Вернуться! (Эмигранты)

Жо, машинально вешавший на пояс ножны с охотничьим ножом, изумленно посмотрел на молодую женщину. Ну, да, - пить хотелось с первых же мгновений пребываний под палящим солнцем, но голос Катрин хрипел так ржаво, как будто она уже вечность не пила. Неужели психует, как самая обычная баба?

Сначала Жо думал, что предводительница взяла щадящий темп. На ежедневных тренировках она учила двигаться куда интенсивнее. Но мешки осложняли дело, - мешок, пусть и не очень тяжелый, оттягивал плечи мальчика куда неудобнее любого мало-мальски подогнанного рюкзака. Второй мешок приходилось тащить за лямку вместе с напарником, и мокнущий от пота ремень так и норовил выскользнуть из ладони. Выплевывать незаметную, но так и набивающуюся в рот пыль было уже нечем - горло сухо, как русло того древнего ручья. Петляя среди одинаковых вершин, Жо следил за солнцем и старался не спотыкаться. Думать о лишнем, например, о бесконечности пустынных скал и о жажде, было совершенно незачем. Насколько помнилось мальчику, в багаже не имелось ничего, даже отдаленно напоминавшего флягу с прохладной водой. Или банку с диетической газировкой. Ха, нашел что вспоминать-то, сопляк!

Шаг-бег, шаг-бег.... Тяжелое дыхание спутников, собственный ритмичный хрип. Пот, привычно заливающий глаза. Пыль на губах, мелкие камешки под подошвами мокасин. Голые спины скал, островки блеклой колючей зелени. Изредка - шорох крыльев птиц, вспархивающих из колючек. Птиц Жо не успевал рассмотреть. Вообще, мир качался и расплывался, заслоняемый солеными каплями пота. Здесь лето... самая середина... остальное выяснится потом, потом, потом....

- Меняемся, - сказала Катрин. Лицо, припудренное серо-коричневой пылью, скулы-железки. Только глаза сияют по-прежнему. Жо покорно передал лямку мешка - они с Катрин тащили 'ручной' мешок поочередно. Квазимодо, несшему мешок за второй ремень, меняться было не положено. Одноглазый - выносливый местный уроженец, ему тренировки и тренажеры сроду не требовались. Жо хотелось заспорить - он и сам парень крепкий, да и ростом повыше одноглазого пирата будет. Кроме того, Ква еще не оправился после операции - вон, лицо как у мишки Гамми. Но Жо помалкивал - больше всего Катрин не терпела бессмысленные споры. А сейчас леди напряжена, очень напряжена....

Еще сотня шагов, еще сотня.... Без тянущей в сторону лямки мешка двигаться легче. Стало чуть прохладнее, - солнце уже цепляло верхушки скал. Местами носильщики двигались в блаженной тени. Интересно, как быстро здесь темнеет?

- Стоп, - Катрин отпустила мешок, - дальше река. Ква - на разведку.

Одноглазый выпутался из лямок, поддернул штаны и исчез выше по склону.

- Мешок сними, - сказала Катрин. - Отдышись. Бежать больше не будем.

- Почему? - пробормотал мальчик, упираясь ладонями в ноющие бока.

Катрин не ответила, полезла на склон.

Река оказалась рыжей и мутной, как будто часть скал ни с того ни с сего расползлась, притворилась жижей и двинулась в путь. Поток журчащей пыли-воды шириной метров в пятьдесят. Жо сидел на камне, опустив босые ноги в воду. Кайф. Речная вода была чуть прохладнее воздуха. Удобная твердь под задницей. Рядом, в подобии сосуда, свернутого из обрывков полиэтилена, отстаивалась речная вода. Верхний слой уже посветлел. На медлительный процесс очистки мальчик упорно старался не обращать внимание. Подумаешь, жажда. Бывало хуже.

Жо беспокоило молчание спутников. Катрин сидела на мешке и смотрела в мутную воду. Ква, разувшись, рассматривал останки носков - теперь хлопчатобумажная паутина могла послужить лишь напоминанием об изобилии магазинов Нью-Бриджа. На коленях джинсы парня тоже приобрели подозрительную прозрачность, а лопнувшая резинка на поясе свитера-балахона торчала мышиными хвостиками. Жо потер нос - как там Мышка? Перепугалась, наверное. Без хозяйки девушке всегда не по себе. А мама? Ей каково?

- Вверх идти или вниз? - без выражения спросила Катрин. - Есть какие-то мысли? Ощущения?

