Страница 3 из 54
И стоит ли удивляться, что самые первые точные даты русской истории – это 860 год – дата так называемого «Фотиева крещения Руси» – и 862 год – дата начала Моравской миссии славянских просветителей, святых Кирилла и Мефодия…
Как говорил Павел Флоренский, наши просветители «первыми узрели в иных Мирах первообразы тех сущностей, которыми определяется дух русской культуры… во всей ширине и глубине ее, церковной – в смысле всенародной, целостной русской культуры, во всех ее как общих, так и частных, обнаружениях».
Рюриковичи
809-1598 годы
Строительство Третьего Рима
Знаменитый либерал Тимофей Николаевич Грановский, профессор всеобщей истории Московского университета, имел ученика – Василия Осиповича Ключевского, ставшего в дальнейшем автором прославленного курса лекций по русской истории.
По этому курсу русской истории учились многие поколения русских людей, и воистину, испытываешь настоящее потрясение, когда обнаруживаешь, что имя святого благоверного князя Александра Невского во всем пятитомном «Курсе русской истории» В.О. Ключевского упоминается всего четыре раза. Два раза, когда речь идет о родственнике святого князя, один раз в списке персонажей книги, которую читал Петр I, и еще раз в связи с Александро-Невской лаврой.
Сам же святой князь, его подвиги и победы в объемистом курсе просто отсутствуют.
И тут только и остается дивиться мастерству Василия Осиповича, с которым он сумел так изложить историю нашего Отечества, что и, прочитав несколько раз весь его пятитомник, только много лет спустя, случайно замечаешь, что из его курса изъят такой узловой персонаж русской истории…
Но с другой стороны, есть и некий мистический смысл в том, что Александр Невский не вместился в историю России, которую создал либерал В.О. Ключевский…
Святой князь сам ушел из этой предельно рационализированной истории, потому что эта история имеет очень малое отношение к истории страны Александра Невского, его Святой Руси…
В цепочке «учитель – ученик – ученик-ученика» Василий Осипович занимает промежуточное место. Воспитанник Тимофея Николаевича Грановского и сам воспитал немало профессоров-историков.
Наиболее известен из них Михаил Николаевич Покровский, который при советской власти стал бессменным заместителем наркома просвещения и создал не менее знаменитый, чем «Курс русской истории», учебник «Русская история в самом сжатом очерке».
Причем он пошел дальше учителя.
Если Василий Осипович в своем «курсе русской истории» умудрился не заметить Александра Невского, то Михаил Николаевич не замечает в своем «самом сжатом очерке» и самой русской истории.
До конца своей жизни этот ученик Василия Осиповича Ключевского принуждал всех русских школьников изучать историю по своему учебнику «Русская история в самом сжатом очерке», который не столько излагал историю нашей страны, сколько насаждал большевистско-интернационалистскую ненависть ко всему русскому.
Если мы попытаемся протянуть цепочку «учитель – ученик – ученик-ученика» далее, то мы попадем в наше время, в школы и институты, где нам навязывали представление, что наш народ это то, что думала о русском народе разная либеральная диссидентская публика XIX и XX столетий.
И сколько усилий необходимо было предпринять, через какие беды свои личные и всей страны пройти, чтобы осознать, что диссиденты и в XIX и XX столетиях не столько старались понять русский народ, сколько пытались увязать с мыслями о народе собственные нездоровые ощущения, собственные комплексы и болячки…
Но столь же нелепо полагать, что народ сам способен понять себя…
Соловьев писал, что народ не то, что он сам думает о себе, а то, что Бог думает об этом народе.
Это не попытка красиво уйти от ответа, это прямой ответ.
Ведь то, что Бог думает о русском народе, мы можем постигнуть не только в мистическом молитвенном сосредоточении, но просто раскрыв хронологию нашей истории.
В составленной, по просьбе императора Николая I, Записке «О народном воспитании» Александр Сергеевич Пушкин говорил:
«История в первые годы учения должна быть голым хронологическим рассказом происшествий, безо всяких нравственных или политических рассуждений. К чему давать младенствующим умам направление одностороннее, всегда непрочное? Но в окончательном курсе преподавание истории (особенно новейшей) должно будет совершенно измениться. Можно будет с хладнокровием показать разницу духа народов, источника нужд и требований государственных; не хитрить; не искажать республиканских рассуждений, не позорить убийства Кесаря, превознесенного 2000 лет, но представить Брута защитником и мстителем коренных постановлений отечества, а Кесаря честолюбивым возмутителем… »[3]
Речь тут идет не только о римской истории, вернее, совсем не о римской истории…
Пушкин говорит, завершая свою Записку: «Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы умы молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целью искренно и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве…»[4]
Справедливо предположить, что Пушкин распространял и на русскую историю призыв «не позорить убийство кесаря». Он считал, что и в русской истории не надобно прибегать ко лжи и искажениям, даже если это и надобно для воспитательных целей.
Руководствуясь этими пушкинскими пожеланиями, и нужно снова вглядеться в хорошо знакомые события русской истории…
Рождение нашей страны связано с события тысячелетней давности.
В Предисловии мы рассказывали, что часть этих событий сохранилась в русском героическом эпосе, хотя и создавались наши былины значительно позднее.
Поразительно как естественно смыкаются русские былины с летописями, события героического эпоса с событиями историческими.
Святогор, хотя и нашел тяги, поднять Русскую землю не сумел.
Это совершил на рубеже тысячелетий другой былинно-исторический персонаж – равноапостольный князь Владимир.
Он пришел в нашу историю, когда Русь еще не стала государством, когда она лишь томилась государственностью, когда ее еще только предстояло разбудить для истории.
Главную роль в этом пробуждении князь Владимир отвел вере, единой для всех родов и племен.
Как свидетельствуют археологические раскопки, поначалу Владимир пытался превратить в единую государственную религию родное языческое многобожие.
Он установил тогда на Священной горе невдалеке от теремного дворца шесть кумиров, которые почитались различными славянскими племенами и были свезены в Киев не столько как боги, сколько как представители соответствующих родов и племен, объединенных под властью киевского князя.
По сути, устроенный на холме рядом с княжеским теремом пантеон можно считать прообразом нынешнего Совета Федерации…
Главная его функция – представительство родов и племен.
Но, как ни замечателен был экуменический замысел князя, языческий пантеон не сумел объединить славянские племена. Племенные божки, перепутавшись между собою, окончательно утратили, как любят говорить сейчас, «легитимность» и превратились в народном сознании лишь в обозначение Высших Сил, в «местоблюстителей» Истинного, пока еще неизвестного Бога.
Обитатели пантеона, устроенного князем Владимиром, превратились в сновидение народа, тело которого охвачено предгосударственным томлением, а душа – предощущением познания Бога Истинного[5].
Поэтому мы и говорим, что 1 августа 988 года – не просто крещение Руси, но ее Рождение…
До этого была смесь родов и племен, объединенных властью князя Владимира, и только сейчас, в водах Днепра, родилось Русское государство.
3
Пушкин А.С. Т. 6. М., 1936. С. 432.
4
Там же. С. 433.
5
Насколько велико было это томление по истинному Богу, свидетельствует и то, что сразу после крещения православные святые как бы замещают языческих божков. Многие исследователи отмечали, что многие детали культа Белеса были перенесены на Николая-чудотворца, ставшего самым почитаемым на Руси святым, а культ почитания Перуна – на пророка Илию.