Кровь алая (сборник)

– Слушай, Трунин Кирилл Владимирович. Ты работаешь на меня со своей бандой из десяти процентов чистой прибыли. Я плачу вам значительно больше, чем вы стоите, но к старости я становлюсь сентиментальное. Ты все понял? Обращаться ко мне либо – Патрон, либо по имени и отчеству, по пустякам прошу не беспокоить.

«Каким же образом старая сука установил меня?» – думал Трунин. Он хоть и работал в розыске, но сыщиком так и не стал. Как и многие молодые, он недооценивал людей зрелых и многоопытных, записывая в разряд «стариков» людей, отживших свое, потерявших потенцию. Роговой, много лет прослуживший народным депутатом, номенклатурный товарищ, имел обширные связи, были у него приятели и должники и среди начальников московской милиции. Отношения руководителей различных ведомств между собой в большинстве случаев основаны не на взятках, а на взаимных услугах, оказываются они элегантно, услугу не обещают, обращаются за помощью: мол, ноша тяжела, мы должны помогать друг другу. И хотя Константин Васильевич Роговой и сошел со столбовой дороги, так сейчас многие сошли, а связи остались. Он полистал свой поминальник, отыскал в нем полковника милиции, которому помогли строить дачу, и коротко рассказал, что работает теперь в новых коммерческих структурах, связался со скользкими партнерами и просит старого приятеля помочь ему установить личность последнего. У полковника как раз дочка замуж выходила, возникли новые бытовые проблемы, и укрепить дружбу с таким мощным хозяйственником, как Роговой, было отнюдь не лишним. Когда Патрон по звонку выехал на очередную встречу, за ним последовала машина с наружкой, позже переключилась на Трунина, дальнейшее было делом несложной техники.

Пауза затягивалась, Трунин вздохнул, невольно наклонил голову.

– Я с радостью отмечаю, молодой человек, что вы быстро и правильно оцениваете ситуацию, – Патрон толстым пальцем почесал за ухом. – Все данные о тебе, фотографии, пальцевые отпечатки находятся в сейфе. Если я исчезну, случайно попаду под машину, действительно случайно мне на голову свалится кирпич, я тебе уже ничем помочь не смогу, – без всякого перехода продолжал: – У меня в Москве застряла партия товара на миллионы долларов, ты мне поможешь, получишь свою долю, и мы расстанемся.

Они распрощались. Патрон не собирался отдавать долю, а Трунина не устраивали десять процентов, каждый решил выждать, сегодня друг без друга не обойтись. С тех пор прошло два месяца, стечение обстоятельств мешало Патрону переправить двадцать килограммов чистого героина за пределы страны. Сначала Трунин не знал, где находится товар, когда же выяснил, решил товар из страны не выпускать, захватить здесь, за кордоном он, Трунин, окончательно потеряет инициативу…

Он сварил кофе, налил чашку, вернулся к телефону, не хотелось ни о чем думать, но мозг работал автономно, волевому усилию не подчинялся.

Надо признать, что он, такой умный, в решающий момент лопухнулся, дело казалось таким простым, не хотелось привлекать умных гвардейцев, они быстро бы разобрались что к чему и запросили бы солидную долю. Как говорится, жадность фрайера сгубила, он решил обойтись услугами шестерок, но те напортачили, и теперь приходится разгребать. Тогда он призвал на помощь самого лучшего исполнителя, тут сказочно повезло, официальная крыша у исполнителя была именно в этом цирке. Но не может долго сиять солнце, его обязательно сменит непогода, жизнь человека словно пижама: полосочка светлая, рядом темная. Лучший исполнитель оказался в самом нужном месте, но здесь же, непонятно почему и с каким заданием, объявился и сыщик Гуров. Трунин не знал, зачем сюда прибыл полковник, однако был убежден, из такого калибра по воробьям не стреляют.

Телефон вздрогнул, тренькнул, зазвонил уверенно, Трунин снял трубку.

– Ну?

– Все в порядке, ложись спать.

– Если бы в порядке, не надо было мальчишку убивать, – раздраженно ответил Трунин. – Тебя водкой не пои, дай человека зарезать. Расскажи подробнее, как и что, о чем спрашивали?

