Страница 5 из 10
Случайные прохожие, наблюдавшие эту сцену, оцепенели, а похититель стремительно увлек за собой девушку дальше, в сторону одного из многочисленных переулков старой автобусной станции.
Еще несколько мгновений – и похититель скрылся бы со своей добычей. Но в последний момент девушка вдруг обхватила свободной рукой фонарный столб на тротуаре и заверещала: «Отпусти меня! Я не хочу! Не хочу-у-у!»
– Глупая! – развернулся он к ней. Похититель смотрел на нее влюбленными глазами и голос его, еще несколько секунд назад такой грозный, был ласковым, как будто он говорил с обожаемым капризным ребенком. – Я вытащу тебя из этого Ада! Я устрою для тебя настоящий рай! Я буду лелеять тебя как ребенка… У нас все будет… Мы будем жить как в раю! – горячо, как в лихорадке, убеждал он ее.
– Не надо мне твоего рая! Я не хочу твоего рая! Ты сумасшедший! – С ней сделалась истерика, и она отчаянно пыталась вырвать свою руку из его мертвой хватки. С растекшейся косметикой и гримасой отчаянья на лице она была похожа на большую куклу.
В этот момент одна из полицейских машин загородила узкий вход в переулок, где собирался скрыться похититель, а две других блокировали его с другой стороны. В один момент похититель оказался блокирован между домами и проезжей частью.
– Отпусти девушку и положи пистолет на землю, – сказал ему один из полицейских, – Ты же не хочешь, чтобы она пострадала.
– Она уйдет вместе со мной, – решительно сказал похититель.
– Ты отпустишь ее и сдашься. Это твой единственный шанс. Если ты начнешь стрелять, девушка может погибнуть. Ты ведь этого не хочешь, правда?
В эту секунду девушка впилась своему незваному освободителю в руку, едва не прокусив до кости. От боли и неожиданности похититель дико заорал и непроизвольно нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Ответными выстрелами похититель был ранен в ногу и в шею. Ранение в шею оказалось опасным, но не смертельным. А вот пуля попавшая в ногу повредила артерию и от этой раны он умер по дороге в больницу.
Похищенную девушку и ее товарок депортировали на Украину и в Молдавию. Бордель закрыли, но через несколько месяцев он снова открылся и продолжал свою деятельность как ни в чем не бывало.
Девушку звали Маша. В Израиль она попала по туристической визе через одну из многочисленных сомнительных фирм. Она прекрасно знала, на что шла. После развода и смерти отца она никак не могла найти никакой работы. Пыталась торговать на рынке, как все, но не только ничего не заработала, а по уши залезла в долги. Везде, куда бы она ни приходила, ей тут же намекали на постель за возможность работать на тяжелой и копеечной работе. Мать, тем временем, стала часто болеть, а денег не было даже на самое необходимое. Она ожесточилась и сделала свой выбор. Так в начале девяностых она оказалась в Израиле.
«Все из-за этого козла!» – С досадой думала Маша все время полета. – «И откуда он взялся на мою голову со своим Раем?! Кто его просил делать меня счастливой?! Ведь у меня все было спланировано: еще три-четыре года и я смогла бы купить квартиру, иметь собственный магазин, закончить институт, снова выйти замуж… А теперь все придется начинать сначала, из-за этого идиота!»
Ей не помогли ни слезы, ни многочисленные апелляции в суд, поданные через всевозможные организации. Единственным шансом остаться для нее было дать показания против своих «работодателей». Но на это не решилась ни одна из работавших в борделе девушек. Почти у всех были дети и родители на Родине.
Убитым был Гиль Амзалег – сорокасемилетний охранник супермаркета. Все, кто знали Гиля не могли поверить, что он на такое способен. Гиль работал с тринадцати лет, помогая отцу на мясной фабрике. Его призыв в армию как раз совпал с Шестидневной войной. Во время войны Судного Дня, он воевал в составе элитной парашютной бригады. Из-за полученного ранения Гиль не смог продолжать службу в элитном подразделении, был комиссован и вернулся на фабрику, где работал до призыва. Здесь он проработал двадцать пять лет, пока не начались проблемы со здоровьем.
