Пуля из будущего

С посторонними Лариса всегда разговаривала вежливо, очень корректно. Особенно когда сильно не в духе. Сегодня она была как раз в таком состоянии. Поэтому голос ее, доносящийся из коридора, был настолько вежливым, что Антону захотелось, чтобы она и с ним так же общалась. Ведь умела же Лариса так держаться раньше, когда они еще официально не назывались мужем и женой.

— Антон! — позвала жена. — К тебе пришли.

Антон отложил книгу, которую читал, и вышел в прихожую.

На него тут же накатила новая волна, ударила в голову приливом. При этом он даже не знал, что сказать, не смог бы описать те ощущения, которые испытывал, передать словами то, что чувствовал. Если только приблизительно.

Эта пожилая женщина вдруг показалась ему такой родной и близкой, что он даже захотел прижаться к ней, обнять ее, как родную мать, погладить по голове, утешить. Женщина тоже, видимо, почувствовала какую-то искру, пробежавшую между ними.

Она вдруг неуверенно позвала:

— Андрюша, ты?

В прихожей было полутемно. Лариса, удивленная словами женщины, включила свет.

Гостья сразу смутилась, прислонилась к стене, бессильно опустила голову и прошептала:

— Извините.

Почти все наваждение ушло вместе со светом. Но вопрос женщины был, видимо, связан с тяжелыми переживаниями, отнявшими у нее множество сил. Она начала медленно сползать по стене. Ноги не держали гостью. Она упала бы, если бы мужчина, пришедший с ней, не поддержал бы ее.

Он и сказал Антону:

— Извините, вы очень похожи на нашего пропавшего сына. Только он таким был лет десять назад. Извините. Для нее это очень сильное переживание. Я хотел один сходить. У нее ведь ноги постоянно отнимаются. Но она захотела сама. Можно табуреточку? Ей пару минут отдохнуть нужно. Извините.

Лариса уже и без просьбы несла с кухни табуретку. Взгляд у Ларисы был непонимающий, но сочувствующий. Мужчина чуть ли не силой усадил жену на табуретку. Она, кажется, не понимала совсем ничего, даже того очевидного факта, что сидя ей будет легче.

— Я ведь почему и позвонил, — словно чувствуя вину, начал оправдываться Антон. — Фотографию увидел на объявлении, и мне показалось, что это я. Потом вдруг в голову накатило. У меня бывает так. Я иногда чувствую…

Мужчина держал в руке плотную непрозрачную папочку, приподнял ее, показывая Антону, и сказал:

— Я принес, что вы просили. Фотографии. Извините, вы не побудете с Людмилой Ивановной? — обратился он к Ларисе. — Пока она в таком состоянии, мы снимки посмотрим. Может, что-то получится узнать.

— Бога ради, конечно. — Лариса тут же положила руку женщине на плечо, словно поддерживала ее, и сама прислонилась к ней боком.

Антон сделал приглашающий жест. Мужчина разулся, но куртку не снял.

В комнате Антон поставил перед столом два стула. Один для гостя, второй, напротив, для себя. Он сел сам, предложил гостю устраиваться, взял в руки файл, принесенный мужчиной, раскрыл клапан и вытащил пачку фотографий.

Честно говоря, после того как Лариса зажгла свет в коридоре, Антон подумал, что ничего у него не получится. Ощущение, дающее возможность видеть, прошло. Он даже пожалел, что позвал к себе этих престарелых, обессиленных горем людей. Мог бы сам спросить адрес и съездить. Не сахарный, не растаял бы под дождем.

Но как только Антон взял файл в руки, тут же в голову снова пришла горячая волна. Появилась уверенность в том, что он все сделает, увидит и скажет.

Просмотрев несколько фотографий, Антон выбрал одну, сам не понимая, по какому принципу он это сделал. Но что-то подсказало ему, что с этой именно фотографией работать будет проще. Человек, похожий на Антона, только постарше его, улыбался широко и открыто. Может быть, эта самая открытость и давала сейчас Денисову какую-то неведомую энергию.

— Андрей чем занимался? — спросил он, потому что сам сразу понять не сумел.

