Страница 72 из 181
До Барри только что дошло. Он испуганно дёрнулся встать и тут же присел обратно. Матвей замолчал, с живым и даже каким-то садистским интересом наблюдая в бывшем дружке борьбу страха и остатков совестливости.
Наконец Барракуда покосился на задумчивого Имбри и сел. Только выговорил сдавленно:
— Эта штука, Субстанция то есть, так в тебе и сидит?
— А куда ей деваться? — риторически вопросил драко.
— Зоя, мы поможем ему, как Саймону?
Вопрос Имбри застал меня врасплох. Да ещё обратился Ник ко мне по имени, давно забытому.
Иорданец оцепенел. А Батис повозился под его руками и сел прямо. Под его глазами мне захотелось опустить свои.
— Батис, мы могли бы попробовать вытащить из тебя игольчатого, — напрямую сказала я. — Но только попробовать. У нас есть опыт, когда мы уничтожили Субстанцию, выведя её из головы человека, который тоже довольно долго носил её. Но там был оборотень. Ты согласился бы на такую попытку, зная, что для нас такое внове?
— Жестоко спрашивать у ребёнка, балансирующего ежесекундно между жизнью и смертью, — ровно заметил Матвей. — У тебя есть дети, Зоя?
Я обернулась к Нику. Триди-снимок мгновенно встал перед глазами, но запечатлённые на нём дети мне просто незнакомы. И я предпочла, чтобы ответил… муж.
— Двое. Мальчик и девочка. Матвей, почему Батис молчит?
— Часть мозга, отвечающая за речевую деятельность, повреждена игольчатым. Когда вы собираетесь помочь нам?
— Как только найдутся свободные полчаса. Боюсь, сейчас нас будет собирать майор. Договаривай, как вы сбежали.
Драко скользнул длинными пальцами по треснувшему пластику очков.
— Силища… — И чуть повернул голову. — Входи. Словами не передашь.
Чуть помедлив (не хочу, не хочу… Не хочу!), я мысленно шагнула в информационное пространство Матвея. Тёплые пальцы Ника сжали мою ладонь. Он вошёл вместе со мной.
… Каталка накренилась. Лаборант, везший Иорданца, ногой выбил боковую стойку — и каталка резко встала углом к полу. Тело драко упало. От неожиданности Матвей едва не закричал. Но в голове больно торкнулась острая колючка, отчего на глазах выступили слёзы. Секундный полёт, казалось, длился вечность: пока драко снова устанавливал контроль над агрессором в собственных мозгах, пока группировался, с ужасом ожидая, что упадёт на твёрдое и разобьётся насмерть… Но преобладающим над всеми мыслями, чувствами оказался крик души — где сын?! Везли их на разных каталках.
Для драко падение на остывающие тела не стало неожиданностью, как для меня. Удар по позвоночнику чувствителен, но не страшен: падать драко умели. Не успев оглянуться, нет ли где зрителя, Матвей торопливо откатился, словно по инерции падения, в сторону. Пусть думают, если наблюдают, что гора трупов слишком крута, вот следующее тело и отлетело ниже. Насколько он помнил, сын должен упасть через три каталки после него.
Тела шлёпались с тошнотворно тяжёлым звуком. Затаившись, драко приоткрыл наконец глаза. Раз, два… Так, сейчас будет Батис. Он без сознания. Матвей собрал все силы, чтобы одновременно удержать рвущегося наружу зародыша и устроить мягкое приземление сыну. Удалось. Тело Батиса скользнуло по боковой стороне трупной кучи и съехало ближе к Матвею. Медленно вытянув в его сторону руку, Матвей положил ладонь на лоб сына. Зародыш продолжал летаргический сон. "Надолго ли хватит сил держать его в таком состоянии?" — угрюмо подумал драко.
Сам он лежал лицом к трупам. Как бы повернуться в другую сторону, не привлекая внимания со стороны потенциальных сторожей-мучителей?
В постепенном шевелении "пробуждающихся" трупов поворот оказался легче лёгкого. Матвей вяло приподнялся на локтях — и едва не отшатнулся от человека рядом: тот смотрел в глаза, словно живой и — о Господи! — это был знакомец по академии, один из компании, с которой он поневоле ходил. Имени только не помнил. А узнал по отличительной чёрточке: когда-то загулявшие студенты подрались, и парню сильно рассекли бровь. Пластической операции знакомец решил не делать. Понравилось ходить с рассечённой, после снятия швов слегка приподнятой бровью.
