Страница 84 из 181
Мы попятились, а морда всё выплывала, сразу перетекая во вздыбленные плечи и широко расставленные лапы. Тупая — во всех смыслах. Ещё не вылезла из-за угла до конца — встала на полушаге: лапа на весу, веки сморщились в старческие складки — это "акула" на нас вылупилась, понять не может: оборотни, что ли, перед нею?
Почти незаметный ветерок нежно обвеял мне ухо — и сдал нас "акуле" со всеми потрохами. Ноздри чудовища раздулись. До остатков мозгов обоняние донесло ценную информацию: вот эти, на двух конечностях, — жратва!
— Сомневаюсь! — успел сказать Матвей на брошенный мною взгляд.
— К стене! — завопил Дирк, хватая за шкирку лейтенанта, шагнувшего было в сторону.
— Попробуем! — взмолилась я: пусть "акула" побольше оборотня, но "кинжал милосердия" должен!.. Ник едва не вывихнул мне руку, дёрнув к стене.
Тупая и медлительная, в мгновение ока превратилась в бешеную лягушку. Только угол комплекса помешал ей в прыжке раздавить нас. А остановившись, она не смогла сразу напасть: собственные телеса требовали шагать, не сгибаясь. И, пока она мелкими шажками перетаптывала, разворачиваясь к нам, прижавшимся к стене и готовым стрелять — пусть по такой мощной броне, но ведь есть ещё глаза и достаточно уязвимые ноздри! — на сцене появилось новое лицо.
Из-за угла, откуда мы шли, шагнул монстр, по габаритам не уступающий первой "акуле", но очертаниями напоминавший динозавра. Мы маленькие — "акула"-лягушка большая. Естественно, дино в первую очередь углядел приземистую прыгунью.
Рёв дино и ответный душераздирающий визг прыгуньи оглушил. Но, тем не менее, мы сообразили: двум громадинам не до букашек, жмущихся к стене. И мы лепетнули за угол: впереди — Ник и Матвей, ещё не видя, что там, но уже открыв огонь; за ними — Дирк, забывший про оллфагов и готовый по привычке стрелять по теням.
Нас вышвырнуло за угол звуковым штормом — навстречу полчищам оборотней, из которых большинство — ящероподобных на задних лапах. Какой там кинжал милосердия! Для него, как минимум, нужно одну-две секунды — хотя бы вздохнуть! А мы прыгнули в драку, как с обрыва в омут!
Дирк, убедившись, что следить за воздухом не надо, присоединился к Матвею и Нику, укрепив щитовую защиту. Лейтенант и Батис шли впритык за ними. Я убивала обтекавших живой щит оборотней, ушедших из-под обстрела впереди. Дирк постоянно дёргался оглянуться на меня, но я кивала, правда, только когда видела: "Всё хорошо!" И только чуть позже поняла: он опасается не того, что дерусь в одиночку. Он боялся, я дам слабину и либо упущу личную "акулу", либо, не справившись с натиском, сама, по собственному желанию, спущу её с короткого поводка.
Среди ящеричьих оскаленных пастей пару раз мелькнули человеческие лица с совершенно не человеческим выражением голодных, обтянутых серой кожей черепов. Но и эти лица, по общему впечатлению, приближались к звериным мордам. Кажется, мутируя из одной ипостаси в другую, оборотни постепенно всё-таки теряли первоначальный облик: жёстче выпирали скулы, глубже под выступавшие надбровные дуги уходили по-звериному острые глаза.
Сначала я воспринимала наш прорыв сквозь сонмище чудовищ общо: клыкасто-когтистая стена вокруг двигалась, рычала, визжала, воняла потом, гноем, свежими испражениями, выворачивающе тошнотворным дыханием — и желала жрать, жрать!..
Огнемёты и базуки впереди идущих мужчин пробили серьёзную брешь в своре оборотней и заставили тех не бросаться очертя голову, а искать слабое место в нашей защите.
Вообще-то, при их скорости и вёрткости, нас здорово спасало только то, что оборотни не умели согласовывать друг с другом атаки. Но зато они пользовались малейшей возможностью проскользнуть за щит за спинами себе подобных.
