Страница 9 из 11
– Он пришел… Я обрадовалась даже. Мне было тут тоскливо. А потом эта Зинка… Он ее на самом деле застукал, когда она в комнате Валентины Николаевны шарила. И началось!
– Может, вас отвезти к родителям?
– Нет. Сегодня надо провести ночь здесь. И утром все станет яснее. Сергей, я хотела бы с вами подписать договор. Чтобы вы участвовали в расследовании. Мне нечего бояться, конечно, но мне здесь жить, и я люблю ясность и порядок.
– Понял. Но завтра может оказаться, что эксперт обнаружил естественную причину смерти вашей соседки. И никакого расследования не будет.
– Но сегодня вы так помогли…
– Да ладно. Пообщался в клубе по интересам. Сделал вывод, что скучать вы здесь не будете в любом случае.
Сергей поднял Анатолия и потащил его к выходу.
– Я надеялся, что он легче.
– Пошел ты, – сказал во сне Толя тому, кто ему снился.
Глава 11
Петр Романов, полноватый, крепко сбитый мужчина с круглым лицом, на котором сияла добродушная самоуверенность, стоял посреди помпезной спальни в синих трикотажных трусах и босиком. Он зевал, потягивался, почесывал крупными руками широкую волосатую грудь и видел свое отражение в отполированном до зеркального блеска полу из ценного камня, под которым был проложен обогревающий кабель, в огромном количестве золотых и просто блестящих поверхностей на стенах и даже в стекле и серебряных рамах полотен – подлинников. Его жизнелюбие требовало именно такого веселого и безбрежно богатого интерьера. Темные и тусклые тона вгоняли его в тоску, тоска будила воспоминания, воспоминания неизбежно приводили в тупик, и вся эта цепочка была ему не нужна. Он хотел жить каждую минуту при ярком свете, он это право отвоевал, он его купил. Все проблемы решаемы… Когда-нибудь в свое время.
– Ты уже встал? – раздался хриплый со сна женский голос.
Петр повернулся и посмотрел на огромную кровать, где среди подушек в наволочках из золотистого шелка с ручной вышивкой торчала светлая растрепанная голова. Он улыбнулся и подошел ближе.
– Рита, – мягко сказал он. – Сейчас одиннадцать часов. Лично я уже давно хочу есть.
– Только есть? – игриво спросила Рита, стягивая вниз с большой голой груди сверкающую простыню.
Петр подошел к тумбочке, на которой стояло большое зеркало, разумеется, в позолоченной оправе, и повернул его к ней.
– Во-первых, мне обязательно нужно позавтракать. Во-вторых… Рита, ну сколько раз тебе говорили хирург и косметолог, что нельзя спать лицом вниз. Твое лицо обошлось мне дороже, чем новая яхта. Посмотри в зеркало: на что это похоже?
– Ну что опять не так? – капризно заныла женщина. – Все такие со сна.
– Не все, – авторитетно заявил Петр. – Можешь мне поверить. Ты похожа на мятую подушку, хотя именно подушки у меня никогда не бывают мятыми.
Рита поднялась, внимательно посмотрела на себя в зеркало. Потом взяла его в руки и пристально стала разглядывать детали. Ее одутловатое лицо с утонувшими в щеках глазами вдруг просияло. Она улыбнулась широкой голливудской улыбкой, глядя на крупные, упругие губы подозрительно правильной формы и идеальные зубы.
– Петь, ну, скажи честно. Я уже поняла, что ты не любишь делать комплименты. Но губы мои тебе нравятся? Ну, пожалуйста. Ничего губешки?
– Хороши, – сказал Петя, как прораб на стройке. – С пятого раза получилось. Тем более надо их беречь. Как говорится, смолоду. Хотя тебе, Рита, четвертый десяток, это так, между прочим. Должен уже появиться опыт.
– Какой ты сегодня нудный, – капризно надув губы, протянула Рита. – А я ночью проснулась, смотрела на тебя и – ты не поверишь – стихи сочинила. Ну, подойди на минуточку, я только две строчки прочитаю, остальные уже забыла.
Петр послушно сел рядом на кровати, Рита мгновенно схватила его руку и положила себе на грудь.
– Я хочу тебе дать, что ты просишь в бреду, – с придыханием начала она. – На полу, на постели, а может, в плену…
– Елки… – произнес Петр. – Это ты сама сочинила?
