Страница 66 из 181
— Какие дорожки? — удивился Мид.
Все моментально приникли к оптике. Оглянулся Имбри, показал большой палец, и Барри самодовольно погладил себя по голове.
47.
Сначала я обнаружила одну дорожку. Потом, когда глаз привык отлавливать нужное, выяснилось, что вся стена исполосована ими. Создавалось впечатление, будто время от времени на тележках без колёс здесь провозят какой-то груз. Дорожки прилично укатались среди торчащих камней. Судя по их извилистому виду, создатели постарались обойти самые каменистые места.
Но этих дорожек и правда было слишком много.
Между тем "акула", видимо, заметила движение рядом со стеной и решительно направилась к ней. Она обошла наше убежище, и мы чуть расслабились, изучая монстра в движении. Оказалось, "акула" похожа на ту самую высохшую селёдку трёхэтажного роста, которую видел Денис в первый день всеперсейской катастрофы. С небольшим отличием, правда. У той, насколько я помнила, отсутствовал хвост — у этой хвост-лопата равнодушно волочился, везя за собой камешки и подметая за зверем следы. Зверюга ничего не боялась: шествовала, раскачивая блестящим гребнем и время от времени вытягивая шею параллельно земле. Наверное, выискивала добычу, но при этом выглядела, как рассерженный гусак перед дракой.
Оборотни держались на почтительном расстоянии от "акулы". Двое оставались в человеческом обличии, но этих двоих сразу можно было определить как "морфецов": шагая, они то и дело дёргались, точно марионетки в руках засыпающего кукольника, а один вообще норовил пасть на колени и передвигаться на четвереньках. Пробежав таким манером пару шагов, он с сожалением вставал на ноги: кажется, острая щебёнка и разрушенный камень ранили колени и ладони. Затем, забывшись, снова припадал к земле и снова пытался бежать на четырёх конечностях не трансформируясь. Не знаю, как других, но меня последнее озадачило: в чём дело? Да перекинься в ящера — и нет проблем! Ещё понаблюдав, хмыкнула. Ответ лежал на поверхности: на метаморфозу не хватает силёнок. Вон тощОй какой!.. А одеты… Видимо, отголоски отчеловеческого атавизма требовали от оборотней прикрыться. Они и прикрылись — такими лохмушками, что Бланш только и смогла нецензурно кое-что бормотнуть, а Барри — согласно прошипеть.
Какой-то промельк слева заставил меня хорошенько вглядеться в обломки камня вокруг постамента от колонны. Поправив шлем-маску и подкрутив оптику, увидела стаю лисов. Они сторожко высовывались из своего укрытия и не сводили чуть раскосых глаз с "акулы". Очевидно, грохот её лап шуганул их спрятаться… Только об этом подумала, как один из лисов, всё ещё не сводя глазёнок с чудовища, быстро-быстро облизнулся. Я затряслась в беззвучном смехе.
— Что там, Ата? — полюбопытствовал по внутренней связи Винсон.
Я переключила на него свою оптику. Он смотрел недолго. Сразу увидел нужное.
— Ребята, а ведь здесь есть кое-кто, кто рассматривает нашу "акулу" в качестве обеда!
Через минуту кто фыркал, кто вздрагивал от смеха. Слышать мы не слышали, но лисы явно непроизвольно то повизгивали ("Ой, какая гора мяса зря пропадает!" — переводил их Маккью), то потявкивали, а двое пришли в такое возбуждение, что занялись, вежливо говоря, деянием, ведущим к репродуктивным последствиям… Глазастая Бланш оглянулась и сказала изумлённо:
— Тайгер, миленький! Да ты никак покраснел, что ли?
Половина десантного состава в слезах сползла по камням на землю. Майор и то улыбнулся.
Правда, вскоре выяснилось, что для лейтенанта реплика Бланш прошла впустую: он за лисами не следил и просто не понял, с чего это он вдруг покраснел и над чем, давясь и шикая друг на друга, ржёт десант.
Улыбнулся и Дирк забавной ситуации: он успевал следить за чумовиками и прислушиваться к оживлённому обмену репликами.
