Страница 6 из 12
— Пожалей бедного мальчика, бабушка! Доктора не могут ему помочь.
Ответа не было, и Сам решился открыть дверь. В комнате перед огнем сидела старуха с сердитыми красными глазами. Она держала трубку в зубах; на коленях у нее лежал кот, а у ног собачонка, которая при виде чужих зарычала.
— Ты ведь Сам Рафтен? — грозно воскликнула старуха.
— Да, бабушка. Я наткнулся на гвоздь в заборе. Говорят, что так можно отравить себе кровь, — сказал Сам, охая и кривляясь.
Слово «вон» замерло на устах старухи. Ее доброе ирландское сердце прониклось жалостью к страдальцу. К тому же ей приятно было, что враг так униженно прибегал к ее помощи. Она пробормотала:
— Покажи.
Сам среди охов и стонов стал развязывать ногу, как вдруг послышались шаги. Дверь отворилась, и в комнату вошла Бидди.
Она и Ян сразу узнали друг друга, хотя со времени последней встречи один сильно вырос в длину, другая — в ширину.
Оба очень обрадовались.
— Как поживают папа и мама, и вся семья? А помните, как мы вместе делали легочный бальзам? Мы тогда с вами еще были молоденькие. Помните, я часто вам рассказывала про бабушку? Вот она самая. Бабушка, это — Ян. Много веселых дней мы провели, когда я жила у его мамы. А бабушка может рассказать вам, Ян, обо всех растениях на свете.
Громкий стон Сама теперь привлек к нему общее внимание.
— Это как будто Сам Рафтен? — холодно сказала Бидди.
— Да, но он очень болен, — ответила бабушка. — Доктора приговорили его к смерти и сказали, что никто не может ему помочь. Вот он и пришел ко мне.
В подтверждение раздался новый жалобный стон.
— Ну, покажи. Бидди, дай мне ножницы. Нужно будет разрезать ему штаны.
— Нет, нет! — с неожиданной энергией воскликнул Сам, опасаясь, что дома за это придется держать ответ. — Я могу его засучить.
— Ну, ладно! — сказала старуха. — Да у тебя дикое мясо! Его можно было бы отрезать, — сказала она, роясь в кармане (Сам думал, что она хочет достать нож, и уж приготовился пуститься наутек), — но это штуки глупых докторов. Я могу обойтись и без них.
— Еще бы, — сказал Сам, хватаясь за эту мысль, — глупые доктора режут, а вы можете дать мне что-нибудь выпить.
— Разумеется, могу.
Ян и Сам вздохнули свободнее.
— Вот тебе!
Она подала ему жестяную кружку с водою, куда всыпала каких-то толченых сухих листьев. Сам выпил.
— Этот пучок веток ты возьми с собой, надо их настоять на двух бутылках воды и пить через час по стакану. Потом надо разрубить топором живого цыпленка и еще теплым прикладывать к больному месту два раза в день, пока не заживет дикое мясо. Ты скоро поправишься, но помни, — каждый раз надо брать свежего цыпленка.
— А не лучше ли… индюшонка? — слабо простонал Сам. — Я мамин любимец, бабушка, и за расходами для меня дело не станет.
При этом он как-то странно захрипел. Со стороны можно было подумать, что у него начинается агония.
— О твоих родителях мы не будем говорить. Они уж достаточно наказаны. Дай бог, чтобы они за свои грехи не схоронили тебя совсем. Я сама им этой беды не пожелаю.
Протяжный стон перебил начинавшуюся проповедь.
— Какое это растение, бабушка? — спросил Ян, стараясь не смотреть на Сама.
— Лесное.
— Да, но мне хотелось бы знать, на что оно похоже и как называется.
— Оно ни на что не похоже, само на себя похоже, а называется лещиной.
— Я вам когда-нибудь покажу лещину, — сказала Бидди.
— А можно из нее делать легочный бальзам? — не без колкости спросил Ян.
— Нам пора итти, — чуть слышно сказал Сам. — Мне гораздо лучше. Где моя палка? Ты, Ян, неси мое лекарство, да, смотри, поосторожнее.
Ян взял ветки, по-прежнему не решаясь поднять глаз на Сама.
