Страница 24 из 27
«Все знают! — пронеслось в мозгу у Читы. — Про Витьку тоже знают! Конец!»
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — тихо ответил он, — я просто удивляюсь…
— Хорошо, — сказал Костенко, — сейчас мы тебя отправим в камеру. Но имей в виду следующее: я скажу Сударю, что ты молчишь и, таким образом, берешь на себя роль главаря банды. Думаю, что Сударя это устроит. Он даст показания, если ты молчишь и если сам себя пускаешь главарем. Имей в виду. Ты, конечно, потом откажешься от молчания и будешь показывать все на Сударя. Суд пришлет нам дело на доследование. Мы терпеливые. Мы тебя выслушаем еще раз, мы запишем твои новые показания и заново будем допрашивать Сударя. Но он-то наверняка от своих прежних показаний не откажется. Это уж ты поверь мне. Он скажет, что ты выкручиваешься и лжешь. Ты понимаешь, что он поступит именно так. И я не знаю, как суд посмотрит на твои измененные показания. То молчал, а то вдруг все стал валить на содельца. Вот об этом я должен тебе сказать. Подумай. Взвесь все. У нас есть время. Мы можем подождать…
Чита попробовал улыбнуться. Он откашлялся и сказал:
— Спасибо вам большое за разъяснение, но я просто не знаю, в чем мне сознаваться… Вы говорите про какого-то милиционера, которого убили… И вообще… Я ничего об этом не знаю.
Садчиков позвонил по внутреннему телефону и спросил:
— Как экс-спертиза? Что? Ага. Н-ну хорошо, давайте ее сюда…
— Что? — спросил Костенко.
— Т-так вот, — нагнувшись над Читой, сказал Садчиков. — Тот пистолет, который мы взяли у тебя, принадлежал убитому сержанту милиции Копытову, Ч-чита. По номеру мы это сразу узнали, а эк-кспертиза нам подтвердила научно.
— Да, но я его н-нашел…
— Т-ты меня не передразнивай, — посоветовал Садчиков, — н-не стоит.
— Я не передразнива-аю! — взмолился Чита. — Это у меня само!
— Испугались? — спросил Росляков.
— Нет, просто…
— Не так уж все это просто, — сказал Костенко. — Что, вызывать конвой? Пойдешь в камеру молчальником, Чита?
— Но я нашел этот пистолет в машине!
— Только не лгите, — сказал Росляков, — только не надо нам лгать, Назаренко. Это я вам даю добрый совет, поверьте мне. Шофер такси номер ММТ 57–51, на котором вы ехали, у нас. Его зовут Николай Васильевич Теплов. Сейчас мы его пригласим.
— Да, это мой первый выезд, — сказал шофер Теплов. — Я выехал из парка, я там амортизатор менял, а этот гражданин меня остановил.
— Он куда сел? — спросил Костенко.
— В машину, — ответил шофер, — куда же еще…
— Это мы понимаем, нас ин-интересует место в машине.
— Рядом со мной сел.
— И на заднее сиденье не садился? — спросил Росляков. — Может быть, он выходил пить газированную воду или звонил по телефону, а потом сел на заднее сиденье? Вспомните, пожалуйста.
— Да нет, что я, болван, что ль? Он еще торопил меня всю дорогу, велел гнать, говорил, что сам за меня рубль орудовцу отдаст, если остановят.
— Он вам показывал пистолет, который нашел под сиденьем?
— Чего?! — взвился шофер. — Вы это, знаете, бросьте! Вы меня на пушку не берите! И ты давай не подмаргивай! Пистолет… Я никаких пистолетов в машине не вожу! Пистолет…
— Вы бы осторожнее подмаргивали, Назаренко, — сказал Росляков, — а то неудобно, видите, товарищ Теплов сердится на вас.
— С-спасибо, товарищ Теплов, — сказал Садчиков, — п-простите, что пришлось оторвать от работы.
— Вы мне отметьте, что я у вас по делам, — попросил Теплов, — а то завтра же на профсоюзном выговор дадут. Как милиция, так сразу думают — пьянка. А у меня катар, я этого вина проклятущего в рот не беру.
— «Ессентуки» надо пить, — посоветовал Костенко, — семнадцатый номер. Очень помогает.
Когда Теплов ушел, Садчиков сказал Чите:
— Н-ну, придумывай, Чита, новую версию, эта, видишь, отпала.
— Он врет! — сказал Чита. — Он нагло врет! Я отвожу его как свидетеля…
— Н-не торопись, — снова посоветовал Садчиков, — лучше придумай что-либо н-новенькое, мы вместе обсудим, так или не так. Может быть, ты нашел пистолет на улице, когда шел от Сударя к стоянке т-такси? Или, может быть, у Сударя в подъезде?