Он расхохотался так, что Рита увидела его небо. Ее это не смутило, она продолжали ласкать себя его руками.
– Ну, дай, – оборвал он смех и навалился на нее.
Через полчаса они завтракали в огромной, сверкающей избыточными деталями кухне, пили кофе. Она спросила:
– Почитать тебе еще стихи? Я вообще-то давно сочиняю.
– Не надо сейчас, – спокойно ответил он. – Я уже думаю о делах.
Раздался звонок его айфона, который всегда был с ним. Петр какое-то время смотрел на дисплей, потом сбросил звонок. Рита посмотрела на него исподлобья, на ее лбу появились две глубокие морщины.
– Петя, извини, можно спросить?
– Что?
– Чьи звонки ты всегда сбрасываешь? Это не жена, я посмотрела. Жену зовут Марина, и ты отвечаешь на ее звонки. Ты не отвечаешь, когда звонит «она». У тебя так в контактах и значится – «она». Кто это? Почему у нее нет имени?
– Какого черта! – добродушное приятное лицо вдруг стало почти страшным. Глаза бешеные, зубы оскалены, челюсть выдвинута вперед. – Какого черта ты лезешь в мой телефон, слушай, ты, тупая корова! Запомни раз и навсегда: если я с тобой сплю, это значит одно: сегодня я с тобой сплю. И ничего другого из этого не вытекает.
– Что ты говоришь, – у Риты задрожал подбородок. – Ты обещал, что, когда разведешься с женой, то… Я не помню точно, что ты говорил, но мы живем вместе два года. Ты развелся. И если на то пошло, ты не просто со мной спишь. Мы работаем вместе. Ну, так же считается, да? Я все дела твои знаю. Со мной, как с половой тряпкой, не выйдет…
Она вдруг перевела взгляд на его руки, сжавшиеся в огромные кулаки, и жалобно сказала:
– Ой, Петя. Я не хотела. Я нечаянно увидела, что ты сбрасываешь постоянно звонки. Что там написано «она». Не хочешь, – не говори.
– Ладно, – справился он с собой. – Ерунда. Одна телка. Не хочу пока блокировать или меры принимать. Это скоро кончится.
Глава 12
Толя Васильев сидел за компьютером и пытался работать. Требовалось срочно выполнить один приличный заказ, но настроение было на нуле, и он набрал фоток известных деятелей, подфотошопил их и стал делать фотожабы, придумывая смешные надписи. Это помогло. Он себя развеселил. Потом выложил «портреты» в соцсетях, получил множество комплиментов и идей того же толка.
– Хорошо, – сказал за его спиной, глядя на монитор, начальник Никита Строев, сухощавый парень в очках. – Смешно, – добавил он без улыбки, потому что не улыбался никогда. Но всегда знал, что смешно, а что – нет: у него имелось чувство юмора. – Мне вот интересно: что тебя, способного и хорошо оплачиваемого сотрудника, заставляет убивать время на бесплатную работу. Ты же всегда считаешь, что тебе мало заплатили, что ты стоишь больше. А тут разгул фантазии и реальных возможностей – просто так, чтобы приколоться.
– В таких случаях, – лениво и насмешливо ответил Толя, – говорят: «Тебе не понять. Ты не любил».
– А, – серьезно сказал Никита. – Я все же понял, что у тебя сегодня – день не работы, а любви. Я сейчас выходил из машины и видел, как у нас во дворе парковалась твоя жена. Надеюсь, ты рад, она скоро войдет.
– Моя бывшая жена? – изумился Толя. – Надька? А какого черта?
– Извини, этот вопрос я не прояснил. Я даже не знал, что она – бывшая. Я в такие вещи не вникаю. Видел ее у нас пару раз. Узнал. Она меня, кажется, нет. Так что я тебя покидаю. Мой совет: не трать на нее много времени, раз бывшая. У тебя конь не валялся с заказом. А мы должны сдать его до Нового года.
– Надо брать предоплату, – проворчал Толя. – Это стимул. Призыв: «Утром стулья, вечером деньги», – на меня не действует.
– Опоздаешь, – спокойно сказал Никита, – останешься с никому не нужными стульями и без денег на праздник. Между нами, заметно, что ты вчера его неудачно начал отмечать.
– Сказал! – воскликнул Толя. – А мог бы промолчать. Как интеллигент.
– Не хотел обидеть. Вот к тебе и пришли. Не буду вам мешать.