— А почему лисы не подходят к "акуле"? Облаяли бы её за недоступность.
— Оборотней боятся. Те жрут всё, что движется. Особенно, если оборотень в шкуре охотника, как этот, — кивнул Дирк на третьего.
Третьим оказалась ящерица размером с овчарку. Она бойко семенила сухощавыми лапами вслед за человекообразными оборотнями. Между крупными раздутыми ноздрями сверху примостился роговой нарост. Судя по нему, оборотень неплохо считывал из воздуха обоняемую информацию. Вот он коротко застыл, ткнув рогом в сторону лисов, — и те молчком утянулись за постамент, в подветренную сторону. Оборотень дёрнул рогом ещё пару раз, но запах исчез, и чешуйчатые лапы, взбивая белесоватую пыль, вновь зашлёпали по отчётливой полосе, оставленной "акулой".
Бланш резко выдохнула. Оказывается, она задержала дыхание, едва оборотень обернулся на разрушенный постамент.
— Чёрт… Переживаешь, как за человека! — шёпотом пожаловалась она, перебравшись поближе ко мне.
— То же самое, — тихонько ответила я.
— Внимание! — монотонно сказал Тайгер, сосредоточенный на точке впереди. — Смешанный эмоциональный фон. Очень жёсткий.
Проследив его сосредоточенность, я тоже напряглась: за стеной, где недавно скрылись неведомые летуны, готовилось что-то очень решительное.
Имбри резко втянул сквозь зубы воздух.
Взревела "акула".
Над стеной взлетел тот, который повыше. Один. Он взлетел, будто на лыжах, но на ногах у него ничего не было. А чуть ниже под ним на один-единственный миг застыла короткая доска с округлёнными краями.
В следующий миг летун оказался на этой доске и стремительно съехал со стены. Вот откуда дорожки! Ловко маневрируя в паутине верёвок и на узких извилистых трассах — ну ни одной прямой! — летун начал странный танец среди верёвок, словно и не замечая несущейся к нему "акулы" с чуть поотставшими оборотнями.
— Что это?! — ошарашенно спросил майор.
— Скейтборд!
— Неа, это зимний скейт! Видишь — без колёсиков! Как его?..
— Сноуборд!
— Точно!
— Он обалдел — плясать перед этими?!
— А может, задумал что?!
— Барри!!
— Барри! Драный хвост!..
— Не вижу ни фига! — рявкнул Барракуда. — Слишком быстро двигается! За драный хвост ответишь, Винсон!
Разочарованный народ отвернулся от предсказателя, который, оказывается, не мог работать в нервозной обстановке.
"Акула" между тем уже мчалась по краю верёвочной паутины — чуть впереди, параллельно ей, почти по прямой дорожке, летел сумасшедший сноубордист. Время от времени он хватался за металлические колья и помогал себе развернуться в опасных местах.
— Если он даже попытается зверюгу прикончить этими палочками… — с сомнением забормотал Дайкс, держа на прицеле оборотня-ящера.
— По-моему, у него на уме несколько иное.
— Он поворачивает! Назад!
— Там ещё кто-то есть, — напряжённо сказал лейтенант.
Оборотни тоже поняли, что сноубордист возвращается, и бросились вперёд, к тому месту, где потенциальная добыча выпрыгнула из-за стены. Они добрались первыми. Человекообразные подпрыгивали, повизгивая, а ящер шипел на них, пытаясь угомонить, чтобы не спугнули добычу.
Внезапно с торжеством зарычал Барри — на таком сириусском диалекте, с такими пробулькиваниями и клокотанием, что за его горло страшно стало: выдержит ли глотка?.. И что он вопит?! Глаза бешеные, а из-за чего — не разберёшь.
— Говори нормально! — в полный голос велел Брент.
— Он говорит, "акуле" жить от силы минуту-другую! — крикнул Имбри, не поворачиваясь от стихийной амбразуры.
Только мы уразумели, что это значит, как вокруг стены стремительно понеслись события одно за другим.