Страница 11 из 19
Немецкий историк К.В. Керам писал: «Итак, вторая половина XIX века ознаменовалась открытием, из которого стало очевидно, что существуют сказания древнее библейских, которые связывают Библию с языческой ассирийской и вавилонской, а может быть, и с еще более древней традицией. Это было потрясающее открытие. Не удивительно, что им заинтересовалась широкая общественность. Издатель крупнейшей лондонской газеты „Дейли телеграф" предоставил неимущему Смиту средства для экспедиции в Ниневию, где Смит должен был отыскать недостающие таблички ассирийской версии о всемирном потопе». И он действительно обнаружил там среди отвалов и мусора от предыдущих раскопок недостающие фрагменты таблички с началом легенды о потопе.
Однако Джорджу Смиту не суждено было продолжить свои успешно начатые исследования в области ассириологии. Он умер в Багдаде в возрасте всего 36 лет во время эпидемии чумы.
Открытие шумеров
Опираясь на результаты анализа ассиро-вавилонской клинописи, филологи все больше убеждались в том, что за спиной могущественных царств Вавилонии и Ассирии существовал когда-то более древний и высоко развитый народ, который и создал клинописное письмо, а потом исчез без следа. Одни ученые окрестили этот народ шумерами, другие – аккадцами. Оба названия были заимствованы из дешифрованной надписи, в которой семитский царь Саргон величает себя «царем шумеров и аккадцев».
Вопрос о существовании шумеров оставался в сфере научных предположений и гипотез вплоть до 1877 г., когда французский консул в Басре Эрнест де Сарзек не нашел в районе Телло (на юге Ирака) у подножья высокого телля каменную статую, не похожую на ассирийскую и вавилонскую скульптуру. Ободренный этим открытием, он решил начать на телле широкие раскопки, хотя раньше археологией никогда не занимался. В итоге почти пятилетних работ (1877–1881 гг.) де Сарзек получил многочисленные глиняные таблички с клинописью, каменные скульптуры, обломки керамики. Все свои находки консул благополучно переправил в парижский Лувр.
«Среди многих вновь найденных предметов, – отмечает 3. Косидовский, – находилась статуя из зеленого диорита, изображающая царя-жреца города Лагаша. Статуя оказалась более архаичной по стилю, чем все до той поры выкопанное в Месопотамии. Даже самые осторожные ассириологи вынуждены были признать, что эту скульптуру следует отнести к IV или III тысячелетию до н. э., а это означало, что она существовала еще до возникновения ассиро-вавилонской культуры».
Ботта, Лэйярд, де Сарзек, Смит и Роулинсон – пионеры этой первой, героической эпохи в истории месопотамской археологии – все были дилетантами от науки в прямом смысле этого слова. Они не имели никакого археологического опыта и мало что смыслили в методике раскопок. Главной их целью было открыть и отправить в музеи Европы статуи, рельефы, надписи и другие произведения искусства. Они не обращали внимания на стены построек из сырцового кирпича и на россыпи разбитой керамики. На пути к желанным находкам они безвозвратно уничтожали многие важные свидетельства древнемесопотамской культуры. Но ведь они были первыми, кто проложил дорогу к последующим эпохальным научным свершениям. Поэтому не будем судить их слишком строго.
Разгадка секретов клинописи
Между тем в библиотеках, университетах и музеях Европы другие ученые были заняты необычайно сложной задачей по дешифровке древних клинописных документов, добытых в ходе предшествующих раскопок. Эта интеллектуальная эпопея длилась около ста лет, и в нее были вовлечены многие специалисты из нескольких стран. Поэтому она не может быть изложена здесь подробно. Особые заслуги в этой области знания принадлежат немцу Георгу Фридриху Гротефенду – учителю латыни и древнегреческого в гимназии города Геттинген. Он был страстно увлечен тайнами древнеперсидской клинописи, образцы которой еще в XVIII в. зарисовал среди руин Персеполя – столицы империи Ахеменидов – датский ученый Карстен Нибур. Для начала молодой учитель изучил всю историческую литературу по древней Персии, а также имена местных царей в греческой транскрипции. Затем, опираясь на исследования индогерманских языков, он сумел установить подлинные староиранские имена тех же царей. Это дало ему основание предположить, что каждый клинописный знак означает букву – звук.