- Какие ощущения? - удивился Жо. - Идти нужно по течению. Уверен, и наши догадаются. Ты же нам сто раз рассказывала, что делать, когда ориентировку теряешь.

Упорно глядя в воду, Катрин пробормотала:

- Мы, Джозеф, не ориентировку потеряли. Мы их потеряли.

- Ну, так найдем. Ты же сама говорила - при Прыжках случайности практически неизбежны. Разберемся и отыщем своих.

Катрин кашлянула и почти неразборчиво из-за хрипоты сказала:

- Где? Где мы их должны искать? Жо, если у тебя есть какие-то ощущения, если ты что-то чувствуешь - скажи, и мы пойдем их искать. Черт, только скажи.

- Не понял, - пробормотал Жо. - Ты, что, намекаешь, что мы могли разделиться вначале этой дурацкой миллисекунды Перехода? С чего ты взяла?

- Нас могло разорвать в начале, в середине или в конце. Теперь и мы, и они могут оказаться в любом мире, в любом времени и на любом расстоянии. Мы не иголка в стоге сена. Мы - иголка в скоплении галактик.

- Ну, ты скажешь! - возмутился Жо. - Как будто это ты в первый раз Прыгаешь, а не я. Некая помеха сыграла свою негативную роль. Ведь идеальной точности не бывает. Даже странно повторять тебе твои же слова. И совершенно незачем выдвигать панические версии раньше времени.

- Этого не должно быть, - Катрин вяло похлопала ладонью по камню на котором сидела. - Невозможно попасть в место, в котором никогда не был, и которое совершенно себе не представляешь. Даже дарки на такое не способны. Иногда воможно Провалиться непонятно куда, находясь в бессознательном состоянии. Но, чтоб я сдохла - я была в сознании. Могу поклясться - Теа тоже соображала, что делала. Кроме того, если бы я внезапно отключилась, то очутилась бы на этих камнях в одиночестве. Бессознательный проводник за собой никого увести не может. Но раз мы здесь, я просто не понимаю, что произошло.

- Ну, нужно поразмыслить, - пробормотал Жо. - Не хочешь же ты сказать... - мальчик осекся.

Координаты. Если время и место неизвестно, то что толку в конкретной географическо-геодезической привязке? Кажется, здесь дышится легче. Пыль забила горло, да и жара страшная, но все равно.... Что это за пыль? Какой планеты? Как называется эта рыжая река? Есть ли вообще кому ее вслух называть? Ой, ой, ой.... Ладно, пусть это Земля. Допустим, - Африка. Или Центральная Азия. Какой век? Девятнадцатый? Шестнадцатый? Три тысячи триста тридцать третий до нашей эры?

Жо посмотрел, как Квазимодо тщательно завязывает шнурки, потом зажмурился. Журчала вода. Легко представить шелест листвы и покажется, что снова сидишь на берегу лесной реки. Середина августа, теплынь. Зашуршит в кустах неугомонный Цуцик, что-то насмешливо скажет мама. Начнет важно побулькивать, пуская пузыри, Рич, тут же возмутится поведением брата и запищит малышка Дики. А на веранде аккуратно намазывает бутерброды Мышка....

Жо услышал, как кашлянул Квазимодо, и открыл глаза. Одноглазый стоял и смотрел в затылок Катрин. Жо заметил, как напряглась спина предводительницы.

- Катрин, - неуверенно начал Квазимодо, - у меня есть подозрения. Наверное, я догадываюсь, куда мы попали.

Катрин смотрела на него через плечо.

Бывший вор подтянул штаны и набрался духу:

- Это место очень похоже на один из притоков реки Оны. Если я не ошибаюсь, эта речушка может впадать в Ону на юго-востоке. Приблизительно - дня три пути. Верхом. Если сейчас двинемся по течению, завтра окажемся у дома дока Дуллитла. Я о нем рассказывал. Мы у него два года назад гостили. Очень уж место похожее. Скалы такие зубастые нам только там и попадались. Ну, мне так кажется....

Как Катрин очутилась рядом с одноглазым, Жо не уловил. Жалобно затрещал ветхий балахон - изящная женская рука вцепилась в ворот с такой силой, что парень едва устоял на ногах.

- Кажется или уверен?! - хрипы в голосе Катрин теперь смешались с шипением, но от этого голос стал только страшнее.

- Уверен, - просипел Квазимодо. Лицо его напряглось в ожидании удара, он чуть склонил голову, оберегая единственный глаз.