Страница 6 из 20
– Сеня, в доме будем ужинать или я во дворе накрою? – деловито спросила она мужа.
– Во дворе, конечно, – кивнул Арсений. – Такая погода! А дом гостю еще показать успеем. Ты же сегодня у нас останешься, домой не поедешь?
– Могу остаться… – пожал плечами Данила. – Могу домой пойти. Мой дом в двух шагах стоит.
Остатки гуся серебрились на блюде и выглядели уже не так аппетитно. Арсений успел в лицах рассказать, как они с Верочкой познакомились в самолете – как он догадался, что она тоже музыкант. И хотя история была довольно обычной, Арсений очень смешно изображал незнакомку в соседнем кресле, которая принялась на взлете машинально отстукивать пальцами по подлокотнику «Полет валькирий» Вагнера, и как он опознал ритм, принялся ей дирижировать, и как они потом смеялись. Было ясно, что эту историю он рассказывает не первый раз. Данила лежал в шезлонге, смотрел, прищурясь, через стекло бокала на фонарь, бьющий откуда-то сверху через ветви дуба, и впервые за много лет чувствовал себя по-настоящему дома.
– А почему у тебя табличка на немецком? – спросил он. – Из-за нее я мимо прошел.
– У нас как-то гостил мой учитель, скрипач-немец, – объяснила Верочка с улыбкой, – он увлекается резьбой по дереву.
– Скрипач? – изумился Данила. – И руки ему не жалко портить?
Арсений пожал плечами:
– Руки портятся только без работы. Мой прадед на этом самом участке и лопатой махал, и дрова пилил, и деревья сажал. Видишь дуб столетний? Это его дуб. Он посадил.
– Прадед твой тоже музыкант? – спросил Данила. И удивился внезапно наступившей паузе.
Верочка обернулась. Арсений тоже посмотрел недоверчиво.
– Вообще-то, – тактично заметила Верочка, – Герасим Васильевич Никосовский. Автор «Морской сонаты» и «Олимпийского марша».
Данила замер.
– Так это твой прадед?! – воскликнул он. – Композитор Никосовский?
– А вы, Данила, думали, они просто однофамильцы? – засмеялась Верочка.
– Но… – Данила растерялся. – Так мне сам Арсений сказал еще на первом курсе!
Арсений улыбался во всю физиономию.
– Сенечка у нас скромный, – объяснила Вера. – Или веселый.
– А что ж таблички памятной нет? – спохватился Данила. – Вот же идея для таблички на калитку: «В этом доме жил и работал выдающийся советский композитор Герасим Никосовский»!
– Нет, – Арсений серьезно помотал головой. – Работал он не здесь. И никакого дома тогда еще не было – был сарайчик с лопатами, деревянный сортир и теплицы. Дед здесь огурцы сажал. Обожал в земле возиться, он же из крестьян родом.
Все уважительно помолчали.
– Слушай, а про наших ты что-нибудь знаешь? – спросил Данила.
– Не много, – откликнулся Арсений. – Я ведь и тебя-то случайно нашел – увидел фамилию в сетях и решил написать, вдруг и впрямь ты. А ты легок на подъем оказался – взял и приехал в гости.
– Я вообще легок стал, – улыбнулся Данила. – Работа такая. Так, значит, ни с кем из наших не общаешься? Жаль. Хороший курс был у нас.
– Про некоторых знаю, – кивнул Арсений. – Ленку помнишь? Сейчас она где-то в Австралии, танцевальные фестивали организует. Кулебякин музыку бросил, он теперь фермер. Арбузы выращивает, у него бахча в Краснодаре.
– Митька Кулебякин? Фермер в Краснодаре? – изумился Данила. – Обалдеть! Кому нужны выращенные арбузы, если сейчас все из синтезаторов идет?
Арсений пожал плечами.
– Ну, в синтезатор надо сперва образец положить, – резонно заметил он, – а потом уж дублируй, сколько хочешь. Вот он эти эталонные арбузы каждый год и выращивает.
– Обалдеть, – повторил Данила. – Чушь какая-то. Арбузы. Краснодар. Вот уж не предполагал, что Митька музыку забросит. Он же бредил музыкой, чуть ли не спал на клавишах!
Арсений вздохнул и поморщился.
– Там не так просто, – объяснил он неохотно. – Митька руку потерял… Ну, не всю руку – большой палец. Арбузы выращивать не мешает, а вот для пианиста, сам понимаешь…
– Как же это?! – расстроился Данила. – Почему? Что случилось?
