Мария Медичи

Кончино Кончини учился в университете Пизы, но по молодости вел весьма беспорядочную жизнь. В своих Мемуарах Бассомпьер приводит беседу, которая состоялась за несколько месяцев до его смерти: «Если бы вы не знали, насколько низко я пал [Бассомпьер жил во Флоренции в 1596–1597 гг.], то мне пришлось бы это от вас скрыть. Но вы видели меня живущим в распутстве, то в тюрьме, то в ссылке, чаще всего без денег. Я рожден дворянином и от хороших родителей, но когда приехал во Францию, у меня не было ни единого су, а долгов — на восемь тысяч экю [или 24 000 ливров]».

Дядя Кончини был могущественным государственным секретарем Великого герцога Тосканского. Именно он вел переговоры о браке Марии Медичи и пытался навязать своего племянника в свиту королевы. Именно навязать, потому что, по правде сказать, Великий герцог был крайне враждебно настроен к нему. Пришлось прибегнуть к помощи Великой герцогини Кристины: Кончини пообещал никогда больше не возвращаться во Флоренцию и поклялся, что едет во Францию «сделать состояние или умереть». Этот последний довод сломил сопротивление Великого герцога.

Молодой Кончини отличался хорошим сложением, имел прекрасные манеры и был чрезвычайно умен. Обворожительный мужчина, он знал, что поездка во Францию — это последний шанс изменить жизнь. На корабле он было заскучал, но увидев, какое важное положение при Марии Медичи занимает Леонора, тут же начал усиленно за ней ухаживать. Когда в Марселе они сошли на берег, то считались уже помолвленными.

Генрих IV относился с предубеждением к Кончини, затем недоверие сменилось глубоким отвращением. Узнав в Лионе о проекте брака Леоноры и Кончини, Генрих решительно этому воспротивился и заявил, что Леонора должна выйти замуж за француза, если желает остаться во Франции.

Вскоре Леонора и Кончини поймут, что им необходимо сделать своей союзницей могущественную любовницу короля Анриетту д’Антраг. Леонора убедила ту, что только она в состоянии заставить Марию терпеть при дворе присутствие любовницы. Анриетта пообещала Леоноре поддержку. В результате 5 апреля 1601 года Генрих назначил Леонору камерфрау, дал разрешение на брак с Кончини и пообещал последнему титул придворного в свите короля. Он выразил Винте сожаление по поводу того, что был слишком долго сдержан по отношению к его племяннику, «но его извиняет то, что лично он его не знал и ему о нем рассказывали много дурного. Но теперь, когда он больше не заблуждается, он хотел бы, чтобы маркиз повсюду следовал за его особой».

Откровенно говоря, Генрих всегда будет пренебрежительно отзываться об этой чете. О Леоноре: «Она годится только для того, чтобы заставить плакать мою жену». И о Кончини: «Я не хочу давать денег королеве, потому что все перейдет в кошелек синьора Кончини». И если он уступил, то только потому, что почти ни в чем не отказывал властной маркизе де Верней.

12 июля 1601 года Леонора и Кончини отпраздновали скромную свадьбу. И когда практически все итальянцы были отосланы домой, они остались хозяевами положения. Их признательность Анриетте д’Антраг проявилась в роли примирителей королевы и любовницы короля.

Так началось восхождение семейства Кончини. Муж становится первым мажордомом королевы. В 1602 году чета получает от короля вознаграждение в размере 3000 ливров, а с 1603-го Мария определяет Кончини ежегодное содержание в 25 000 ливров и становится крестной их сына Анри, а крестным — граф де Суассон.

После раскрытия заговора д’Антрагов началась открытая война между Марией Медичи и любовницей короля. На какое-то время Генрих вынужден был прервать свои отношения с Анриеттой — слишком уж тяжелы были выдвинутые против нее обвинения. В королевской семье воцарился мир, и чета Кончини перестала раздражать Генриха. Он даже дал Кончини рекомендательное письмо к Великому герцогу Тосканскому и отправил с поручением в Италию.

Кончини оставался в Италии с марта по сентябрь 1606 года, а когда вернулся, отношения Марии и Генриха окончательно разладились: король снова попал под влияние Анриетты. Кончини использовал эту ситуацию с выгодой для себя: стремясь сделать его своим союзником, король осыпал его милостями и знаками расположения. Он разрешил Кончини купить должность обершталмейстера, польстив ему этим: отныне у Кончини, как и у принцев крови, была привилегия въезжать во двор Лувра верхом или в карете.

