поднялась из–за стола и подошла к Зейду. Когда она вышла на свет, Тэк заметил, что ее холодные голубые глаза смотрят на него с нескрываемой ненавистью. Лицо ее было таким бледным, что кожа казалась прозрачной, и эта необыкновенная бледность резко контрастировала с гладкими иссиня–черными волосами, заплетенными в две длинные косички. Нижняя часть лица девочки была закрыта черным шарфом — это показалось Тэку несколько странным, особенно если учесть, что на улице был теплый весенний день. На ней были обтягивающие голубые джинсы с потертыми коленями, черная футболка и джинсовая безрукавка. В самом облике Нони было что–то враждебное, Тэк неловко переступил с ноги на ногу и быстро отвел глаза, стараясь не смотреть в лицо девочки.

Зейд, напротив, с интересом наблюдал за обоими.

—Нони, познакомься, это Тэйкан, Тэйкан — это Нони, — сказал Зейд, поглядывая то на новичка, то на свою помощницу.

—Привет, — робко выдавил Тэк.

Нони ничего не сказала, только сузила холодные голубые глаза и с еще большим подозрением уставилась на Тэка. Он невольно вспомнил слова Стива: «С такой шутки плохи».

—Ну а теперь, когда мы познакомились, думаю, настало время показать тебе наш лагерь, — сказал Зейд, направляясь к двери. — Если у тебя возникнут вопросы, задавай, не стесняйся.

Нони скользнула вслед за Зейдом, Тэк последовал за ними. Все трое вышли из цветочного магазина и направились к зданию бывшего бизнес–центра, превратившегося в лагерь бунтовщиков. Вновь прибывшие обитатели занимались разгрузкой машин, перетаскивая коробки и ящики в вестибюль здания. Как только машину разгружали, она уезжала. Когда Зейд появился на улице, несколько человек радостно окликнули своего командира. Он отвечал на приветствия взмахом руки; перейдя улицу, он поднялся по ступенькам крыльца и открыл высокую стеклянную дверь.