– Да… – Арсений снова поморщился. – Там совсем глупая история. Он на море поехал, в Тунис. И там руку поцарапал ракушкой. Чем-то перевязал, пластырем заклеил, забыл… Короче, когда вернулся в Москву, уже заражение крови шло. Ну и палец ампутировали.
– Надо же… – только и вымолвил Данила. – Я думал, в наш век такого быть не может.
– Я же говорю, дурацкая история, – согласился Арсений. – Он сам поверить не мог.
– Врачи идиоты! – с чувством произнес Данила. – Неужели нельзя было сохранить руку?
Арсений пожал плечами:
– Они жизнь сохранили… – Помолчал и неохотно продолжил: – А Михальчук Валерка – совсем спился. Где-то под Серпуховом в бараках живет, я боюсь к нему ехать, если честно… Аркадия – два года назад хоронили. Отыграл концерт, и вдруг сердце. А вот Зондер у нас теперь строитель. Удивлен?
– Не очень. Он ведь и так с третьего курса ушел. Что, реально на стройке работает?
– Почти. У него своя строительная фирма – домики собирают. Материал копеечный, из синтезатора, но качественно поставить дом – это толковая бригада нужна. Вот они и ставят. Зарабатывает прекрасно, на «Гринвере» ездит, с турбинами.
– Выходит, в музыке из наших совсем никто не остался? – подытожил Данила.
– Илюха Козлов остался – в каких-то клубах играет на бас-гитаре. И еще Перепелкина – директор консерватории в Рязани. Хотя сама не играет. Вот вроде и все. – Арсений повернулся в шезлонге: – Кстати, вот Верочка преподает студентам три раза в неделю. Так что тоже, считай, по специальности. Хотя она не у нас училась, в Германии.
– Ну а ты-то сам? – спросил Данила.
За него ответила Вера.
– Сенечка у нас музыку сочиняет! – сообщила она с гордостью.
– Вера у нас считает музыкой ерундовые аранжировки, темы к сериалам и рекламные джинглы… – отшутился Арсений.
– Нет, правда? – оживился Данила. – Сочиняешь музыку? И за это сегодня платят?
– Платят, – кивнул Арсений, – даже неплохо. Вот только заказывают редко. Но нам много и не надо, верно?
– Сенечка не просто музыкант, а талантливый композитор, – сообщила Вера.
– Ну я-то в курсе, – улыбнулся Данила. – У него кличка в училище была – Комп. Композитор.
Арсений хохотнул и указал пальцем на Данилу, повернувшись к Верочке:
– А Даньку мы называли Старателем. Был самый старательный на курсе – если чего захотел, горы свернет, а добьется! Ну ладно, рассказывай теперь, как сам живешь?
Данила вздохнул и снова посмотрел на фонарь, только уже через пустой бокал.
– Как все живу. Город, суета, разъезды.
– Вы один живете? – спросила Верочка.
– Почему один? Как все. Заходишь в сеть встреч-знакомств, выбираешь партнершу на вечер.
– А если она вам не понравится? – удивилась Верочка.
– Утром зайду в сеть, поставлю оценку – ноль из пяти. – Данила пожал плечами. – Но так редко бывает, чтоб не понравилось. Сейчас хорошие алгоритмы учета предпочтений. Просто ставишь оценку, и тебе выпадет новый список: «оценившим этого человека также понравились…» – и выбирай пару на следующий вечер.
– Я бы так не смогла… – вздохнула Верочка.
– Но так все живут, – возразил Данила. – Это интересно и удобно.
Арсений схватил с блюдца виноградину, подкинул ее и ловко поймал ртом. Верочка засмеялась.
– Ну ладно, – сказал Арсений, – что мы все о бабах да мужиках. Сам-то чем занимаешься?
– Не музыкой… – покачал головой Данила. – Совсем не музыкой. Это долгая история, но интересная…
– Так мы никуда не торопимся! – уверил Арсений и потер руки. – Верочка, а у нас еще вино осталось? Налей гостю.
Данила устроился поудобнее в шезлонге и начал рассказ. Он рассказал, как собрал группу, как записали альбом. Как распалась группа и начал выступать по клубам один. Рассказал с некоторым стеснением, как устроился играть в ресторан – обычно он рассказывал об этом легко, но перед Арсением почему-то было стыдно. Рассказал, как подружился там с бандитами, хотя поначалу не знал, кто они. Как ввязался в биржевые игры, проигрался и попал в долги. Как прятался полгода, а его искали. И как отделался чудом благодаря юристу Филу – удивительному проныре. Арсений слушал, не перебивая, только сочувственно качал головой.