Женился он рано, и у него было трое уже взрослых детей. Когда он ушел с фабрики и за счет полученной компенсации выплатил ипотеку и многочисленные ссуды, жена в один прекрасный день выгнала его из дому. Он ушел в чем стоял. Полученная пенсия позволяла скромно существовать, а чтобы жить ни в чем себе не отказывая, он устроился охранником в супермаркет, где и работал до этого происшествия.
Несколько раз он знакомился с женщинами, пытался строить с ними семью, но из этих попыток ничего не вышло, лишь досада копилась. Женщины, с которыми он пытался связать свою судьбу, были немолодыми, практичными, битыми жизнью и были заняты собою и своими детьми, а на семью смотрели уже как на предприятие.
Короче говоря, у него не было ощущения ни дома, ни семейного тепла.
В какой-то момент Гиль решил, что ему будет лучше без семьи, а физиологические потребности он сможет удовлетворить у проституток. Так спокойнее – без обязательств и лишних потрясений. После всех жизненных дрязг ему хотелось теперь просто спокойной жизни.
И тут он встретил ее и вдруг почувствовал, что уже не сможет без нее жить. Она была моложе его лет на двадцать, но это обстоятельство совершенно не смущало его. Ее насмешливая улыбка, взгляд голубых глаз, аромат ее пепельных волос сводили его с ума.
С тех пор, как он впервые появился в этом борделе, всю свою зарплату и половину пенсии он тратил на нее, вдобавок покупая ей дорогие подарки.
Она в ответ демонстрировала ему знаки особого расположения, была с ним страстной и сердечной.
Но главное, еще ни одна женщина не была с ним столь ласковой.
Он жил как в дурмане. Если думал, то только о ней. Если спал, она ему снилась. Гиль вспоминал аромат ее волос и нежную белую кожу. Раньше он никогда не мог представить себе, что такая кожа может быть у кого-то еще кроме ангела.
Сутенеры цинично эксплуатировали его любовь, продавая ему время с возлюбленной. Да и сама возлюбленная не проявляла особого желания оставаться с ним наедине больше отведенного сутенерами срока.
Гиль как в болоте увяз в долгах, но это его не останавливало. Он стал подобием наркомана, готовым за дозу на все, только вместо дозы у него была Маша.
Больше смерти он боялся потерять ее.
«Я старше тебя на двадцать лет», – говорил он ей. – «Ну и что?» – Отвечала она, – «Это даже хорошо. Ты нежный, а молодые, они как самцы – грубые и жестокие».
В борделе к нему привыкли. Когда у него не было денег, он подолгу сидел с ней, держа Машу за руку, пока ее не звал с собой очередной клиент. Товарки и персонал борделя почти в открытую смеялись над Гилем, просадившим все деньги на проститутку, а он в это время страдал от ревности. Ему было невыносимо даже думать о том, что кто-то другой может прикасаться к ней.
«Я вытащу тебя отсюда!» – как-то сказал он ей. Она стала серьезной и отстранившись от него сказала: «Мне нужна спокойная жизнь». «У тебя будет спокойная жизнь. У тебя будет та жизнь, которую ты захочешь!» – Горячо говорил Гиль.
В ответ она усмехнулась и ласково погладила его голову, но при этом глаза ее смотрели на него испытующе.
У нее были совсем другие планы. Она не любила Гиля и не любила его страну. Где-то глубоко-глубоко в душе, как иконку на груди, она спрятала самое сокровенное, защищаясь от жестокого мира равнодушием и цинизмом. Мелкая хищница, ставшая жертвой хищников более крупных, но все равно отвоевывающая у жизни свой кусок благ не считаясь ни с чем и ни с кем.
Гиль всего этого не видел и не хотел видеть. Они познакомились в конце февраля, а в середине марта город был взбудоражен серией дерзких ограблений. Грабитель в мотоциклетном шлеме заходил в отделение банка и подойдя к стойке, где выдавали наличные, совал служащей банка записку и полиэтиленовый мешок. В записке было лишь несколько слов: «У меня пистолет. Наличные – в мешок».
Камеры фиксировали мотоциклиста, но опознать личность преступника никто не мог.