Пулемётная очередь в изрыгающую вопли пасть; удар ботинком в грудную клетку, посылающий уже мёртвое тело чуть влево, на оборотня, прыгающего исподтишка, — пауза, пока он барахтается, придавленный уродом; в паузу вклинивается нависающий над всеми оборотень, метра в два с половиной, — оборотень, который возжелал одним прыжком получить главный приз драки — сочное, свежее мясо; резак с пояса без замаха — выпученные глаза будто опустились посмотреть, что за дырка появилась на шее, а башка, узкая, жёсткая, уже падала подбородком, как будто у цветка стебель сломали сверху; удар подошвой ботинка смял бородавчатые губы и нос следующего в кровавую кашу — он-то надеялся незаметно прыгнуть из-под падающей туши безголового; не успела развернуться — над левым плечом — слышно даже в ушераздирающей какафонии, басовито загудел огнемёт, вспарывая брюхо рванувшего было на меня справа оборотня, — он будто всплеснул передними лапами и шлёпнулся мёртвой тушкой, взметнув очередной фонтан чёрно-серой пыли. Тайгер. Он даже не взглянул на меня — посылал огненную струю в следующего.
Теперь на нас лезли не все — только те, кому не удалось добраться до плоти погибших сородичей, или самые упёртые отведать именно человеческого мяса.
За углом дрожала земля под дерущимися монстрами — за угол мы пройти смогли шагов десять, отвоёвывая пространство беспрерывным боем. До двери — метров двадцать. Дирк обернулся — нет, ударил по кадыку оборотня, кинувшегося слева. Зряшный выстрел Ника в голову, которая уже падала, выпучив и без того выпуклые глаза.
— Запомните! Люк в клумбе! — в воздух перед собой прохрипел Дирк и выпустил очередь вперёд.
Матвей вдруг задрал голову: его седые волосы вздыбило словно от ветра и рвануло в сторону. Чёрт, летучая "акула"!
— Милосердия! — приказала я, хватая Иорданца за руку.
Разбираться, что именно я хотела сказать, времени не было, — главное, Матвей понял сразу.
Батис, шагавший в середине маленького отряда, быстро встал на место отца, а лейтенант — на моё. Теперь в кругу стояли мы с драко.
"Акула", парившая над кучей малой, высмотрела наконец добычу и ринулась на нас. Как будто туча, психанувшая от одиночества. Темнело по нарастающей.
Расчёт: скорость падения, фора для нас и даже место падения (а чтоб этой летучей бегемотихе передавить побольше!) — всё взорвалось в одну секунду!
— Влево! — крикнул кто-то издалека.
А кто-то другой, рядом, схватил меня за руку и потащил куда-то, заставляя быстро передвигать негнущиеся, распухшие ноги. Время замедлило свой ход: жизнь крылатой "акулы", выпитая телом, настроенным на агрессию, мгновенно преобразилась в адреналин. Я вяло шевельнула пальцами, огромными, плохо ворочающимися. Знак всё-таки сложился. Всё вокруг прояснело, я снова почувствовала себя как обычно.
От крика "Влево!" до возвращения в сознание прошло две секунды.
Я ещё успела увидеть, что бежим мы с толпой перепуганных оборотней.
Падение за нашими спинами содрогнуло стены комплекса. Будто взрыв. И, будто взрывной волной, нас отшвырнуло выстрелившим из-под рухнувшей громады воздухом с землёй, песком, сухой травой и древесной мелочью.
С тем, кто держал меня за руку, мы свалились на падающего оборотня. Он и взвизгнуть не успел, как в горло ему врезался гарпунный дротик, а в глаза — когти, вылетевшие из моих пальцев. Ник оттащил меня от чумовика, отстреливаясь от двух других. Но, как выяснилось, эти двое спешили к мёртвому собрату. При виде оружия они отскочили в стороны, один рявкнул от боли (Ник прострелил ему бедро), что не помешало ему ещё быстрее поскакать к мертвечине. Ещё трое радостно мчались, огибая нас с другой стороны: мы были добычей, как они смогли убедиться, весьма строптивой; зато ещё тёпленькое мясцо погибших от нашей руки пахло очень даже привлекательно.
Мы поняли, что некоторое время можно не опасаться оборотней: почти весь недавний эскорт "акулы"-лягушки облепил упавшего летучего монстра.