И всё-таки знакомец только КАК живой. Зародыш уже командовал трупом. И зародыш уже пустил корни в труп.
Притвориться трупом Матвею не удалось. Мертвецы возжаждали плоти. А мутирующая в них Субстанция обладала невероятным чутьём. Её буквально тянуло на живых.
Глаза знакомца из академии мелко брызнули, вспоротые клюющими воздух иглами. Почти одновременно Матвей резко обернулся на шлёпанье по полу босых ног. Двое подбирались к его сыну. Уже ничего не боясь, Матвей вскочил, поднял Батиса и огляделся. В самом помещении-аквариуме сына защитить сложно. Может, при виде вскочившего, явно живого человека люди за визор-стеной захотят отделить его от агрессивных трупов? А уж без сына он точно не уйдёт… Мерно гудящая, со всех сторон ковыляющая орда двинулась, показалось, совсем рядом.
Молясь всем дракианским богам, Матвей с сыном на руках бросился на толпу, подняв температуру собственного тела до предельной. Одна из защитных мер драко.
Иглы в глазах трупов с силой дёргались в его сторону, дёргая головы, из которых росли. Матвей с трудом пробивался сквозь толпу кивающих трупов — боком. Батис всё ещё без сознания, изменить свою температуру не мог. Значит — не мог защититься.
Мёртвые отшатывались лениво, и Матвей предчувствовал: ещё немного — или он сам сгорит изнутри, нарастив температуру выше той, пределам которой в первую очередь обучают молодёжь на Драко; либо трупы попривыкнут к опаляющему жару и попробуют смять его сопротивление.
И всё-таки он упорно пробивался к люку в потолке, ощущая себя беспомощно-голым даже в больничном халате. За визор-стеной видели, что он жив! Они должны забрать его отсюда! Пусть на следующие эксперименты, но забрать!..
Тело Батиса едва не выпало из рук, когда навстречу Матвею шагнула исхудалая женщина. Глаза её вылезали из орбит, но пока были целы. И живы.
— Матве-ей… Я больше не могу… Удерживать его…
Узнав её, он почувствовал страшную злобу — внутренний огонь, уже угасавший, вспыхнул с новой силой, приправленный сильным чувством. Та самая девочка из академии, много лет назад винившая себя за несчастную историю любви.
— Держись, Герда. Через минуту мы выйдем — я помогу тебе. Консервируй его.
Говорить она не могла от сосредоточенности. Но поверила. Он понял опять-таки по глазам: они перестали вспухать, вернулись почти к нормальном виду.
Он объяснил ей, что надо только дойти до люка, и она поверила, что они выберутся, хотя за его спиной впритык двигался монолит мертвецов, сдерживаемый только страшным жаром его тела.
Они дошли почти до люка, когда позади, в напряжённо ощущаемом пространстве, что-то изменилось. Не среди трупов, а дальше — за ними.
С усилием обернувшись, Матвей обнаружил, что за визор-стеной никого нет.
Секундой позже в долгом безнадёжном вое зашлась Герда. Она исступленно тянула руки к наглухо закрытому люку и выла. А глаза её выпучивались, покрывались рябью, словно кто-то изнутри деловито проверял палочками прочность материала.
Матвей тяжело взвалил сына на плечо и освободившейся рукой ударил женщину по лицу.
— Смотри на меня! Слышишь? Герда, смотри на меня!
Позади схватили халат на спине и тут же одёрнули руку: там, где ткань халата соприкасалась с телом драко, она уже начинала тлеть, готовая вот-вот вспыхнуть.
Что Герда исчезнет через две-три секунды, оставив лишь своё тело, Матвей уже не сомневался. Если он сначала надеялся, что удар по лицу приведёт её в себя… Её поддерживала лишь надежда, а без надежды Герда уже не могла сдерживать агрессивный напор зародыша.
Мгновенный расчёт. Сейчас он сдерживает своего агрессора и блокирует такого же в голове сына. Плюс тратит часть энергии на поддержание жара, отпугивая невольных убийц, ставших таковыми стараниями мерзавца Кейда. Если переключиться на Герду и уничтожение люка, защитная блокада будет прервана — и…