— Он был тренером по картингу. С детишками возился. Знаете такие маленькие шустрые машины — карты? Очень извилистая трасса. Мальчишки у него сами для себя, своими руками карты собирали и ездили на них. Дети очень любили его.

Антон протянул руку над фотографией и увидел то, о чем говорил мужчина. Трасса для картинга. Андрей стоит на одном колене перед малолетним гонщиком в шлеме и очках и что-то втолковывает этому мальчишке.

— А в этот раз он поехал?..

— Сосед наш попросил — Лимонов Вячеслав Яковлевич. Машину он купил. Перегнать нужно было из Челябинска в Москву. Обещал хорошо заплатить. «Шевроле». Дорогая спортивная машина. Вы правильно сказали, желтого цвета. С двумя широкими черными полосами на капоте. Я видел фотографию этой машины. Сосед показывал. Дело несложное, машину перегнать. Здесь меньше двух тысяч километров. За два дня можно управиться. Я сам шофер, понимаю, что говорю. Да и дорогу эту знаю. Ездил несколько раз в одну и в другую сторону. А теперь вот, как Андрей пропал, сосед с нас деньги за машину требует. Мало того, что сына нет, еще и должны, оказывается, остались.

Разговор сразу вызвал новое видение. Красивая машина несется по дороге, без натуги обгоняет другие автомобили. За рулем Андрей. Ему нравится быстрая езда и то, что другие водители смотрят на него с завистью. Конечно, он недоволен тем, что это не его машина, но хотя бы на время она принадлежит ему.

— Откуда он звонил? — спросил Андрей, вспомнив, что женщина говорила ему по телефону.

— Проехал Башкирию, оказался в Татарии. Это был последний его звонок.

Пришла новая картинка. «Шевроле» едет уже не так быстро, а водитель разговаривает по мобильнику. Одной рукой держит руль, другой — телефон. При этом он все равно обгоняет другие машины. Даже несмотря на сплошную линию на дороге, которая запрещает подобные маневры.

Денисов закрыл глаза. Он почувствовал, что после этого самого телефонного разговора что-то и началось.

Ехали они очень долго. За это время можно было бы, наверное, пять раз обогнуть все село. Не такое оно и великое по размерам. В темноте, да еще глядя из обезьянника через окно, закрытое сеткой, когда впереди видно только дорогу, освещенную фарами, сориентироваться было сложно. Но рядовой Николаев пытался считать секунды от поворота до поворота, запоминал, направо или налево шла машина.

Наконец-то они куда-то приехали. Бандит в полицейской форме вышел из машины, открыл ворота и загнал «уазик» во двор. Обезьянник негодяи не открывали. Они просто выгрузили часть продуктов с заднего сиденья и снова открыли ворота.

Машина выехала задним ходом и снова начала петлять по улочкам села. Алексей понял, что его просто катают, чтобы он не запомнил путь, и перестал считать повороты. Ни к чему это было. В ночи он не видел никаких ориентиров.

Больше всего солдата раздражала жуткая тряска. Но она помогла ему чуть опустить петлю с локтей. Садисту, сидящему напротив, не хватило ума связать пленнику ноги. Алексей всерьез подумывал о том, что вот в какой-то прекрасный момент бандиты откроют заднюю дверь.

Будет достаточно светло. Он увидит небритый подбородок садиста, сможет немного приподняться и нанести хороший удар каблуком прямо в эту физиономию. Такое угощение, по идее, должно сразу отключить противника. Его затылок врежется в металлическую обшивку машины. Каблук упрется в челюсть, а рифленая подошва сплющит противнику нос. Он у садиста вместительный, как настоящий рюкзак. Из него вытечет немало соплей и крови.

Дальше уже можно будет выскочить из машины и пообщаться с двумя другими бандитами с помощью тех же ног. Да и руки тоже пригодятся. Петля, что соскочила с локтей, была зажата между кистями солдата. Веревка толстая и грубая. Ею можно бить даже не как плеткой, а как хорошей дубинкой.

Правда, для того чтобы воплотить в жизнь этот план, требовалось дополнительное условие. Два бандита должны были оказаться вне машины без оружия. Зачем оно им? Троим против одного, да еще и связанного! Вдобавок и садист автомат из рук не выпускает.