Страница 60 из 181
Я ткнула пальцем в труп.
— Это — Говард. Тот самый. Ребята, помните, что сказала Мира? Подлец хотел наслать оборотня на Дирка и его людей, а приманкой стал Виктор. Только Мира не сказала, какой именно приманкой пришлось быть Виктору… Старик шёл за Говардом и его подручными, когда те выводили Виктора наверх, в склады. И видел всё. Они вывели Виктора ближе к дверям на улицу. И начали шуметь, привлекая внимание теней. Тварь вселилась в парня, но он сопротивлялся, как Саймон. Цепь на ноге — сбежать не мог. И эти гады втянули его к себе и заперли в клетку. А он сопротивлялся тени. Сопротивлялся! И тогда Говард принялся отвлекать его от сосредоточенности на себе: заставил своих людей бить по прутьям клетки, кричать на парня, тыкать в него шестами… Выродки… Видимо, рядом с Говардом могли выжить и не потерять рассудка только такие, как он… Двойного натиска Виктор не выдержал. Но и расчёты Говарда не оправдались. Внутри Виктора сидел не оборотень — "акула", та самая, которая громаднее всех была. Клетка не выдержала, тем более, мутируя, "акула" сожрала всех, кто не успел отойти от клетки и набрала органики достаточно, чтобы вырасти до нужных габаритов. Клетка просто лопнула под напором растущего тела. Лапищи-то сначала тощие были… А через несколько минут явились мы.
В тишине шуршала, стекая ручейком, каменная крошка, плакал-бормотал старик и тяжело дышали десантники.
Первым и последним высказался Римлянин. Он подошёл к трупу, потыкал в бок носком ботинка — проверял? — и вздохнул брезгливо:
— Жаль, оживить нельзя.
Дирк криво усмехнулся и кивнул.
43.
Руководство на себя снова взял майор. Он оглядел нас, усталых и грязных, поправил свой бронежилет — на нас, что ли, глядя? — и сказал:
— Пока вас искали, наткнулись на монорельс для ремонтников. Дирк, монорельс на вашей карте есть?
— Нет. Карту Подземья мы составляли по данным разведки и по указателям. Монорельс в пассажирских указателях, естественно, не значится.
Если мы были грязными, то Фил, снова державшийся рядом с Винсоном, казался чумазым. Теперь его движения стали более собранными, будто он уже освоился и с ситуацией, и с незнакомыми людьми. Но сказал Дирку, будто вокруг никого:
— Мы с ребятами катались в вагончике по монорельсу. У него оставалось питание.
— Оставалось или осталось?
— Давайте проверим, — предложил Брент.
Не оглядываясь на разгромленное подземелье, мы заторопились уйти. Впрочем, нет. Дирк оглянулся. По хозяйскому взгляду, которым он окинул помещение, нетрудно было догадаться, что он вернётся сюда — и не один: привыкнув за всем присматривать, он наверняка подумал о трупах, которые, разлагаясь, могут принести в город — и верхний, и в нижний — заразу. Та ещё работа предстоит ему и его людям.
Не считая оружия на нас, шли мы налегке. Только Винсон присматривал за еле передвигающим ноги Филом, да Римлянин нёс на плече сумасшедшего старика. Хотелось поинтересоваться у Фила, как старика звать и был ли он таким же безумным до того, как на его глазах убивали Виктора. Кстати, старик замолчал. То ли на время успокоился, то ли неудобно говорить, тыкаясь лицом в живот Луиса.
Лейтенант ждал в "нашем" коридоре. Он пропустил мимо себя всех, дожидаясь меня и майора, и пошёл сразу за Винсоном. Сначала шли молча, потом я заметила сосредоточенность Тайгера на двух спасённых — на Филе и старике. Причём, он всё время переводил взгляд со спины идущего парнишки на вытянутые ноги старика на плече Римлянина. Я сообразила, что видит лейтенант, но пока молчала в тряпочку, дожидаясь, когда он захочет об этом сказать.
Эрик замедлил шаги. Майор понял, что лейтенант хочет идти рядом со мной, и ушёл чуть вперёд. Правда, по тому, как он машинально проверил, хорошо ли сидит наушник, можно сразу догадаться: он собирается выслушать весь разговор — от начала до конца. И не то чтобы не доверял…
— Ата, ты ведь давно занимаешься энерготехниками?