Дальнейшая работа над клинописными текстами привела Гротефенда к догадке, что повторяющиеся за каждым именем царя группа знаков выражает широко распространенный в Персии титул «царь царей».
Но самое интересное его наблюдение в другом – он установил, что лишь одно царское имя всегда встречается без данного титула. Отсюда Гротефенд сделал вывод – это имя должно принадлежать отцу великого персидского царя Дария, который никогда не был царем.
«Вот это-то и был тот рычаг, – пишет Э. Церен, – при помощи которого Гротефенд сумел установить три имени царей из династии Ахеменидов (Гистасп, Дарий, Ксеркс) и титул „царь царей“. Это дало ему, в свою очередь, возможность определить звуковое значение 12 знаков древнеперсидской клинописи. В 1802 г. 27-летний учитель из Геттингена при содействии местной академии опубликовал результаты своей дешифровки».
Илл. 12. Рельеф и надпись на Бехистунской скале
В 1837 и 1844 гг. Генри Роулинсон не только скопировал с риском для жизни большую трехъязычную надпись, высеченную царем Дарием на вершине Бехистунской скалы в Западном Иране, но и дешифровал ее. Текст надписи был сделан клинописью на древнеперсидском, вавилонском и эламитском языках – так называемая «трилингва», которую ученые окрестили впоследствии «Розеттским камнем ассириологии», с тем лишь отличием от древнеегипетского монумента, что ни один из этих трех языков сначала не мог быть прочитан. Дешифровка Бехистунской надписи – еще один важный шаг на пути прочтения клинописи. В дальнейшем «святая троица» ученых – англичанин Эдвард Хинкс, француз Жюль Опперт и все тот же Генри Роулинсон – осуществила решающий прорыв в прочтении клинописи, как древнеперсидской, так и ассиро-вавилонской, преодолев на своем пути огромные трудности. По словам одного современного ассириолога-лингвиста, «именно они открыли пыльные страницы глиняных „книг“, погребенных в глубинах земли по всему Ближнему Востоку». Таким образом, ключ к прочтению глиняных табличек с ассиро-вавилонской клинописью дала клинопись древнеперсидская, навеки врезанная в Бехистунскую скалу и каменные руины Персеполя. А к 1900 г. уже и более древние шумеро-аккадские клинописные тексты свободно читались специалистами.
Илл. 13. Г. Гротефенд
По самым скромным подсчетам ученых, в настоящее время известно около четверти миллиона глиняных табличек с клинописью из Месопотамии, запечатлевших главные этапы развития ее цивилизации, с III тыс. до н. э. и до рубежа н. э. Поскольку многие из этих «глиняных книг» не были еще прочитаны и опубликованы, то ученый мир ждут еще многие чудесные открытия. Каждый год не прекращающихся раскопок в месопотамских теллях приносит все новые и новые находки текстов. Иногда их количество просто поражает. Итальянские археологи, например, открыли в 70-х годах XX века в руинах древней Иблы (Эблы) в Сирии архив из 25 000 клинописных табличек конца III тыс. до н. э. Можно, таким образом, без особого преувеличения сказать, что ни одна страна в мире не содержит в своей земле такого фантастического богатства древних письменных источников, оставшихся почти в том же самом виде, в каком они были написаны тысячи лет назад.
«Германия превыше всех»
Но вернемся к месопотамской археологии. В конце XIX века на равнины Месопотамии выходят ученые Германии, а вместе с ними начинают формироваться строго научные археологические методы полевых исследований. Эти события связаны с именами Роберта Кольдевея и Вальтера Андре. Обширную и целенаправленную программу археологических исследований в Месопотамии поддерживал Германский археологический институт и щедро финансировали Берлинский Музей народоведения и особенно Германское Восточное Общество. Германия к концу XIX в. стала одной из великих держав Европы, и немцы не хотели отставать от англичан и французов даже в такой необычной области, как месопотамская археология. К этому, несомненно, примешивались также существенные экономические и политические интересы промышленно-финансовых кругов Германии в ближневосточном регионе.