Мария Медичи

Третье сословие подозревало духовенство в ультрамонтанстве и противопоставило ему свою знаменитую «Статью третьего сословия», которая должна была стать первой в наказах Генеральных штатов: «…нижайше просить короля принять как главный закон королевства то, что король является сувереном своего государства и получает свою корону только от одного Господа, и нет никакой власти на земле — светской или духовной, которая бы имела какое-либо право на его королевство или могла бы лишить это королевство священной особы наших королей, ни принудить или освободить от повиновения его подданных под любым предлогом».

Духовенство умоляло короля изъять статью из наказов третьего сословия и смогло уговорить дворянство присоединиться к просьбе. Третье сословие заупрямилось и требовало утвердить положение как закон королевства. Марии Медичи удалось избежать этого путем крючкотворства: она добилась от третьего сословия, что статья не будет вписана в их наказы и место первой статьи останется незаполненным, но пообещала, что король, согласившийся принять текст, внимательно его рассмотрит и позже даст ответ.

Третье сословие отомстило духовенству, отказавшись признать установления Тридентского собора как закон королевства. Но по второму важному вопросу — продажа должностей — в мнениях депутатов царило удивительное согласие.

Когда-то должности были бесплатными, но со временем они превратились в один из самых важных источников дохода для французской монархии, постоянно испытывавшей нужду в деньгах: в среднем, ежегодная пошлина приносила между 1 500 000 и 1 800 000 ливров.

Но в сентябре 1614 года штаты Нормандии потребовали упразднения этого налога, а в ноябре ассамблея дворянства Генеральных штатов просила короля о его отмене на 1615 год. 5 декабря король удовлетворил их просьбу. Затем к дворянству присоединилось духовенство и третье сословие.

Но отмена продажи должностей неизбежно вела к значительному сокращению доходов государства, поэтому надо было найти такие статьи расходов, которые можно было бы урезать. Долго искать не пришлось: содержания, выплачиваемые знати, а особенно принцам, достигли гигантских размеров — около 30 % государственного бюджета. Ассамблея третьего сословия охотно соглашается с отменой содержаний и защитить этот проект перед королем посылает своего лучшего оратора — президента Саварона.

Его речь производит сильное впечатление на короля. После красноречивого описания бедствий Саварон предлагает лекарство: отменить содержания, с помощью которых король покупает верность своих подданных.

Дворянство сочло речь Саварона оскорбительной: он считает, что дворянство служит королю исключительно из корысти? Дворяне потребовали извинений, и делегация третьего сословия отправилась в ассамблею дворянства. Но все испортил один из ее депутатов, сказав, что три сословия являются «тремя братьями и сыновьями их общей матери — Франции». Часть дворян возмутилась: «сыновья башмачников не могут называть нас своими братьями». Только благодаря вмешательству короля удалось внешне примирить стороны.

Среди всех разногласий, в одном три ассамблеи были единодушны: они потребовали учреждения следственной комиссии для проверки счетов финансистов, заключивших сделки с государством за последние годы. Это привело в замешательство Марию Медичи. Следствие неизбежно приведет к Кончини, и тогда останется только один шаг, чтобы обвинить лично королеву.

Но Мария сумела отреагировать очень ловко: она заменила совет, управлявший финансами, на Совет по финансам, где правомочными членами стали принцы крови. Сохраняя реальную финансовую власть в руках правительства, она дала принцам крови чисто формальное удовлетворение, одновременно с этим сделав их сообщниками злоупотреблений, которые должен был скрыть Совет по финансам.