– Ясный день, менты новых путей не прокладывают, двигают по нахоженной дорожке. Собрали в контору, растащили по кабинетам, пытали каждого, кто когда пришел, ушел, где в какое время находился, не видели ли посторонних.

– Надеюсь, ты не начал наводить тень на плетень: мол, кто-то толкался и прочая?

– Я всегда правду говорю, – убийца говорил абсолютно серьезно. – Я никого не видел. Все нормально, у них ничего нет, ложись спать.

– А москвич, он принимал участие в допросах?

– Нет, потолкался с полчаса у трупа и ушел. Слушай, а ты уверен, что он…

– Да. Абсолютно, – перебил Трунин. – И не дай Бог тебе тоже убедиться. Если он тобой займется, то тебе до камеры окажется ближе, чем груднику до материнской сиськи…

– Так, может, его…

– Не может, – вновь перебил Трунин. – Все, иди спать, не пей, мать твою, понял? А я буду думать. Все, до завтра.

– Все ты перепутал, шеф, завтра уже давно наступило.

Трунин отодвинул кофе, вытащил из бара бутылку водки, налил тонкий стакан, выпил залпом, раскинулся в низком кожаном кресле. «Одно хорошо, – успокаивал он себя, – раз они такого волка прислали, значит у них агентурных подходов к нам нет, шарят в кромешной тьме. А парень хорош, отчаянный», – переключился Трунин на своего исполнителя-убийцу. Гурова предлагает убрать… Следует парню в глупую башку вбить прочно, что, если Гурова было бы так легко убрать, он бы не стал полковником, умер бы давно. Главное, если даже изловчиться и прихлопнуть, то завтра в городе на каждом углу встанет по оперу. Придется быстро из города смотаться, о деле забыть навсегда.

Если существовал на свете человек, которому бы Трунин доверял, то это был, конечно, Ленька Федосеев, патологический убийца, жестокий, хитрый, живущий в двух различных мирах. Сегодня ему катило к полтиннику, первое убийство он совершил в шестнадцать, засветился, но взять не успели, Ленька исчез, сменил документы и окраску, появился совершенно в другом обличье. О его истинной профессии в разные периоды жизни знал порой лишь один человек – заказчик. Никому не ведомыми путями Ленька узнавал, кому из людей богатых срочно понадобился гробовщик, выходил на связь, договаривался, выполнял работу, брал деньги и растворялся в бестолковом мире нормальных людей. Он обладал феноменальной способностью мимикрировать. Ему было вполне достаточно знать, что он обладает состоянием, может лишить жизни любого, признание и уважение окружающих ему совершенно не требовались. Люди годами, десятилетиями жили рядом с обаятельным, беспомощным смешным человеком, который не скрывал слабостей и посмеивался над собой вместе с приятелями, а последних у Леньки было много. Он великолепно стрелял, в совершенстве владел ножом, удавкой, разбирался в ядах.

Шесть лет назад, когда Трунин только собирал свою гвардию, стоял на ногах непрочно, у него на хвосте повис шантажист, начал отравлять жизнь. Вскоре раздался телефонный звонок, Трунин услышал тихий вежливый голос:

– Молодой человек, я слышал, что некто мешает вам спать?

– Допустим, кто говорит? – поинтересовался Трунин.

– Филантроп, люблю оказывать помощь.

– И сколько ваша филантропия стоит?

– Пустяки, у меня установлен порядок: сначала услуги, потом паршивые деньги.

– Странно, – Трунин задумался. – Попробуйте, только ведь могу и не заплатить.

– Сомневаюсь, – ответил неизвестный и положил трубку. Через несколько дней шантажист напился и повесился в своей квартире, а вскоре Трунин вновь услышал мягкий вкрадчивый голос:

– Кирилл Владимирович, слышал, вас можно поздравить, все уладилось.

– Верно, – ответил Трунин. – Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Ну и дай Бог, – убийца хихикнул. – Переведите ему десять тысяч, – и продиктовал фамилию, имя, отчество и почтамт, до востребования.

В те годы десять тысяч были серьезные деньги, Трунин возмутился.

– Я знаю Бога, который подобные услуги оказывает за одну штуку.

– Прекрасно, в следующий раз к нему и обратитесь, а сегодня переведите десять, – в голосе убийцы отчетливо слышались смешки.