Бабушка велела им еще раз притти и проводила их до дверей. В последнюю минуту она остановила их:
— Погодите!
Затем она подошла к единственной кровати, стоявшей в ее единственной комнатке, и отвернула простыни, под которыми оказалась куча румяных яблок. Она выбрала два самых лучших и дала их мальчикам.
— Я их здесь прячу от свиней. Таких хороших яблок у меня еще никогда не было.
— Еще бы! — шепнул Сам, когда она отошла в сторону. — Ее сын Ларри украл их из нашего сада. Только у нас есть этот зимний сорт.
— До свиданья! Благодарю вас! — сказал Ян.
— Мне уже лучше, — протянул Сам. — Слабость как рукой сняло. Теперь я попробовал вашего лекарства и не хочу другого.
Мысленно он соображал, какой эффект подучился бы, если бы он бросил палку и бегом помчался в лес.
Ян убедил его, хотя бы для приличия, немного волочить ногу, пока они не скроются из виду. Как бы то не было, улучшение уж сильно сказывалось, и гениальная знахарка позвала Бидди «посмотреть собственными глазами», как быстро она помогла молодому Рафтену, которого «все доктора приговорили к смерти».
— Ну, теперь к Калебу Кларку, — сказал Сам.
— Ты удивительно ходишь для хромого мальчика, которого доктора приговорили к смерти, — заметил Ян.
— Да, меня подгоняет дикое мясо на правой ноге.
— Давай, спрячем это куда-нибудь, пока не вернемся, — предложил Ян, указывая на пучок лещины.
— Вот и спрятал, — сказал Сам, бросая пучок в реку.
— О, Сам! Зачем так? Лучше было бы отдать бабушке назад ее лещину.
— Туда этому венику и дорога! Достаточно уж того, что я выпил ее помои. Они здорово отдавали кошкой.
— Что ж ты ей скажешь в другой раз?
— Скажу, что ее прутья пошли в дело и принесли пользу, что я размочил их в воде и пил настойку. Пусть она думает, что я спасся от беды. Разве лучше было бы, чтобы я выпил ее зелье и потом вправду должен был обратиться к доктору?
Ян молчал, но был недоволен. Он думал, что невежливо было выбросить лещину, по крайней мере, так близко от дома старухи. К тому же, ему интересно было знать, как она действует.
V
Калеб
Еще на милю дальше находилась хижина Калеба Кларка, который теперь арендовал ферму, когда-то ему принадлежавшую.
Подходя к хижине, мальчики увидели рослого, плечистого человека с огромной седой бородою. Он нес охапку дров.
— Видишь Козла? — спросил Сам.
Ян фыркнул, когда сообразил, почему старику дано было это прозвище.
— Знаешь, лучше чтобы ты вел разговор. Калеб не такой покладистый, как знахарка. И вдобавок, он очень злится на папу.
Ян выступил вперед и постучал в открытую дверь хижины. Там собака залаяла густым басом. Седая борода опять показалась, и ее владелец спросил:
— Что такое?
— Вы м-р Кларк?
— Да.
Он спросил: — Что такое?
Обращаясь к чернобурой собаке, которая сердито рычала, он крикнул:
— Молчи, Турок!
— Я пришел… Я… Мы хотели что-то спросить у вас, если позволите.
— Как тебя зовут?
— Ян.
— А другой кто?
— Мой товарищ Сам.
— Сам Хорн, — добавил Сам.
В этих словах заключалась доля правды, так как его полное имя было Самуэль Хорн Рафтен, но в то же время — и доля лжи, которая сильно смутила Яна.
— Откуда ты?
— Из Боннертона, — ответил Ян.
— Приехал сегодня? — спросил старик недоверчивым тоном.
— Нет, — начал Ян, но Сам, который до тех пор держался в стороне, чтобы его не узнали, испугался, что его простодушный спутник проговорится, и поспешил сказать:
— Видите ли, м-р Кларк, мы расположились в лесу и хотим сделать себе типи. Материал у нас есть, а нам сказали, что вы знаете, как ее делать.
— Кто вам сказал?
— Старая знахарка.
— Где ж вы теперь живете?