Королева-мать полагала, что работа Генеральных штатов затянулась. Тем временем внимание двора и города отвлек жестокий инцидент, ускоривший закрытие Генеральных штатов. В центре события стоял принц Конде. Некий дворянин Марсильяк, состоявший на службе у принца и связанный с фаворитом принца де Рошфором, был разоблачен как шпион короля. Конде выгнал Марсильяка, но был оскорблен тем, что Людовик XIII принял его на службу в свою свиту. Принц пригрозил, что велит избить Марсильяка палками. Узнав об этом, королева приказала присматривать за принцем. Но два дня спустя Рошфор в сопровождении двух дворян и пяти лакеев наткнулись на Марсильяка на улице Сент-Оноре и избили его палками. Мария решила использовать это дело, чтобы очернить принца. Она приказала вести следствие, составить протокол и передать его парламенту. А парламент постановил арестовать Рошфора. Теперь даже принцы отказали Конде в поддержке.

Видя, что дело приняло для него плохой оборот, Конде решает просить Людовика XIII и Марию Медичи помиловать Рошфора и простить его. В конце аудиенции король сказал ему: «Кузен мой, впредь ведите себя лучше». А королева-мать посоветовала ему получше владеть собой, заметив, что если бы пришлось избить всех тех, кто дурно о нем отзывается, то их набралось бы слишком много!

Закрытие Генеральных штатов

Теперь депутаты тратили гораздо больше времени на обсуждение дела Рошфора, чем на составление наказов. Парижане стали задаваться вопросом, стоило ли тратить столько денег на содержание депутатов при таком ничтожном результате. Королева-мать, боясь, что продолжение заседаний вскроет другие злоупотребления власти, приказала штатам ускорить составление их наказов: к середине февраля они были готовы.

Заключительное заседание было назначено на 23 февраля 1615 года. Оно было очень похоже на заседание 27 октября: то же распределение мест, тот же беспорядок и толкотня — королева пригрозила, что покинет зал, если не установится хотя бы минимальный порядок. Канцлер пригласил ораторов от каждого из сословий передать наказы.

Духовенство представлял молодой епископ Люсонский монсеньор де Ришелье, который достаточно проявил себя во время заседаний ассамблеи духовенства. Осудив продажу должностей и чрезмерные содержания и призвав применить наконец во Франции решения Тридентского собора, от имени духовенства и своего лично Ришелье сделал очень ловкий комплимент Марии Медичи: «Счастлив король, которому Господь дал мать, любящую его, усердную и опытную в делах государства!»

Оратор от дворянства, барон де Сенесэ, превознес правление королевы, особенно подчеркивая важность испанских браков и их необходимость для Франции. Он передал наказ дворянства, сходный по всем пунктам с наказом духовенства.

Речь оратора третьего сословия Робера Мирона, красноречиво описывавшего бедствия и несчастья страны, вызвала неудовольствие короля. Холодно приняв его наказы, он сказал несколько слов благодарности депутатам и объявил заседание закрытым.

24 марта 1615 года, через месяц после заключительного заседания, король созвал представителей трех сословий и пообещал прекратить продажу должностей, уменьшить содержания, предать суду недобросовестных финансистов и рассмотреть другие вопросы.

В ночь с 24 на 25 марта умерла Маргарита де Валуа. Ее очень любил Людовик XIII, ведь та сильно баловала детей Марии. Она давно уже лишилась былой красоты, но оставалась по-прежнему изящной и привлекала к себе выдающиеся умы и литераторов. С ней угасла ветвь Валуа. Все свое состояние она завещала Людовику XIII. О ее болезни знали давно, но смерть тем не менее опечалила Людовика XIII, Марию и всех остальных.

Уже никто не думал о Генеральных штатах. Решения, объявленные 24 марта, выполнить оказалось невозможно, и почти ничего не осталось от заседаний и обсуждений Генеральных штатов 1614 года.

Современники, а потом историки, сурово осудили эти Генеральные штаты — предпоследние в истории (последние состоялись в 1789 г.). Они выявили всю глубину противоречий между сословиями, обозначили ведущую роль духовенства и важность поддержки буржуазии для монархии. И еще, благодаря им выделился Ришелье — будущий кардинал и министр королевы, а впоследствии — первый министр Людовика XIII.