В мире все покупается. Генриху хочется, чтобы Мария не противилась возвращению Анриетты д’Антраг ко двору. Он оказывает Кончини честь: сажает его в свою карету, чтобы вместе с королевой ехать ужинать в его особняк на улице Турнон. Всем ясно, что Кончини становится приближенным короля. Когда в семье Кончини в 1608 году родилась дочь, ее крестной становится принцесса Конде, а крестным — сам король Франции. Поэтому по мере возможности Кончини вместе с Леонорой придется оказывать давление на Марию Медичи, чтобы установить в королевской семье хотя бы видимый мир.

Такой успех способен вызвать не зависть даже, а скорее ненависть. Влияние Кончини раздражает Великого герцога Тосканского, который сам хотел бы влиять на Марию, чтобы иметь возможность вмешиваться в дела Франции.

Подруги королевы

Леонора была единственной подругой королевы из Флоренции. Очень скоро Мария Медичи подружилась с тремя самыми знатными дамами Французского королевства: герцогиней де Гиз, принцессой де Конти и мадам де Монпансье.

Герцогиня де Гиз была лучшей подругой королевы после Леоноры. Почтенную вдову Генриха Меченого, герцога де Гиза, убитого в Блуа по приказу Генриха III, жизнерадостную и веселую, Генрих любил за язвительный ум и чудные пикантные рассказы о дворе последних Валуа. В окружении короля и королевы считают, что дружба со старой лигисткой — дурной тон. Генрих нисколько не верит в ее преданность и подозревает, что она ведет двойную игру между Марией Медичи и Анриеттой д’Антраг.

Когда в 1613 году Мария была уже регентшей, сын герцогини убил на дуэли дворянина. Мария собиралась наказать его, но герцогиня защищала своего сына. Очень быстро в споре герцогиня начала говорить грубости. Вынужденная призвать ее к порядку маркиза де Гершевиль напомнила ей, что королева ее повелительница, сказанное привело ту в еще большую ярость: она заявила, что ее повелительницей может быть только Дева Мария.

Тем не менее Мария Медичи ее очень любила и, стремясь удержать ее подле себя, предоставила ей в Лувре апартаменты — как раз над своими собственными.

С принцессой де Конти королева была почти настолько же дружна, как и с ее матерью — герцогиней де Гиз. Луиза Маргарита де Гиз вышла замуж поздно, в 28 лет, за принца де Конти — троюродного брата Генриха IV — глухого, заику и, по единодушному мнению, глупца. Единственная дочь их умерла в младенчестве. Сам же принц отошел в мир иной в 1614-м, предоставив жене свободно продолжать любовные похождения. Одно время Генрих IV увлекался ею и даже в какой-то момент встал вопрос о браке. Могла бы возникнуть достаточно пикантная ситуация: Генрих IV женится на дочери герцога де Гиза, убитого по приказу его предшественника Генриха III. Поэтому проект не имел продолжения. Но принцесса, должно быть, была неплохо осведомлена, потому что в 1652 году она опубликовала Любовные похождения Великого Алькандра, переизданные позже под названием История любовных похождений Генриха IV, которые содержат массу весьма точных и часто скандальных подробностей о личной жизни Доброго Короля Генриха.

Принцесса решила завоевать милость и доверие новой королевы и отправилась встречать ее в Марсель. Чтобы закрепить свой успех, ей следовало в любое время быть любезной, сдержанно-преданной и скромной, придерживаться мнения королевы и всегда принимать ее сторону: так была завоевана симпатия Марии.

В Лувре у принцессы тоже есть апартаменты. Мария Медичи любит слушать, как она читает. Луиза образованна, знает многих писателей, рассказывает королеве последние сплетни из литературных кругов. Ее уважают поэты, в частности Малерб. Тонкий наблюдатель придворной жизни, он однажды написал: «Принцесса управляет королевой». Это мнение разделял Генрих, что крайне его беспокоило: под диктовку королевы принцесса писала самые личные письма; король приказал за ней следить — он полагал, что она оказывает на королеву самое отвратительное влияние и «отравляет ее ум».