— Давно.
— У меня с детства были способности эмпата. Сначала я видел, как вокруг человека появляются цветные полосы и пятна, потом начал соотносить цвет и эмоции. Поступил в медицинский в то время, когда особый упор ставился на изучение зависимости болезней человека от его эмоционального состояния. Способности я продолжал развивать, и на меня обратили внимание люди из военного ведомства. Здесь я тоже оказался нужен…
— Особенно твоё присутствие при беседах с определёнными людьми, — медовым голосом напомнила я.
— Это тоже, — не обращая внимания на сарказм, ответил Тайгер. — Люди иногда врут просто так, из странной боязни сказать правду. Поэтому, если возникает необходимость, зовут эмпата. Но здесь, на Персее, со мной что-то происходит. Я не знаю, как это объяснить. Эмоции людей более отчётливы, люди буквально кричат: "Я чувствую именно это!" И, кроме привычных облаков, пятен и полос, я вижу какие-то контуры. Я… Мне это не нравится.
— Чувствуешь себя сбитым с толку и боишься, что виной всему — Персей? — подсказала я.
Лейтенант исподтишка метнул взгляд в напряжённо-прямую спину начальства.
— Нет. Я думаю, не заболел ли.
— Что, мнителен, как всякий биосенс? Успокойся. Ничего экстраординарного и страшного с тобой не происходит. Скорее всего, скажи тебе то же самое о себе другой, ты быстро бы определил, что с ним. Ты — развиваешься, Эрик. Был узким специалистом-эмпатом — теперь потихоньку перерастаешь в стопроцентного биосенса. Можешь, кстати, потребовать у майора прибавку к зарплате.
— Но… Значит, не Персей?
— Значит. Вспомни Портун. Я вывалила на тебя заблокированные эмоции. Это тебя пробило. Ты стал суперэмпатом. Потом, когда ты работал с Барракудой, мы с Дайксом подкачали тебя. Вспомни: ты выудил из памяти Боуэна такие воспоминания, о существовании которых он и не подозревал. Вот как глубоко ты влез в него.
— Контуры. Я начинаю видеть информоболочку человека?
— Да. Часть его энергоструктуры — если точнее.
Мы обогнули угол коридора и вышли к узкой платформе. Вагон выглядел тоже довольно узким — два ряда скамеек и между ними коридор, где с трудом могут разминуться двое. Насупленный, ничего не замечающий Тайгер прошёл мимо посторонившегося Ника Имбри. А у Имбри оказалось слишком много дел на платформе, так что, пропустив майора, он последовал в вагон за мной.
Брент глянул на Тайгера, на Имбри и ухмыльнулся мне. "Ага, ты ещё на себя оборотись! — сердито подумала я. — Ещё одна Бланш… В штанах…" Но долго злиться не могла, сознавая, что с лейтенантом ситуация уже не та, а следовательно, Брент просто шутит.
У майора хорошее настроение? Я тоже повеселела. Возможно, слишком крутых разборок из-за нашей сумасшедшей вылазки не будет.
В городок Подземья мы прибыли к "утру". Как и следовало ожидать, встретили нас охами-ахами. Появление Фила вызвало бурный восторг у молодёжи. Ненадолго замолчали, узнав о смерти Виктора и Алисы, но переживать из-за гибели людей в Нижней Андромеде, наверное, привыкли. Тем более эта произошла не на их глазах. Когда не видишь смерти воочию, она легче переносится
Гораздо больше вызвал интереса конкретный, живой Фил. Его почти затискали, зацеловали, облили слезами, если бы не та решительная женщина, которая вчера напичкала Саймона витаминами. Она кивнула двум крепким парням, и те уволокли Фила, зевающего и засыпающего на ходу, в вагон, на одной из дверей которого краской нарисовали большой крест. Безумного старика Римлянин вообще свалил на поспешно привезённые носилки. Дай Бог, старику получить хотя бы успокоительное, чтобы уснуть. Мельком я успела заметить, что этого достаточно, чтобы вывести его из сумеречного состояния.