— Или, может, — подсказал Костенко, — у Сударя в квартире?
— Ладно, — сказал Росляков, — тогда давайте все спросим у Сударя. Вы где с ним уговорились встретиться?
— Я не уговаривался с ним встречаться.
— Снова врешь, — сказал Костенко. — Дома у него сейчас засада. Он вернется домой, потому что ему нужен помощник. Витька с вами теперь не ходит, ты — у нас. Он вернется домой и будет тебя ждать там. А там мы ждем его.
«Я же не хотел! — лихорадочно думал Чита. — Я так и знал, что влипнем! Я же не хотел идти с ним, когда он показал мне пистолет в первый раз. Они не поверят мне. Но я не хотел! Это он, сволочь, бериевское отродье, сатрап проклятый, заставил меня! А вдруг они ничего не знают? Сударь говорил, что надо молчать! А если сказать? Не все, а только самое легкое? Черт, как же быть? Как же мне быть, господи! Помоги мне! Мамочка! Что делать-то сейчас?»
— Сколько раз с вами воровал поэт?
— Он не воровал, — ответил Чита и сразу же понял, что уже начал помимо своей воли говорить. Он понял, что проговорился, он попался! Они взяли его врасплох этим вопросом, потому что он боялся только Сударя, а этого паренька он не думал бояться, он забыл о нем, как только попал в руки того, который затащил его в парадное.
— А касса? Он же с вами был в кассе, — быстро сказал Костенко.
Чита устало вытянул руки и потер пальцами колени. Он почувствовал, что пальцы перестали дрожать.
— Нет, — сказал он тихо, — там мы были вдвоем. Он просто шел сзади. Мы даже не поняли, как он за нами вошел. Он был пьяный. А про милиционера я ничего не знаю. И вообще больше ничего не было.
— Снова врешь, — жестко возразил Костенко, — мы уже вызвали людей из скупки и из домовой лавки. Ты заметный, они тебя сразу узнают. Шрам, да парень ты видный, хоть и очки нацепил для конспирации.
— Где вы должны были встретиться с Сударем? — повторил Росляков. — Давайте, давайте, нечего уж…
«Сударь все равно будет молчать. Он им ничего не скажет. Пусть сами берут, — быстро думал Чита. — Этого я им не скажу. А про то они все равно знают».
— Мы с ним не уговаривались о встрече, честное слово.
— К-какое? — удивился Садчиков.
— Честное слово, — повторил Чита. — Я уехал от него — и все.
«Мне никак нельзя говорить. Тогда будет два новых дела. Он должен грабить этих чертовых скрипачей. А я ничего не знаю. От всего откажусь. Меня первого взяли, мне и вера…»
— З-значит, поэт с вами не воровал?
— Нет.
— И в-вы с ним не говорили о том, что собираетесь брать кассу?
— Нет. Мы потом жалели, что он за нами увязался.
— На м-минуточку, С-слава, — позвал Садчиков Костенко, и они вышли из комнаты. Садчиков отошел к скамейке, сел, достал сигареты и улыбнулся.
— Я, знаешь, за Леньку рад, — сказал он, — он теперь у н-нас просто как свидетель пойдет. Давай писать протокол, и сразу ч-чтобы этот вопрос особо отметить, это для Леньки спасение…
— А как быть с Сударем?
— Он з-знает, где у них назначена встреча.
— Думаешь?
— У-убежден.
— Ну, извини…
— Да н-нет, ничего, — улыбнулся Садчиков. — Теперь т-так: про Сударя пока ни слова. Пройдет полчаса, он пообвыкнет, и тогда повторим в-вопрос еще раз, как считаешь?
— Хорошо. Пошли.
Виктора убили
Когда распили половину бутылки, Прохор попросил:
— Вить, а Вить, ты сходил бы, из машины бензинчика мне отсосал — пятно замыть.
— Какое пятно?
— Веранду я красил. Масляное. Вот, на коленке — видишь?
— Потом принесу.
— Нет, Вить, сейчас. А то вонять будет. Чего те стоит-та?
— Въедливый ты старикан. Давай разливай по последней…
— А ты пока сходи, ладно, Вить? Я во всем опрятность люблю.
— Ладно.
Виктор пошел к машине. Прохор достал из внутреннего кармана длинное шило, завернутое в тряпочку, развернул его и положил в свой старенький портфель, потом подошел к окну и внимательно следил за тем, будет ли Виктор останавливаться и разговаривать с кем-либо. Нет. Налил в пузырек из карбюратора бензина, пошел к подъезду. Ах, сволочь, с кем же ты остановился, а?